Форум » Когда-нибудь, однажды... » "Горный анабазис Марселя Валме и Эстебана Колиньяра", Вараста, ночь на 23-е Летних Волн, 398 к.С. » Ответить
"Горный анабазис Марселя Валме и Эстебана Колиньяра", Вараста, ночь на 23-е Летних Волн, 398 к.С.
Бледный Гиацинт: Действующие лица: Марсель Валме Эстебан Колиньяр Курт Вейзель (НПС), адуаны, гвардейцы (НПС)
Ответов - 29
Эстебан Колиньяр: Ненасытный туман, проглотив одну за другой далёкие горы, потихоньку подбирался к отрогу, когда бравый теньент Колиньяр, пиная тюки с барахлом и встречных денщиков, пересёк сворачивающийся лагерь, мстительно прорубился через кусты и с видом первопроходца вывалился на поляну. Козлы в едином порыве заблеяли. Бакраны, напротив, притихли. Будущий маршал величественно осмотрелся и зашагал прямиком к командиру этого стада, каковой, ко всем преступлениям, имел на себе такую недовольную морду, словно прождал его целый час. - Чем вы так недовольны, виконт? - встав во фронт, нахально спросил Эстебан, решивший ни в чём себе не отказывать, - Если вверенным вам подразделением, то напрасно. Вы же слышали Алву? Козлолерия принесёт нам Победу! За ней будущее. Придёт время, и её триумфальное блеянье заглушит громовое кавалерийское "ура!" и залпы артиллерийских орудий, а лучшие люди Талига станут обивать пороги с прошениями зачислить их сыновей в ваш элитный, к тому времени - полк. Ну, а вас произведут в генералы. Генерал от козлолерии, звучит! - хохотнул он, пьяный от вседозволенности, и тут же сам себе возразил, - Хотя, не особо. Если "козлолерия" звучит гордо, то "генерал" - не звучит совсем. Потребуется иная система чинов. Особая, как вы любите. Скажем: отарщик, гуртоправ, погонщик, подпасок и пастушья собака, приблизительно равная гвардейскому корнету. А ещё особое обмундирование - вот где ваша трофейная шкура сгодится! - и надлежащее вооружение, как то: крепкая палка и пасторальная дудка. И, конечно, особые знаки отличия. Например, наградное тавро. Как вариант, кольцо в нос или колокольчик - на шею!
Марсель: Вигга и пятеро его подчиненных-погонщиков, стоя поодаль, с почтением вслушивались в речь теньента и одобрительно кивали головами, поскольку из обильного потока могли выловить лишь отдельные слова, а потому были уверены, что красивого молодого человека восхитили их замечательные козлы, и он предсказывает им большую удачу. Виконт Валме, склонив голову набок, с ироническим вниманием слушал вдохновенную болтовню юнца, мысленно представляя себе, что будет, если тот вдруг, по причине болезни или ранения, онемеет. Конечно, вокруг станет гораздо тише и спокойнее. Но и скучнее тоже! - С чего вы взяли, что я недоволен? Я потрясен полетом вашей фантазии, - сказал он, когда Колиньяр наконец умолк. - А также знанием профессиональной терминологии козопасов. Недаром эти прекрасные животные столь радостно вас приветствовали! Когда вас уволят из армии, вы с таким багажом знаний точно не пропадете. А уволят вас непременно, если вы и впредь будете сыпать словами в таком количестве: вам просто некогда будет делать карьеру. Он окинул оруженосца холодным оценивающим взглядом и перешел к делу: - Наша задача в данный момент - добраться до места, где нас ждет генерал Вайзель. Порядок следования отряда таков: впереди почтенный Вигга, за ним погонщики ведут козлов, каждый по паре, мы с вами замыкаем. И учтите, что бакраны как местные уроженцы намного лучше нас умеют ходить по горам, потому к их словам следует прислушиваться и указания исполнять. Возможно, в какой-то момент нам придется спешиться, оставить лошадей или пересесть на козлов - не вздумайте пререкаться. Вам все ясно, теньент?
Эстебан Колиньяр: Теньент густо побагровел: подковырка про козлограмотность задела его за живое. С этими козопасами он и правда совсем отуземился. Да и как тут не отуземиться, когда он два месяца с ними валандался! Первый по приговору полевого суда, второй - по провалу очередного гениального плана. Который был заведомо обречён на провал, потому как в провале и состоял. Провалиться, согласно плану, полагалось виконту. Буквально. В сортир. Днище коего держалось на честном слове подпилившего его плотника, завербованного Манриком за бутылку касеры, и оструганной чурке, которую в нужный момент надлежало выдернуть посредством верёвки, обеспечив супостату грандиозный провал и позор на весь полк. С этой целью у нужника был поставлен пикет. Караулили строго по очереди, за исключением, разумеется, командира. Случай представился, когда на вахту заступил барон Заль, а остальное юное офицерство удалилось в новейший Генштаб, уютно расквартировавшись в разлапистой кроне столетнего дуба. Примчался барон через час, безумно счастливый, с подробным докладом об успешном провале. Господа на радостях посыпались вниз, аки жёлуди и рванули в лагерь: поглазеть и позубоскалить, но были вынуждены срочно вернуться, атакованные взбесившимся Лово. Привести псину в чувство не помогли ни пинки, ни палки, ни заветное собачье слово - тварь фланировала вокруг дерева, яростно пресекая все попытки спуститься, пока не подошло подкрепление. В руке головного болвана извивалась зловещего вида праща, при ближайшем рассмотрении оказавшаяся верёвкой, оставленной незадачливым резидентом на месте диверсии. И, как потом выяснилось, это была не единственная его ошибка: расположился молодой диверсант в укрытии за сортиром, а что происходит непосредственно перед ним, соответственно - видеть не мог. А произошло приблизительно следующее: из палатки напротив выскочил Шеманталь и, дёрнув наперерез, опередил зазевавшегося виконта, таким образом приняв удар на себя, и теперь был весь в говнах и неистовом по этому поводу бешенстве. Господа офицеры приняли всё это к сведению, и ещё немного - на грудь, забрались повыше и, коротко посовещавшись, решили жить там: пели "врагу не сдаётся", бросались оскорблениями и пустыми бутылками, учились закусывать зелёными желудями - на случай долгой осады и отважно отбили четыре попытки штурма. Но крысоеды им жизни не дали, а тоже посовещались и послали за Савиньяком... Будущий маршал тряхнул головой - дальше вспоминать ему не хотелось. А парировать было поздно, пришлось терпеливо выслушать вводную. - Более чем, - ответил он тоном человека, понимающего куда больше, чем Валме способен представить, даже если будет думать всю жизнь. А ведь явись Эстебан к козлосборищу вовремя, у него бы несомненно возникли вопросы. Например, какой к котам Вейзель, когда Алва во всеуслышание объявил, что артиллерия остаётся с обозом? И зачем было назначать командиром этого балагана виконта - не знающего ни военного дела, ни местности и годящегося только на то, чтобы плестись позади, придавая и без того потешному воинству сходство с драным козлом, которому просто для хохоты присобачили павлиний хвост? Но, благодаря оперативности собственной агентуры, истинная цель этого анабазиса была ему предельно ясна. И вопрос остался только один: как долго этот подлец собирается водить его за нос? Который он до поры решил придержать, а пока лишь насмешливо откозырял, лихо взлетел в седло, и тут же подскочил в стременах, сделав вид, что напряжённо всматривается в туманную даль.
Марсель: Первые полчаса похода, пока они двигались по ровному и не слишком крутому склону, виконт Валме думал не о порученной ему задаче, а о странностях человеческой души. Положа руку на сердце, он не смог бы отрицать, что природа наделила его немалой долей честолюбия и тщеславия; его это не смущало, поскольку отец Валмон первое из этих качеств считал полезным для карьеры, а второе - для прикрытия первого. Но и то, и другое Марсель не выставлял напоказ - он знал, что любое прямо выраженное чувство делает человека уязвимым. А у Колиньяра те же качества присутствовали в избытке, били через край, заслоняя другие, куда лучшие черты. И юнец - далеко не глупый от природы, - никак не мог понять, почему на него сыплются все эти наказания, выговоры, почему его каверзы крайне редко удаются. "Вот бедняга, - думал Марсель, поглядывая на своего спутника, демонстрировавшего лихость и бывалость неизвестно кому, ибо на виконта это не действовало, а бакраны не видели. И горам, раскинувшимся вокруг, как застывшие волны, тоже было все равно, что думают о себе люди, нарушающие их покой. Потом тропа втянулась в неширокую щель между двумя крутыми скальными стенами, и погонщики перестроились: они пустили каждый свою пару козлов по одному, а сами стали не впереди четвероногих, а за ними. "Так можно видеть, куда они ступают, и выбирать более удобную дорогу, - сообразил Марсель. -И к тому же следить за безопасностью: оба подопечных на виду." Учтя опыт местных жителей, он придержал свою лошадь и жестом указал Эстебану, чтобы тот ехал впереди него.
Эстебан Колиньяр: Козья тропа терялась во мгле, а будущий маршал - в догадках. За прошедшие полчаса они проехали никак не менее хорны, но виконт отчего-то бросаться перчатками не спешил, и вообще как-то странно помалкивал. Сдрейфил, - решил Эстебан и почувствовал себя хозяином положения. Ощущение усилилось, когда Валме на въезде в расщелину пропустил оруженосца вперёд - не иначе, как признав его превосходство. Эстебан охотно его обогнал и, важный как генерал, поскакал впереди, даже не подозревая, что его пасут, как козла. Огорчало лишь то, что ещё более впереди, пыля и смердя, тащилась отара. Да так медленно, что Эстебан с удовольствием спешился и повёл коня в поводу, гордо игнорируя тупого туземца, постоянно на него озиравшегося и зазывно махавшего палкой, и с преувеличенным интересом глядя по сторонам. Хотя смотреть было особенно не на что: по флангам тянулись однообразные скалы. Впрочем, справа показалась какая-то червоточина. Как выяснилось - небольшая пещера. Любознательный юноша, разумеется, не преминул туда сунуться. И увидел нечто настолько поражающее воображение, что будь Эстебан хоть немного поэтом, обязательно посвятил бы такой красоте что-нибудь эдакое, назвав это, скажем, "подлинным шедевром природы, расписавшей стены и своды затейливыми узорами, источающими таинственное зелёное свечение", а не "просто каким-то пещерным что ли лишайником, если верить придурковатому мэтру Шабли". Но будущий маршал при любых обстоятельствах оставался собой, поэтому вместо вереницы чарующих строк ему в голову пришла очередная идея. Гениальная, как и все предыдущие. И докучливый туземец, в который раз оглянувшись, увидел такое, что заорал дурным голосом и бросился наутёк. - Вперёд, отважные воины Бакры! - рокотал кровожадный каменный дух, чья кошмарная рожа горела нездешним, мертвенным светом, а чудовищный хохот разносился далеко по ущелью, придавая сил удирающим козопасам.
Марсель: Про таинственный светящийся лишайник Валме в бытность свою в Лаик тоже слыхал, но понять, что именно послужило причиной внезапного переполоха, смог только тогда, когда нагнал Колиньяра. Рожа его выглядела столь забавно, что виконт не удержался от мимолетной улыбки, но прежде чем объясняться, нужно было навести порядок в отряде. - Эй! - крикнул Марсель, не особенно напрягая голос - эхо исправно усилило его призыв. - Эй, бакраны! Куда так резво? Вигга! Останови тех, кто бежит. Рассчитывая, что опытный козловод сумеет пресечь панику среди своих соплеменников, виконт спешился и подошел к Колиньяру. - Здорово получилось, - усмехнулся он, рассматривая жутковатую и одновременно смешную физиономию Эстебана. - Эк вам, однако, везет на оригинальные идеи, Колиняьр! Скольким ученикам душка Шабли расписывал это таинственное явление природы, а найти сподобились только вы! Даже завидно... Если бы вы еще хоть на минутку задумались, как ваша шутка подействует и вспомнили, что от скрытности нашего движения зависит важное дело, было бы совсем хорошо... Он оглянулся, чтобы оценить состояние дел в ущелье. Судя по всему, Вигга сумел-таки навести порядок - вопли стихли, эхо тоже умолкло. Конечно, стоило бы основательно отчитать мальчишку, но, учитывая его нрав, это могло привести к гораздо худшим последствиям, да и не хотелось сейчас Марселю ругаться. - Вот смотрю на вас и думаю, - неожиданно для самого себя добавил он, - отчего вы до сих пор не использовали ваши способности для чего-нибудь стоящего? Вы изобретательны, упорны, я бы даже сказал, бесстрашны - все это так здорово пригодилось, когда вы пришли меня выручать. Но неужели вам не надоело до сих пор растрачивать эти качества по пустякам? Кроме виконта Валме, вы врагов не видите?
Эстебан Колиньяр: "Интересно, как он намерен всё это обставить?" - размышлял Эстебан, теперь уже абсолютно уверенный, что Манрик был прав: болтливого виконта поймали на слове, и сейчас тот отчаянно пытается вывернуться, сохранив одновременно и жизнь, и лицо. "Мне он, похоже, собирается и дальше заливать про "важное дело", но что он скажет Алве и прочим, когда мы вернёмся?" - спросил он у себя и задумался. С такой силой, что и сам не заметил, как очутился в сумрачном лесу. - Монсеньор? - позвал он. А в ответ - лишь трель соловья да неясный шелест, отдалённо похожий на шёпот. - ...падут четырьмя мечами на головы врагов, сколько б их ни было, - шелестели губами отцы-командиры, неотрывно таращась на зловещего всадника, прибывшего сразу после виконта. Они столько раз повторили эти слова, что даже Шеманталь их запомнил, а преподобный успел протрезветь, опять нализаться и вырастить у себя на спине небольшой мухомор. - Так, всё, с меня баста! - не выдержал Алва, - Надо придумать что-то более действенное. - А могет - не надо? - дробно стуча зубами, попросил Шеманталь, - Могет, он ещё чуток так побродит, да сам уйдёт? - Не уйдёт, - пророчески прогудел преподобный, - А ежели и уйдёт, то не сам, а с убившим его душегубцем. - Тогда нам не о чем беспокоиться, - расслабился Савиньяк, - Фактически его прикончил виконт, формально - бириссцы... - Господин генерал! - снова позвал Эстебан, блуждая в потёмках. - А он, похоже, так не считает, - заметил Алва, - Чего расселся? Иди, тебя кличут! - А я здесь причём? - возмутился Савиньяк, от которого все разом шарахнулись, - Это так-то твоя идея с дуэлью была. А может - он вообще Шеманталя зовёт? Он ведь тоже на "господин генерал" откликается! - А действительно! Шеманталь, извольте оправдать своё звание - подите узнайте, кто ему нужен. - Ага, нашли дурня, - откликнулся Шеманталь: не вполне господин, но весьма генерал, - Наше дело - войну воевать, а с духом пущай духовенство базланит. - Кто здесь? - прищурился Эстебан, обернувшись на треск. - М-мир праху! - поздоровался возникший словно из-под земли отец Бонифаций, с белым флагом и таким же лицом. - А, отче, - обрадовался Эстебан, - А где все? - ВСЕ?! - переспросил преподобный, лица на коем и вовсе не стало, - Не приясте бо, - плаксиво заблажил он, от волнения перейдя на церковную вязь, - Поелику же паки... - и так далее, в том смысле, что все они, дескать, не без греха, и всяко словом иль делом в его, Эстебана, досрочной кончине повинны, но что станет с Талигом, ежели он скопом и поимённо их всех заберёт? - Да вы, никак, касерой опять причащались? - потянув носом, сообразил Эстебан. - Грешен! - рухнув долу, признался святой отец, - А такожда нектару от лоз кэнналийских обильно вкушамши, и бурячихой от адуанских щедрот не забрезгамши. А днесь так ужабимшись, что скакаху нагий на четвереньках, кусаху всех подряд и лаяй! - исто добавил он, впадая в катарсис. И уже собирался поведать, как однажны, опосля всенощного возлияния, на заутренней наблевал в дароносицу, но, воздев горе исполненный покаяния взор, обнаружил, что буркалы-то у окочурина навовсе не синие... А ежели приглядеться, так и не буркалы, а обычные себе человечьи глаза. Только что доблестью харалужной искрятся и умищем лучатся не по годам. Что и было немедля доложено отцам-командирам. - Так он живой, что ли? - изумились они, - Но как так вышло, что они оба вернулись? У нас и ставки-то такой не было... - А это мы сейчас выясним, - сказал Алва и послал за виконтом... Здесь Эстебану пришлось ненадолго отвлечься и умыться из фляги, потому что какое-то бакранское чучело, перестроясь из авангарда, увидало причину переполоха и тут же подняло его заново. "И что же он им тогда скажет?" - продолжил будущий маршал, когда сутолока опять улеглась и заткнулась, - "Что мы чудесным образом примирились? Или объявит о капитуляции? Причём, отнюдь не своей - заявив, что это я якобы сдрейфил, позорно отказавшись от поединка? Ну, это уж, любезнейший, кошки с две!" - Важное дело? - улыбнулся Эстебан, тщательно отмыв рожу и небрежно отерев лицо рукавом, - Бросьте, виконт. Мне известно, зачем мы здесь. Как и то, каким образом Прымпердор привык разрешать конфликты. Да и вам это не привыкать, как я понял. Вы неоднократно посылали в мой адрес картели, но все они разбивались о суровую букву Устава. Так куда же подевался весь порох, когда Алва вам выдал карт-бланш на дуэль? Израсходовался на холостые залпы? Или, может быть, отсырел? - будущий маршал выдержал эффектную паузу и продолжил уже снисходительно, - Впрочем, с учётом возобновления настоящих военных действий - я готов принять у вас капитуляцию и примириться. Но лишь при условии, что по возвращении в отряд вы скажете правду. Что это именно вы смалодушничали и отказались от поединка, а не наоборот.
Марсель: - А вот теперь вы меня всерьез испугали, - стараясь не поддаваться раздражению, резко ответил виконт. - Похоже, эта светящаяся гадость обладает неприятными свойствами, о которых науке доселе было неизвестно: видимо, она отбила у вас последние остатки рассудка! Что вы нагородили? Что за дикие выдумки поселились у вас в голове? Какая дуэль, какие картели? Какая капитуляция? Неужели вы, как малолетнее дитя, неспособны воспринимать реальность и живете в мире фантазий? Что нужно для того, чтобы вы очнулись? Я знаю, что от истерики очень помогает пощечина, но что может помочь от размягчения мозгов? Порицания от вас отскакивают, как пули от кирасы, а любая похвала - крайне редко заслуженная! - раздувается в вашем сознании так, что места каким-либо здравым мыслям уже не остается. И с этим великовозрастным болваном носятся и пытаются воспитывать такие люди, как Алва и Савиньяк! Марсель умолк, пережидая, пока пройдет желание взять пистолет и выстрелить в упор. Дождавшись, пока вскипевшее бешенство перейдет в холодную фазу, он заговорил снова: - Колиньяр, хочу вам еще раз напомнить, что соблюдение устава обязательно для ВСЕХ в армии. И поскольку здесь и сейчас уполномоченным по выполнению приказа Первого маршала являюсь я, то вы обязаны мне подчиняться. А то, что вы вытворяете, я не могу квалифицировать иначе, как душевную болезнь. Соответственно, или вы осознаете, что происходит, и прекратите свои фокусы, или я прикажу Вигге и его людям связать вас и доставить в ближайшее бакранское селение, где найдется шаман, сведущий в изгнании злых духов. Выбирайте!
Эстебан Колиньяр: Будущий маршал, ожидавший сбить виконта с копыт своей проницательностью, озадаченно поморгал, сбитый с толку его неосведомлённостью: дуэль на поверку оказалась настолько негласной, что о ней не догадывался даже её инициатор. Что страшно ослабляло версию Манрика. "Убью кретина!" - постановил Эстебан, даже не представлявший - до какой степени оный ему удружил. Ибо прежде, чем завалиться дрыхнуть в телегу, успел поделиться своими соображениями с ещё более скромно одарёнными Залем и Горуа, не заметив при том посторонних ушей, прятавшихся под покровом тьмы и нелепо на них нахлобученной адуанскою шапкой. Что, впрочем, нимало не повлияло на негласность дуэли, поскольку присные половину не поняли, а пришлый - не слышал, застав только декларативную часть, где Константин предрекал, что Эстебан этого Валме несомненно убьёт, но второй трибунал ему не грозит, это точно, ибо всё будет представлено как гибель при исполнении - скоропостижная, а может быть даже геройская. А пока слух о том, что Савиньяков руженосец собирается укокошить Прымпердорского дютанта распространялся среди нижних чинов со скоростью лесного пожара и, обрастая подробностями, подбирался к командованию, будущий маршал убивал этого самого "дютанта" пристальным взглядом, гадая, кто из них в большей степени болен душой: он сам, поверивший бредням пьяного Манрика, или виконт, который вёл себя так, словно ему и впрямь поручили архиважное дело и вдобавок пугал его, Эстебана, бакранами. Его, Эстебана! Который, помимо новоизобретённого, знал ещё восемь способов, как обратить эту шатию в бегство. - Благодарю, господин капитан, - сказал он, окончательно определившись, - Верите, у меня словно пелена с глаз упала. Я-то думал, вы как тот дырявый окатыш - бесполезная чепуховина, которую Алва невесть зачем подобрал и таскает повсюду с собой, на удачу. Но теперь вижу, что вы - глыба, кремень! Настоящий боевой офицер, достойный возглавить могучее войско, каковое, в плену делирия, мнилось мне горсткой тупых козопасов. А что до дуэли... не скрою, у меня были основания так полагать. К тому же, в этом была бы хоть какая-то логика. Но ваша реальность мне нравится больше. А теперь, может, посвятите меня в детали? Зачем артиллеристам козлы, каким боком здесь вы, и каким образом это должно разрешить наш конфликт? Я честно пытался сам во всём разобраться, но чтобы это связать, очевидно - надо быть гением, а гений в Талиге только один.
Марсель: "Надо же, в кои-то веки мальчик признался, что в чем-то разобраться не может! Какие успехи! Неужели это припарка из лишайника так действует?" - весело удивился Марсель, но не стал высказывать свои замечания вслух, а вместо этого решил посвятить своего спутника в детали дела в таком стиле, который ему более привычен: - Насчет количества гениев я спорить не стану, но могу заметить, что гении, бывает, тоже не прочь пошутить, и последствия этих шуток могут оказаться куда ощутимее, нежели от брошенных камешков или украденных сапог. И чем серьезнее дело, тем труднее противнику догадаться, что кто-то здесь вознамерился устроить забавную проказу... например, пустить козлов туда, где люди пройти не могут. Кстати, ваше мнение насчет бакранов как тупых козопасов совершенно не соответствует действительности. Да, они невежественны, безграмотны и не слишком изящны на вид, но, родившись в горах, живя здесь постоянно, они отлично приспособились к этим условиям, знают всё о нравах здешних гор, вод, да и то, что они сумели подчинить себе и использовать такое могучее и, между прочим, опасное животное, как козлы, тоже говорить в пользу их ума, сноровки и выдержки. И, как и любой человек на свете, они умеют определить, что для них выгодно, а что - нет. Сейчас им выгодно помогать нам. А Первому маршалу и всей нашей армии выгодно, чтобы нам не мешали Барсовы врата. Шутка же заключается в том, чтобы привести отряд козлов к генералу Вайзелю, а уж что дальше он будет с ними делать, мы с вами там и узнаем... Он помолчал, обдумывая, стоит ли выкладывать все, что ему известно о дальнейших планах, но сказал о другом: - Таким образом, вы сами сможете все увидеть и понять несколько позже. Шутка будет славная, поверьте, вы её оцените по достоинству. Что же касается того, каким боком здесь я, маршал мне не докладывал, почему он счел необходимым отправить на эту вылазку именно меня. Но могу предположить, что дело требует умения ладить с людьми и применяться к обстоятельствам, а это я как раз умею очень неплохо. А конфликт с вами... Колиньяр, я не военный ни в душе, ни по образованию, не претендую на военную карьеру. Но опыт, который я приобретаю в этом походе, будет для меня бесценным в будущем. В том числе и опыт общения с вами. Я никоим образом не являюсь вашим соперником ни в чем, а фокусы ваши, как вы бы могли уже неоднократно заметить, на меня не действуют. Так не лучше ли вам понять наконец, что совершенно разные люди могут быть полезны для одного и того же общего дела?
Эстебан Колиньяр: Будущий маршал тоже спорить не стал, но остался при своём мнении. В котором утвердился ещё тогда, когда решил обзавестись собственным денщиком, поскольку к чужим ему запретили приближаться на пушечный выстрел, а его адъютант почивал в лазарете, оправляясь от укушения выдрой. - Касера. Вино. Кисет. Кресало. Рапиры, - терпеливо втолковывал Эстебан, указуя на предметы первейшей необходимости, - Повтори, дубина! - Дуби-на, - прилежно повторял автохтон, улыбаясь. Освоение базовых команд "принеси то", "подай это" шло ещё туже: дикарь упорно приносил не то и подавал не туда, поэтому начинающий рабовладелец решил это дело пока отложить, начав с элементарного. - Заправь койку, - потребовал он, подкрепив приказ подзатыльником и личным примером: сам заправил, опять разобрал и велел повторить. - Ска-ати-на, - с удовольствием повторил автохтон, и от души рассмеялся. Цивилизатор, почувствовав, что вот-вот сам впадёт в дикость, выгнал безнадёжного идиота взашей и отправился в кантину, обедать. Даже не подозревая, что пока он будет пожинать плоды трудов полкового кухаря, его собственные труды дадут всходы: просветлённый Дубина вернётся в палатку и заправит его койку с таким тщанием, что та станет практически неотличима от савиньяковой. После чего, в точности копируя движения Эстебана - снова её разметает и, проделав то же самое с койкой его сеньора, в порыве безудержного усердия побежит заправлять койки по лагерю, приводя их в идеальное соответствие с образцом. - Не могу знать, господин генерал! - заверял Эстебан по возвращении, - Когда я выходил, всё было в порядке! И господин генерал даже, кажется, готов был ему поверить, когда явился Дубина, с неизменной улыбкой и хмурым полковником. Последнего привело сюда любопытство - он застал автохтона за разорением своей койки и ему стало до ужаса интересно, кто этот "белый господин", приказавший бакрану такую нелепость. - Белый гыспадин, - проворковал бакран, тыкнув пальцем на Эстебана, который и в самом деле приобрёл бледный вид. И, сердечно улыбаясь, подошёл к Савиньяку. - Рапиры! - радостно сообщил он, указав на генеральскую шпагу. И столь прекрасен и светел был в тот момент его лик, такая в нём была простодушная непосредственность, что даже хмурый полковник, а с ним и сам генерал, невольно заулыбались. А просвещённый бакран, снискав одобрение, продолжил делиться познаниями: - Скати-ина, дуби-на, абизяна, от-дермо тваюмать... В общем, белому господину пришлось тогда многое объяснить, но его всё равно не поняли, а знатно выбранили и послали в наряд. Так что, в бакранах будущий маршал понимал превосходно. Равно как и в розыгрышах любого толка. Даром, что восемь из десяти его шуток оборачивались против самого шутника. Это ведь вовсе не потому, что шутник - не гений, а оттого, что исполнители - придурки, все шестеро. Но что же всё-таки задумал Алва? Использовать козлов, чтобы доправить к Вратам взрывчатку? Ведь они действительно могли проскочить там, где не пройдут верховые, и сделать это быстрее пеших. Что, конечно, само по себе замечательно, но как быть с дозорными, которых там, с учётом тумана, должна быть уйма? А ведь взрывчатку мало просто доставить, её ещё нужно успеть заложить, а это - время, а его - в обрез. - Ничего не получится, - поразмыслив, сказал Эстебан, - В смысле, из этой затеи. Чтобы такая шутка сработала, всё должно быть проделано молниеносно - быстрее, чем противник успеет опомниться. А такое возможно, только если самих козлищ заминировать, да и то при условии, что казароны окажутся настолько кретинами, что вместо того, чтобы усилить внешнее патрулирование - на него наплюют.
Марсель: Виконт Валме, конечно, не мог знать, какие цветистые картины вспыхивают в буйной фантазии Колиньяра, но ему это и не было интересно. А вот то, что сказано вслух, порадовало: замечание было вполне дельным и свидетельствовало о наличии у парня кое-какого рационального мышления. - Думаю, Первый маршал понимает важность быстроты действия не хуже, чем вы, - без всякой иронии ответил Марсель. - Да и генерал Вайзель с его огромным опытом должен это понимать. В конкретные подробности плана меня не посвящали, по-видимому, мы сможем узнать их на месте... Тут виконт сделал паузу, припоминая все, что говорил ему Алва перед отправлением, и сообразил то, чего сразу не заметил: что делать после того, как козлы будут доставлены к артиллеристу, не уточнялось! - И там же мы должны будем сами определить, что делать дальше: сразу же возвращаться или принять участие в операции, - добавил он.
Эстебан Колиньяр: Ещё недавно Эстебан бы сказал, что большей чуши сроду не слышал. Но с тех пор ему дважды довелось побывать в адуанском дозоре. - Ить недаром же Прымпердор прихватил с собой Окделла, - говорили они, похрустывая жареной крысой, - Тому тока надобно повелеть, и скалы расступятся. А то и вовсе - провалятся, разом с Вратами и всеми, кто их сторожит! Другие вообще полагали, что Алва с Бакной мотались сговариваться с горными карлами, живущими по ту сторону Полвары, каковые обязались в два месяца выдолбить потайной аж до самой Дарамы тоннель. Причём, карлы ни у кого, кроме Эстебана, смеха не вызвали. Многие их даже видели. Окделла в действии пока не видел никто. Но верили - это потому, что ему было велено до поры беречь силы. После всего этого идея подрывного козлоотряда казалась не такой уж бредовой. Но требовала доработки. - В таком случае, нам стоит поторопиться, - сказал Эстебан, и поторопился в пещеру. - Оружие победы! - объявил он, вернувшись с полным ранцем светящейся дряни, - Если, конечно, гении не предусмотрели иного способа проскочить аванпост. Что, верней всего - вряд ли. Ибо гении привыкли полагаться во всём на удачу, а все остальные - на гениев. Моя же идея проста, как унарский завтрак и, уверен - пройдёт на ура. Ведь бириссцы по своему развитию недалеко ушли от бакранов, а если вымазать этой изумительной дрянью козлищ - побегут ещё дальше! При этих его словах от скалы отделилась неуклюжая фигурка. - Точна так, побегут! Всяк бакран знать, что козёл нести шкура, еда, и его - на себе, а сыны барса верить глупый проклятье, что козёл нести толька беда, - сказал тот, кого виконт называл Виггой, а Эстебан... - Дубина?! - Белый гыспадин! - улыбнулся туземец, при чём круглое лицо его стало глупым-преглупым. - Но... как же? Ты же... - Тупой козопасы тоже, быват, не прочь пошутить, - почти без акцента заявил автохтон и, оставив Эстебана с разинутым ртом, с самым серьёзным видом обратился к виконту, - Вся готова, козла построена, можна ехай!
Марсель: Марсель с облегчением вздохнул и мысленно похвалил себя за наконец-то правильно выбранный тон разговора с Эстебаном: горячей дружбе между ними не бывать никогда, а вот нормальное сосуществование уже явно становится возможным. Чтобы закрепить достигнутый успех, виконт скрыл готовый вырваться смешок при виде Эстебана, посрамленного бакраном и одобрительно кивнул Вигге: - Очень хорошо, поедем дальше. Когда выедем из ущелья, старайся выбирать путь так, чтобы нас не было видно ни с гребня гор, ни из долины. Когда предводитель погонщиков, улыбнувшись, отправился выполнять это распоряжение, Марсель обратился к Колиньяру: - Зрелище будет феерическое, не сомневаюсь. Правда, не знаю, как к вымазыванию козлов отнесется генерал Вайзель, я слыхал, что он не склонен к шуткам. Но надеюсь, что ради пользы дела он возражать не станет. Ну. а теперь - вперед!
Эстебан Колиньяр: Эстебан удивлённо посмотрел на виконта, отказавшего себе в удовольствии лишний раз ткнуть его носом, и подумал, что уж если Валме ради пользы дела пошёл на такую жертву, то с Вейзелем точно проблем не возникнет. И пребывал в таковой уверенности до тех пор, пока их несуразный, но очень важный отряд, преодолев череду горных и водных преград, без потерь и особых эксцессов, не добрался до места. Впрочем, потери всё-таки были - на подъезде к крутобокому перевалу им пришлось оставить коней. Чему вдоволь натрясшийся в седле Эстебан был даже рад, пока не узнал, что дальше придётся трястись без седла, на вонючем козлище. Этот участок пути запомнился ему особенно ярко. Начиная с того момента, когда будущий маршал, вопреки бакранскому предрассудку, что козлы требуют особого обращения, явил пастухам чистейшее кавалерийское искусство и несколько менее чистые подошвы сапог, улетев в колючий чапыжник, и заканчивая настоящим - когда он, наконец-то, спрыгнул с этой паршивой скотины, с таким упоением, будто всю дорогу сидел на еже. - И где же ваши подрывники? - спросил Эстебан, осмотревшись. - Рубаный Змей! Едрит твою в клочья! Что здесь делает паскудный Савиньяков щенок? - на разные голоса отозвались кусты. - А чьё дерьмо интересуется? - осведомился Эстебан. Кусты зашевелились. Послышался продолжительный треск, неразборчивая скороговорка доклада и что-то похожее на бергерскую ругань. После чего из тумана вышел пасмурный Вейзель и уставился на виконта - так, словно тот, помимо козлов и бакранов, притащил в секретную ставку по меньшей мере самого адгемара, во плоти и при казаронах.
Марсель: В отличие от Эстебана, виконт Валме проехался на козле не без удовольствия - он ценил новые развлечения, да и научиться чему-то новому всегда полезно. Еще более приятно было то, что ему удалось понять, как обращаться с рогатым, и потому первая проба езды прошла без эксцессов. Он успел лихо спрыгнуть на каменистую землю и отряхнуться от пыли, когда появился Вайзель. - Добрый день, господин генерал! - весело приветствовал он артиллериста, не считая нужным придерживаться воинских формальностей. - Спешу доложить, что необходимое количество козлов благополучно доставлено. Жду дальнейших указаний. Но сперва, признаться, хотелось бы умыться и перекусить.
Бледный Гиацинт: Вейзель мрачно оглядел Колиньяра и Марселя, пробормотал что-то насчет вечных шуточек Алвы, которые к месту и не к месту, и ответил уже внятно и громко, что умыться можно, как и перекусить солониной и лепешками, но прежде он хочет услышать доклад по козлам и взрывчатке от того, кто тут за это ответственный. Времени до начала действия оставалось мало, "подрывных" козлов скоро нужно было гнать к вратам.
Марсель: - Ответственным за указанные вами предметы являюсь я, господин генерал, - с максимальной почтительностью ответствовал Марсель. - Но докладывать особо нечего: отряд благополучно проделал путь от местонахождения Первого маршала сюда, без потерь животных и груза. Хочу отметить, что погонщики-бакраны проявили себя отлично, на случившуюся по дороге небольшую неожиданность (тут виконт покосился на Эстебана) отреагировали быстро и достаточно слаженно. С момента прибытия они, равно как и я с господином Колиньяром, насколько я понимаю, поступают в ваше распоряжение. Проще говоря, что вы прикажете делать, то мы и сделаем.
Бледный Гиацинт: Курт кивнул и с помощью Марселя осведомился у погонщиков-бакранов, кто умел говорить на талиг, какие из козлов натасканы на Врата. Таких оказалось пять, и им была уготована самая незавидная, но героическая участь - живой взрывчатки. Остальные должны были пойти под всадниками, для обеспечения подрывному авангарду прикрытия. Вейзель мрачно отметил, что всё это вцелом, конечно, очень рискованно, ведь козлы могут понестись, смешаться и взорваться до сроку, либо быть выкошены дозорными, но надежда на успех всё же есть, и задумка сама по себе неплоха, хоть и шальная. Затем он проводил Марселя и Эстебана вглубь лагеря, где они могли умыться, и приказал подать что-нибудь перекусить, за чем и спросил, что это была за небольшая неожиданность, которая случилась по дороге. Знать было необходимо все, сейчас могла быть важна любая мелочь.
Эстебан Колиньяр: Эстебан заканчивал умываться, когда услышал сперва вопрос Вейзеля, а затем - свой собственный голос: - Надежды мало, нужна уверенность! - брякнул он с такой ажитацией, что кому-то даже могло показаться, что это был просто пустой мальчишеский выкрик, брошенный ни к селу, ни к городу в самый неподходящий момент. Однако будущий маршал знал, о чём говорит. И момент выбрал самый что ни на есть подходящий, чтобы не сказать - последний: успей словоохотливый Валме в своей гадской манере растрепать о "небольшой неожиданности", и всё - после этого Эстебана никто уже слушать не стал бы, а ему бы пришлось ещё долго выслушивать. Но Эстебан, вопреки собачьим девизам, оказался быстрее, и теперь его слушали - так внимательно, что даже слегка настороженно. - Это я к тому, что у меня есть идея, как беспрепятственно проскочить аванпост, - важно приосанясь, пояснил господин Колиньяр. Теперь его голос звучал так уверенно, что кому-то даже могло показаться, что слишком, - Господин генерал! Представляю вашему вниманию оружие небывалой поражающей силы, которое заставит бириссцев бежать без оглядки, без единого выстрела. Предельно простое в применении, оно легко помещается в походном ранце, и имя ему... нечеловеческий страх! - торжествующе провозгласил будущий маршал и, раскрыв ранец, явил миру доселе невиданное оружие, должное заставить его содрогнуться. И, как полагается настоящему изобретателю, тут же испытал его на себе, когда в призрачном свете свалявшегося лишайника узрел выражение лица генерала.
Бледный Гиацинт: - У вас есть идея? Правда? - переспросил Вейзель с мрачной иронией, но все-таки заглянул в ранец, после чего взорвался в лучших традициях своих навыков, и при этом без какой-либо взрывчатки. - Вы что, шутки шутить вздумали? Мне только всяких глупостей не хватало! Ваш командир должен бы понимать, что тут не время и не место ни им, не вам, Колиньяр! - вспылил генерал, - Что это вообще такое? - он схватил ранец и потряс им так, словно собирался вывалить его содержимое на голову Эстебану, а потом уставился на Марселя, как на главного, призывая его ответить.
Марсель: Марсель, который после умывания и незамысловатой, но сытной закуски пребывал в благодушном настроении, с большим интересом наблюдал как за очередными выкрутасами Колиньяра, так и за реакцией на них почтенного генерала. Но теперь пора было вступать в разговор, и виконт, стараясь соблюдать максимальную серьезность, принялся объяснять: - Это, господин генерал, некая разновидность лишайника, произрастающего в пещерах здешних гор. Как видите, он обладает способностью светиться, но при этом по-видимому, никакого вреда человеку, кроме временного окрашивания... эээ... в зеленые тона, не причиняет. Оруженосец Колиньяр обнаружил это свойство, зайдя... по-видимому, случайно... в попавшуюся нам на пути пещеру. (Тут Марсель покосился на Эстебана и не утерпел, усмехнулся.) Когда он оттуда вышел, его внешность сильно напугала животных и отчасти людей, но порядок был быстро восстановлен. Когда знаешь, что это такое, то бояться нечего. А вот на тех, кто не знает, сей лишайник может оказать весьма... эээ... потрясающее воздействие.
Бледный Гиацинт: Вейзель не менее хмуро выслушал виконта. - И что вы предлагаете? - спросил он, - Использовать этот лишайник, как боевую раскраску? Вы полагаете, что это может испугать бириссцев и сыграть нам на руку? Но так ли они пугливы?
Марсель: - Мне кажется, господин генерал, - все в том же серьезном тоне продолжал виконт, - что в таком рискованном деле, как это, всякие средства хороши. Пугливость бириссцев я могу оценить примерно так: когда речь идет о захвате пленного и выколачивании из него сведений, тут они просто-таки бесстрашны. Но если на них внезапно налетает враг, хотя бы в количестве десятка человек, они пугаются и мечутся в разные стороны, как любые люди, не столь живописные. В любом случае, если бакранских козлов как таковых бириссцам видеть приходилось, то зеленых светящихся существ они не знают и встречи с ними не ждут. Фактор неожиданности, господин генерал, обязательно собьет их с толку, хотя бы в первые минуты, а козлам, чтобы исполнить свою боевую задачу, не так уж много времени и нужно. Они быстро бегают!
Бледный Гиацинт: Вейзель немного помолчал после слов Марселя в раздумье, а затем сказал: - Ну что же, идея неплоха. Попробуем напугать дикарей чем-то непонятным им, для нас сейчас важен эффект неожиданности. Если у вас с собой достаточно этого лишайника, то отдайте соответствующие распоряжения. Пусть козлов покрасят, - все-таки усмехнулся он. - И поживее, время у нас поджимает, скоро погонщики должны будут отправить их на Врата.
Марсель: Ожидая распоряжений Вайзеля, виконт мысленно представлял себе, как будет рассказывать об этой истории отцу, когда вернется в мирные края и настанет его черед гостить в родовом гнезде; граф Валмон наверняка оценит ее по достоинству! Но вот прозвучали слова "время поджимает", и Марсель вернулся к действительности. - Вас понял, господин генерал! - здесь хорошо бы щелкнуть каблуками и звякнуть шпорами, но эти показные проявления лихости были не в стиле виконта, он просто наклонил голову, подтверждая, что усвоил задачу. Затем повернулся к Эстебану: - Поскольку идея ваша, Колиньяр, то вам ее и осуществлять. Вы умеете действовать быстро, примените сейчас это умение... с пользой для дела. Чтобы животные перенесли операцию спокойно, вам понадобится содействие погонщиков. А Виггу пришлите ко мне. Считая, что сказано все, он вновь обратился к генералу: - Вигга - старший из погонщиков, он знает все о повадках козлов, думаю, он сумеет сделать так, чтобы животные не разбежались и не столкнулись друг с другом. -
Эстебан Колиньяр: Будущий маршал успел попрощаться с идеей и поклясться жестоко за неё отомстить, как она вдруг в сиянии воскресла. Благодаря, как ни странно, виконту. - Есть! - коротко выпалил он и, прихватив ранец, ринулся осуществлять. - Ты... как тебя? Вигга, возьми эту пещерную дрянь и раздай своим людям! Пускай разомнут её в слякоть и покрасят козлищ. А сам дуй к виконту! В смысле, к капитану Валме. - Жижу даром не тратить, - командовал он пять минут спустя, подкрепляя слова сообразными жестами, - И отставить орнаменты! Раскраска должна быть боевой, устрашающей. А это у нас что за панно? "Остались от козлика рожки да ножки"? Голову тоже намажь, и грудину. Да не себе, бивень - козлу! Так, дай сюда, - наконец, не выдержал командир, - Сейчас я вам покажу... козью морду, - и, зачерпнув из лоханки зелёную слизь, сам взялся за дело. Дело, мастера боясь, отшатнулось, но рука творца оказалась проворнее, выхватив из темноты крутые надбровья, вспыхнувшие двумя грозными дугами. К которым вскоре добавились пол-носа и скулы, образовав рогатый светящийся череп - страшный, как гнев Савиньяка. Бакраны восторженно загалдели. - Последний штрих, - объявил Эстебан, собираясь оснастить черепушку клыками, - Не понял, а где остальное? - рука мастера, обшарив пустую лохань, сжалась в солдатский кулак, - Вы что, обезьяны, шутить со мной вздумали? Куда гажу зелёную дели, я спрашиваю?! - Мэ, - одна за всех ответила черепушка и благодарно мазнула его по лицу. Зелёным, светящимся языком. Мастер почувствовал, что багровеет. Он посмотрел на сожравшее стратегически-важную гадость козлище, на хохочущих во все глотки туземцев, и взорвался... безудержным смехом. - Ладно, пятницы, поржали - и хватит. Вернёмся к делу, - уже благодушно скомандовал он, - Гажа ещё у кого-то осталась? Гажи осталось более, чем достаточно. Впрочем, гажа лишней не бывает: Эстебан уже знал, как поквитается с рыжим за дезинформацию. А бакраны тем временем сгуртовали размалёванную отару и построили её в шеренгу для смотра. Бывшие козлы, а ныне - инфернальные твари были чудовищны, как на подбор. Причём, каждый по-своему. Настолько, что их созидатели, неосторожно глянув на дело рук своих, вздрагивали. А туман только добавил жути: в его зыбкой хмари казалось, что рога у существ пламенеют. - Кошмарно! - похвалил Эстебан и помчался к старшим с докладом.
Бледный Гиацинт: Курт охватил представленного виконтом Виггу мрачным взглядом и объяснил ему, как, куда и в какой момент должны будут двигаться снаряженные для взрыва козлы с погонщиками, а после изъявил желание осмотреть подготовленных. Результатом Вейзель остался доволен. После этого Марселю им было сообщено, что его задание выполнено, и теперь ему и Колиньяру следует отправиться обратно в расположение кавалерии, чтобы доложить Савиньяку, что все идет по плану, назначенное время остается без изменений. Более удобную дорогу, по которой можно было добраться отсюда быстрее, Вейзель показал виконту по карте.
Марсель: Виконт Валме остался в полном восторге от того дивного зрелища, в которое бакраны под руководством Колиньяра превратили козлов. Было бы здорово прокатиться на таком или хотя бы посмотреть, как будут улепетывать от этих милых, травоядных чудовищ гордые бириссцы. Но, увы, распоряжаются в армии не капитаны, и уж тем более не оруженосцы, а генералы. да и распоряжение Вайзеля было разумным и срочным - многое зависело от того, чтобы Савиньяк вовремя узнал, что происходит. Пожелав артиллеристу быстрой и полной удачи, Марсель отыскал Колиньяра, сообщил ему о срочном отъезде, и вскоре они уже ехали верхом на отдохнувших лошадях по каменистой, но вполне проходимой тропе. Эпизод завершен
полная версия страницы