Форум » Когда-нибудь, однажды... » "Приключения борделя на колесах", дорога из Олларии в Тарнику, 399 год к.С. » Ответить
"Приключения борделя на колесах", дорога из Олларии в Тарнику, 399 год к.С.
Луиза Арамона: Действующие лица: Айрис Окделл Селина Арамона Луиза Арамона Адела Мартин Жак, кучер (НПС)
Ответов - 22
Луиза Арамона: Луиза мрачно разглядывала платья, принесенные Колиньяром-младшим. По всему было видно - парень знает толк в глумлении самого скверного пошиба. Девицы, стоявшие за спиной капитанши молчали, даже Айрис, казалось, потеряла дар речи. Госпожа Арамона взяла самое отвратительное платье, без сомнения принадлежавшее раньше самой опустившейся шлюхе Олларии, и попыталась вытряхнуть из него блох. Сзади раздался приглушенный вздох. Луиза повернулась к подопечным: - Девочки, времени нет. Берите, что есть и быстро переодевайтесь. От пары блох еще никто не умер, в отличие от виселицы. Так как никто и не пошевельнулся, капитанша поспешила показать пример и быстро облачилась в жуткое платье персикового цвета, усыпанное пятнами самого разного происхождения и украшенное огромным декольте. Такой вырез возможно бы подошел баронессе Капуль-Гизайль, а у Луизы он в полной мере открывал увядшую грудь, больше всего напоминавшую доску с двумя прибитыми к ней мешочками. Женщина посмотрелась в единственное уцелевшее зеркало и, скривившись, сказала самой себе: - Хороша, аж слезы душат.
Айрис Окделл: Ничто не предвещало беды... Вообще, честно говоря, беду предвещало очень многое. От гаденькой ухмылочки проклятого навозника до его же поспешного извинения и предложения помощи. Они поедут отдельно и встретятся в Тарнике. И для маскировки они должны ехать в карете. Это понятно. Даже Айрис понимала, что не могут главные государственные преступницы сбегать на лошадях с открытыми лицами - их сразу узнают и пустятся в погоню. Но зачем переодеваться? Сначала девушку даже привлекли яркие ткани. Таких дома не было. Но, порывшись в платьях, Айрис как-то поумерила свой пыл. Платья были местами пооблезлые, какие-то открытые, раздетые и с помпезными безвкусными здоровенными цветами. Хотя еще можно было предположить, что это все происки столичной моды. Но Айри не была в этом уверена. После некоторого времени поисков чего-то приемлемого, девушка все же несмело обратилась к госпоже Арамона: - Луиза... А что это за одежда? В Надоре, конечно, было плохо с одеждой, она была почти вся серая, но она была хотя бы крепкая и не разваливалась в руках. И не было этих... дырок.
Селина Арамона: Селина, в отличие от Айри, и шагу не сделала к горе отвратительных тряпок. Семейство Арамона было, конечно, не самым богатым в Талиге или даже в Кошоне, но дети капитана Лаик привыкли одеваться если не модно и роскошно, то хотя бы чисто, опрятно и прилично. Так что сейчас Селина приоткрыв рот смотрела на мать. О женщинах легкого поведения она знала мало, но могла предположить, что они должны как-то привлекать мужчин. Мать она красавицей не считала, но до сих пор Луиза всегда выглядела если не приятно, то респектабельно. Теперь же она походила даже не на проститутку, а на нищенку, подобравшую обноски из борделя. Понаблюдав за попытками Айрис найти что-то, что можно надеть, и убедившись в их безуспешности, Селина подошла и брезгливо, двумя пальчиками, ухватила что-то, когда-то бывшее голубым, или имевшее претензию на этот цвет. Вырез платья был настолько большим, что казалось, что его можно надеть через ноги не снимая своей одежды, если б в талии оно не было неимоверно узким. Селина вертела его в руках, пытаясь сообразить, как бы его надеть так, чтоб не сгореть со стыда и не упасть в обморок от отвращения. Кажется, после поездки придется отмываться не один час. Но пока... Надо - значит надо. Девушка последовала примеру матери и надела кошмарный наряд, еле разобравшись, где зад, а где перед - оказалось, что спину он открывал даже больше, чем грудь, едва ли не до пояса.
Адела Мартин: В отличие от благородных дам и девиц, Адела подобные наряды видела не впервые. Девицы, не обремененные лишней моралью, иногда, случалось, работали и в «Праве господина» - не шумели, не скандалили, сидели себе спокойно за столами, выпивали да поджидали клиентов. Дочка Роберта Мартина такой способ заработка не одобряла, однако в споры с «красотками» никогда не вступала. Понятие о красоте и хорошеем вкусе у таких барышень было весьма своеобразное, платья и блузы с чрезвычайно глубокими вырезами они традиционно украшали множеством розочек, рюшечек и других побрякушек разного рода. Привлекали ли подобные наряды мужчин, всегда оставалось для Делы загадкой… Кстати, «чистота» сих нарядов дочку трактирщика тоже совершенно не удивила. Увы, сговорчивые дамы легкого поведения о чистоплотности заботились редко. Впрочем, их непритязательных клиентов подобное вполне устраивало. Адела вздохнула. Оставалось лишь надеяться, что блохи – это самое страшное, что водится в этих «роскошных» нарядах. Девушка подошла к платьям поледеней, так что выбор, и без того не радовавший, оказался весьма ограниченным. Дела брезгливо вытащила из кучи платье, которое, видимо, некогда было алым, но теперь местами выгорело и выцвело, а местами покрылось плесенью, отчего еще и обзавелось своеобразным запахом сырости. - Да уж, похоже, явно бездарная портниха на него еще и ткани пожалела, - подумала девушка. Нехотя избавившись от своей одежды, Адела все-таки облачилась в этот «шедевр» швейного искусства и с опаской взглянула на себя в зеркало. - Однако… Только и смогла выдавить девушка. Если серьезная дуэнья и светлокожая тоненькая Селина выглядели в диковинных нарядах всего лишь нелепо, то простолюдинка Адела смотрелась теперь явно вульгарно.
Луиза Арамона: Луиза посмотрела на переодевшихся Селину и Аделу, а потом перевела взгляд на Айрис, так и застывшую перед грудой тряпья. Айрис, - мягко обратилась она к девушке, - нам придется изображать передвижной дом терпимости, поэтому Колиньяр нам и принес именно эти платья. Они помогут нам замаскироваться и доехать до Тарники в целости и сохранности. Пожалуйста, переоденься, времени осталось совсем мало. Капитанша мысленно взмолилась к Создателю, чтобы Айрис не спросила, что такое дом терпимости, и повернулась к остальным подопечным: - Так девочки, а сейчас мы поковыряемся в цветочном горшке, чтобы под ногтями был вековой слой грязи, а потом вытрем руки об лицо и шею. И вот еще, Адела, захвати, пожалуйста, оставшееся вино. Бокалов брать не надо. Госпожа Арамона собиралась сделать все, что потребуется, чтобы им всем спастись. Абсолютно все. Она только надеялась, что провожать их до кареты будет какой-нибудь подчиненный Колиньяра, а не он сам. Ей-то что, а вот Айрис может и не выдержать!
Айрис Окделл: Айри осмотрела присутствующих и несколько неуверенно поджала губы. Все уже готовы, а она одна стоит мешкает. Не время думать о нарядах! Время действовать! Девицу Окделл и до этого мало интересовала ее внешность и одежда, а сейчас уж было точно не до этого! Преисполнившись решимости, девушка вновь приблизилась к вороху одежды и принялась ожесточенно там рыться,чуть ли не расшвыривая тряпки по комнате. Наконец она выудила что-то более или менее на вид подходящее по размеру - девица Окделл была на редкость худощава - и надела. Быстро, без промедления. Наряд в отличие от всяких придворных платьев надевался легко. И снимался, наверное, так же. Это не могло не радовать. Воистину,портной, сшивший эти платья,был великим гением своего дела! И для кого же он, интересно, так старался?.. Девушка мысленно все радовалась, радовалась, а потом поняла, что что-то не так. Точнее, спереди все было прекрасно - довольно скромное платье,без лишних украшений, и вырез в самый раз. Ткань. правда,потертая и старая, но это уж не так важно. Другое дело, что спина Айрис совсем не нравилась. На ней почему-то было как раз чересчур всяких оборок, глупых бантиков, выцветших лент и огромный вырез, открывающий лопатки. Да и в целом, платье несколько стесняло движения. И выточки на спине были такие, какие обычно делают спереди, и юбка как будто задом наперед пришита... Бездарный портной! Но и на нем не следовало долго задерживаться. Айрис улыбнулась Луизе и радостно поскакала к ближайшему горшку с цветами. Она изрядно там покопалась, испачкав руки, шею, немного нос - в общем, все, как и говорила Луиза, и подошла к дуэнье "на проверку". Девушка выставила перед собой руки, демонстрируя госпоже Арамоне свои грязные ладошки: - Ну, что, я похожа на сироту из Передвижного Дома Терпимости? Мы направимся в какой-нибудь монастырь, надеясь на подаяние брошенным и обездоленным? - девушка хитро сощурилась, заговорщически смотря на Луизу.
Селина Арамона: Селина хотела было возмутиться, услышав, что кроме кошмарного платья на ней будет красоваться еще и слой грязи. Тут уж замешкалась она, а не Айри, которая, надев платье, сразу же вымазалась землей и стала похожа на огородницу, вырядившуюся в выходной наряд. Вот только... - Вылитая сиротка, Айри! - Селина едва сдерживала смех. - Сразу видно, что платье увидела впервые в жизни и надела его задом наперед. С этими словами девушка тоже "обмакнула" руки в цветочный горшок, потерла ладонями лицо, а остальное вытерла о платье, решив, что хуже оно от этого не станет. - Только вот ни в один монастырь нас в таком виде не пустят.
Адела Мартин: Адела едва сдерживала улыбку, слушая разговоры обеих девушек. Интересно, в каком возрасте в благородных семействах барышням, наконец, рассказывали увлекательную историю о том, откуда берутся дети? Лет в пятнадцать девица знатного происхождения уже вполне могла быть невестой, а такую тайну стоило бы открывать хотя бы чуть-чуть раньше, чем счастливые или не очень молодожены обменяются брачными клятвами. И Айрис, и Селина были в том возрасте, когда пора уже знать о некоторых любопытных моментах, однако, похоже, их уважаемая дуэнья забыла им кое-что рассказать. А, быть может, девицы обо всем знали, вот только считали, что отношения телесные призваны служить лишь благородному делу продолжения рода, и о том, что в мире есть падшие женщины, не способные ни на что иное, как продавать собственное тело, они даже не догадывались… Адела подумала, что это даже к лучшему, ведь иначе подобный маскарад должен был глубоко оскорбить обоих барышень. Что же касается самой Делы, ей было глубоко безразлично, что о ней станут говорить и думать праздношатающиеся людишки. Гораздо важнее было то, что на самом деле, она не такая и никогда такой не станет. Выполняя поручение дуэньи, Адела положила в небольшую корзинку начатую бутыль вина, поразмыслив немного, девушка отправила туда же остатки еды – неизвестно, сколько может продлиться их явно небезопасное путешествие, и когда у них будет возможность нормально поесть. Затем, тяжело вздохнув, Дела подошла вслед за девушками к цветочному горшку. Работа в трактире предполагал, что руки всегда должны быть чистыми, и никак иначе, а потому дочке Роберта Марина было не менее противно измазаться в грязи, чем ее благовоспитанным спутницам. Однако маскарад должен был стать совершенным, иначе они все рисковали слишком многим, а потому, вздохнув еще раз, Адела погрузила руки в вязкую землю.
Луиза Арамона: Едва Луиза успела скомандовать девушкам надеть плащи и надвинуть капюшоны пониже, как открылась дверь, и вошел незнакомый офицер. - Дамы, соблаговолите, пожалуйста, проследовать за мной, - сказал он вежливым, но не допускающим неповиновения, тоном. До кареты они добрались без приключений, в коридорах им даже не встретились любопытствующие, а их конвойный молчал всю дорогу. Луиза горячо возблагодарила Создателя за отсутствие невыносимого Колиньяра. Кстати, карету оный Колиньяр явно спер там же, где и платья, - подумала Луиза мельком посмотрев на развалюху, в которой им предстояло ехать. По знаку офицера дамы быстро залезли в этот тарантас, и путешествие началось. Госпожа Арамона снова оглядела подопечных и вздохнула. Ей предстояла крайне неловкая беседа с юными девицами, собирающимися просить милостыню в монастыре. - Девочки, - начала она доверительным голосом, - дом терпимости не то же самое, что дом призрения. Дом терпимости - это бордель, а мы все переодеты падшими женщинами. Этот подонок Колиньяр решил, что передвижной бордель - лучшая маскировка для нашего побега.
Айрис Окделл: Все наконец собрались, извозились, оделись и были полностью готовы к дальнему путешествию. И оно не заставило себя ждать. Пришел какой-то мужчина и проводил их к кибитке, в которую они все дружно уселись да поехали. На самом деле, было здорово. Да просто выехать за пределы дворца - здорово. Новые пейзажи за окошком жутко радовали глаз. Правда, всего один. Потому что окна закрывали занавески какого-то вызывающего красного цвета, а отдергивать их было ни в коем случае нельзя. По крайней мере, так казалось Айрис. Так что приходилось самую капельку отодвигать тяжелую ткань с одной стороны и смотреть в маленькую щелочку. Айрис широко улыбалась и легонько болтала ногами. Провести проклятую рыжую морду и быть на свободе. Что может быть прекраснее? Они ехали уже довольно долго. Или, может, первый восторг побега был позади и девушке просто надоело смотреть в окно. Бурная радость сменилась просто хорошим настроением. Пока Луиза не решила с девушками серьезно поговорить... О "падщих женщинах" Айрис знала смутно. В Надоре эта тема была табу, оно и понятно. Какие-то крупицы знания, конечно, все равно проникли через "железный занавес" воспитания эреа Мирабеллы, но все это было так далеко, странно и нереально, как будто страшилки из сказок, а не реальная жизнь. И этот... этот навозник, этот мерзавец! Он! Посмел! Взять да выдать их за!... Этих. Падших женщин. Так вот, почему он помочь-то рвался. Он просто хотел их опозорить и втоптать в грязь! Айрис задохнулась от возмущения, пару раз открыла и закрыла рот, не в силах даже что-то сказать, а потом вскочила на ноги. - Так вот, почему эти, - девушка кивнула головой куда-то в сторону, подразумевая "эскорт" "дома призрения", - так пялились! - в возмущении вскричала Окделл, но тут же, впрочем, шлепнулась обратно на свое место - карету качало, и устоять на ногах было сложно и менее размахивающей руками барышне.
Луиза Арамона: Реакция подопечных на новость оказалась именно такой, как и предполагала Луиза: Адела удивления не выказала, Селина широко раскрыла глаза, но промолчала, а Айрис не стала скрывать обуревавших ее чувств. Подождав, пока Айрис успокоится, Луиза продолжила: - Главное, девочки, в нашей ситуации суметь соблюсти ту грань, при которой мы не вызовем подозрений, но нас не... э-э ... попросят о понятных услугах. Тех услугах, что оказывают падшие женщины - уточнила дуэнья специально для Айрис. - На первой же остановке мы соберем придорожную пыль и высыпем себе в волосы, чтобы выглядеть достаточно грязными и потасканными. Не обращая внимания на омерзение на лицах девушек, госпожа Арамона полезла в сумку и достала свои белила и румяна. Арсеналу косметических средств Луизы могла бы позавидовать галантерейная лавка средних размеров. А что еще оставалось бедной женщине, если даже накрашенной она выглядела форменной мармалюкой. - Селина, повернись ко мне, пожалуйста - попросила Луиза, и стала колдовать над лицом дочери. Вскоре на нежном личике расцвели язвы самого тревожного вида. Было понятно сразу - это заразно. Аделе госпожа Арамона выдала подушку, набитую сеном, и велела положить ее под платье. Раньше подушка была частью убогой обстановки этой повозки, а теперь стала беременным животом Аделы. Сложней всего было с Айрис, именно она была слабым звеном. Луиза искренне надеялась, что Селина и, тем более, Адела, правильно поведут себя в сложной ситуации. Но Айрис с ее взрывным характером... - Айрис, тебе придется притвориться умственно отсталой - выпалила Луиза и с трудом заставила себя не зажмуриться.
Айрис Окделл: Айрис на секунду потеряла дар речи. Осмотрела карету, живот Аделы, Селину, а потом расхохоталась. Отсмеявшись, девушка утерла тыльной стороной ладони слезы, еще раз посмотрела на Луизу и стала серьезной. - Я все сделаю. Мы все всё сделаем, - Айрис даже не подумала о том, что говорит за всех, это само собой получилось. - никто и не говорил, что побег из дворца будет легким! Все правильно! Мы должны это выдержать! Ради свободы! Ради страны! Ради Алвы! Ради Колиньяра болтающегося на дереве кверх ногами!.. Поняв, что немного увлеклась да еще и опять на ноги вскочила, девушка смущенно кашлянула и плюхнулась обратно на свое место. - Луиза, я все сделаю! - решительно заявила Айрис. Огонь горел в ее глазах, ноздри раздувались как у лошади, собиравшейся пообежать сотни миль - или уже сделавшей это, весь облик девушки выражал решительность и, по чести говоря, небольшую кровожадность, которая, в прочем, была отложена до приезда в Тарнику и до воссоединения с "любимым". Они ведь даже с Селиной за этого ызарга драного "подрались". Айрис внимательно посмотрела на Луизу. Та так старается, так помогат им всем. Как будто они все ее дочери, а не только Селина. Так придумывает все. Добрая, хорошая женщина. Проникнувшись благодарностью, девушка тепло посмотрела на дуэнью, апортом засуетилась. Адела - беременна, Селина - заразна, сама Айрис - глупая, а как же... - Ой, Луиза... - девушка быстро повертела головой и достала из-за спины вторую подушечку. - А как же ты?! Ох, что же мы можем с этим сделать... - внезапная догадка озарила лицо девушки и она, вся сияя, протянула госпоже Арамоне подушку: - Это будет твой горб! - радости Айрис не было предела. - Ну, я просто... Говорят, мужчинам не нравятся горбатые... Под конец Айрис все-таки смутилась, а потом призадумалась: - А как это, умственно отсталой? Что я должна делать?.. Тем временем кибитка все ехала и ехала, увозя девушек и женщину как можно дальше от дворца. Но опасность еще не миновала. Приближались городские стены и пропускной пункт, где стража уж точно захочет осмотреть кибитку.
Луиза Арамона: Луиза в очередной раз умилилась наивности славной Айрис, решившей, что без горба госпоже Арамона от мужского внимания отбиться не удастся. Капитанша повертела подушечку в руках и подложила под поясницу, объяснив, что при ее внешности горб только вызовет подозрения - ведь не может быть, чтобы Создатель был настолько жесток к бедной женщине. - А тебе, Айрис, и ничего делать не придется, - возвратилась к теме маскировки Луиза, - только мычать невнятно, да слюни пускать, если кто заинтересуется. Проблема в том, что твоя речь выдает сразу твое происхождение, а кроме того, ты слишком импульсивна и не привыкла притворяться. И старайся смотреть сквозь людей, твой взгляд дожен быть бессмысленным и отрешенным.
Айрис Окделл: Айрис возмущенно взбрыкнула, фыркнула и тряхнула головой: - Но Луиза! Ты же жутко красивая!.. - но потом девушка осеклась, подумав, что если она будет настаивать на горбе, то Луиза может и обидеться. Девушка смущенно кашлянула и кивнула: - Без горба, так без горба... Девица Окделл призадумалась, посмотрела в потолок, осмысливая слова дуэньи, нахмурилась. - А как это, смотреть сквозь людей? - девушка вперилась взглядом в живот, сидевшей рядом Селины, пытаясь разглядеть спинку сидения сквозь подругу и зычно, вытянув шею, раскатисто и со вкусом изрекла: - Му-у-у!.. Айрис хихикнула и посмотрела на Луизу, чуть склонив голову набок. Быть безумной нравилось ей все больше, это было забавно и... Необычно. Но не успела девушка вдоволь нарадоваться выданной ей роли, как кибитка остановилась. Айрис стремглав прильнула к окну и чуть-чуть отодвинула шторку, производя разведку. Наконец коробочка на колесиках вместе со сбежавшими пленницами доехала до черты города. И, как и предполагалось, стражники приказали кучеру остановиться. Айрис тихо охнула и отшатнулась от окна. Потом привычно приняла суровый решительный вид, готовая защищать и подруг, и Луизу. И кучера, если понадобится. Девушка сжала кулаки и уставилась на дверь, напряженно вслушиваясь в голоса снаружи.
Луиза Арамона: - Айрис, расслабься! - торопливо прошептала Луиза, - ты же недоразвитая, помнишь? Что бы ни происходило, не реагируй, умоляю тебя! Читай про себя сонеты Веннена, сосредоточься только на них. И разожми кулаки! Дав ценные советы юной герцогине Окделл, Луиза тихо подняла запыленную шторку и глянула в окошко. Судя по всему, их остановил патруль. Начальник патруля негромко говорил с гвардейцами, которых выделил Колиньяр для охраны беглянок, и одновременно просматривал какую-то бумагу. Один из военных направлялся прямо к их карете. Быстро сориентировавшаяся Адела молниеносно открыла бутылку вина и плеснула на пол, а потом сделала несколько глотков прямо из горла. К запахам пыли, грязи, ветхости и навоза присоединился аромат неплохого вина, создавая особую атмосферу, как надеялась Луиза, весьма характерную для походного дома терпимости. В дверь кареты постучали. Три пары глаз напряженно уставились на капитаншу, а она, тихо шикнув на девочек, открыла дверь, вывалившись тем, что у других называется грудью, в проход: - Здравствуйте, офицер! Я надеюсь, мы можем быть вам полезны? - сказала она препохабнейшим тоном, какой только смогла вообразить.
Айрис Окделл: Точно! Она же помешанная! Айрис тихо рыкнула, с трудом борясь с желанием ударить первого же, кто войдет сюда, а потом разжала кулаки. Как раз вовремя. Дверь в кибитку открыл какой-то офицер, и девушка честно попыталась уставиться ему в живот. Точнее, сквозь него. Расслабленный вид, ни о чем не думать, широко раскрыть глаза... Впрочем, с этим проблем не оказалось. Луиза тут выдало такое, от чего Айрис сразу покраснела и инстинктивно обернулась на Луизу. Однако, опомнившись, поспешно перевела взгляд обратно на живот капитана. Остальные девушки тем временем тоже не теряли времени даром. Адела старательно выпихивала в проход к Луизиной груди свой живот и поглаживала его с нежностью заботливой матушки, Селина же любовалась в зеркальце на свои "струпья" и рассматривала их под всевозможными углами, как будто любуясь ими. Айрис поняла, что отстает. Надо было пускать слюну. Но во рту, как назло, пересохло. Девушка жутко испугалась, что делать-то? Конечно, ей было бы не так страшно, если можно было бы просто дать пощечину этому офицеру, так бесстыдно смотрящему на Луизу, напрыгнуть на него, расцарапать ему лицо... Воображение расправ над этим мерзавцем придало ясности мыслям. Айрис вспомнила еще один совет и замычала не очень громко: - Ммм... Ммм... Вошедший офицер несколько растерялся от такого приема. Сначала-то он смотрел только на Луизу, она, казалось, очаровала его. Мужчина чуть ли не покраснел от ее приветствия. Он смущенно опустил блестящие предвкушением глаза, а потом поднял их и подкрутил лихие усы. - О, сударыня... - с придыханием пролепетал он и сглотнул, ослабляя ворот камзола. - Если Вы настаиваете и не спешите... То я бы, мы бы... - а тут вдруг офицер перевел взгляд на все остальное "войско". И кибитка уже стала не сундуком с сокровищами, где восседает одна главная уже довольно зрелая - а значит, и самая опытная в делах любовных - дама и несколько совсем молоденьких девушек, а в какой-то, какой-то... Чумной изолятор! Одна беременная, другая вроде ничего, только почему-то уставилась на камзол офицера, третья, с хорошей фигуркой... Явно заразная. Офицер смущенно кашлянул и отпустил косяк двери, на который до этого облокачивался. Видно, решил тут лучше ничего не трогать.
Луиза Арамона: Произведенным на военного впечатлением Луиза осталась довольна, но решила закрепить успех: - Она не заразная, вы не подумайте! - сказала она тоном, явно сигнализирующим обратное. - Это просто клопы искусали. Она ведь такая сладкая. Госпожа Арамона залихватски подмигнула офицеру и подвинулась ближе: - Вам, наверное, нужно нас досмотреть. Не беспокойтесь, мы знакомы с военными порядками и ничуть не против. В Олларии господа офицеры - Луиза кивнула в сторону гвардейцев, выделенных Колиньяром для их охраны, - так избаловали нас вниманием, что мы решили не разбивать им сердца разлукой, а напротив сопровождать и радовать по мере сил.
Адела Мартин: В целом поездка проходила гораздо более занятно, чем предполагала Адела. Пока вся честная компания грузилась эту, с позволения сказать, карету, девица искренне считала, что будет всю дорогу с тоской глядеть на однообразные пейзажи за окном, однако судьба, похоже, явно озаботилась тем, чтобы любимая дочка Роберта Мартина не заскучала в пути. Цирк, происходивший внутри кареты, был достоин самого дорого балагана на площади – добродетельные девицы, рядящиеся в «красоток» легко поведения да еще и так, чтобы никто и не подумал этим самым поведением воспользоваться. Не создавая лишних неудобств, Адела приняла участие в общей маскировке и теперь старательно подыгрывала в спектакле для стражников, тон которому, несомненно, задавала Луиза. Дела приторно улыбнулась, когда прозвучало предложение дуэньи о досмотре, и принялась жеманно накручивать локон на пальчик, всем своим видом демонстрируя желание послужить закону. Однако вдруг улыбка исчезла с ее лица, сменившись жутковатого вида гримасой. - Ой, - барышня согнулась, насколько ей позволяла туго набитая подушка и схватилась за свой соломенный живот. А для дополнения яркого впечатления еще и громко закашлялась. - Простите господин офицер, - эти слова Адела произнесла с видом настоящей мученицы. - Мне что-то поплохело малость. Лекарь тамошний говорил мне, что малыш уже неделею как родиться должен, а он все никак этого делать не желает, шельмец. Вообще-то девице претила безграмотная манера разговора, которой обычно отличались падшие барышни из низов, однако ей показалось, что в данной ситуации именно такая речь будет наиболее убедительна. - Но к досмотру мы готовы, да! Адела сперва гордо подбоченилась, глядя прямо на стражника, но тут же вновь согнулась в притворном приступе боли.
Бледный Гиацинт: Капитан оглядел всех снова уже не с таким радостно-залихватским видом, как сначала. Девицы глаз не радовали, "поживиться" было нечем: беременная, больная, вся в какой-то проказе, и мычащая дурочка со стеклянным взглядом. А гвардейцам Колиньяров все ни почем, лишь бы ноги могли раздвигать! Капитан не то чтобы подивился неразборчивости отряда, скорее сожалел о том, что ему "дамы" не по вкусу пришлись. - Ну ладно, - буркнул он, - Покажите, что у вас там. Он брезгливо поворошил пожитки обитательниц повозки, не слишком, впрочем, вглядываясь, потом отряхнул руки в перчатках, оглядел еще раз всех и, остановив взгляд на Луизе, сказал: - Проезжайте. После этого начальник поспешил покинуть запыленную кибитку, уже без всяких улыбок, совсем не так, как входил сюда, а напротив, бормоча под нос ругательства.
Луиза Арамона: Луиза оскалилась в прощальной улыбке, всем своим видом давая понять капитану, как она сожалеет, что им не удалось познакомиться поближе. На лице военного отразился испуг, смешанный с крайним отвращением, и он немедленно удалился, энергично стряхивая пыль с плаща. Наверное, побоялся заразиться болезнью Селины. Через некоторое время повозка снова двинулась в путь. С козел до Луизы доносилось заунывное пение кучера, человеку было скучно, и он, как мог, скрашивал себе путь. Дуэнья ободряюще улыбнулась девочкам и сказала: - Вы все большие молодцы! Больше застав вроде не будет, но мы все равно должны быть начеку и помнить о своих ролях. Она подняла заплеванную занавеску и глянула на дорогу, уже наступили сумерки и стало довольно темно и неприятно.
Айрис Окделл: Офицер насмотрелся на их веселую компанию и вышел. А Айрис поти была готова помочь Аделе с родами. Надо было все-таки послать офицера за горячей водой и чистыми полотенцами. Вот смеху-то было бы. Девушка откинулась на сидение и довольно вздохнула. Надо будет запомнить этот прием и потом как-нибудь его снова применить. Айрис последовала примеру Луизы и распахнула занавеску. Наконец-то можно. Здорово вот так ехать, когда темно за окном. Ощущение маленького безопасного домика. Их ждет еще много приключений, жизнь стала такой интересной штукой. Девушка даже была почти готова поблагодарить Колиньяра за такое "спасение", а то пришлось бы ждать непонятно сколько во дворце, пока Рыжих не согнал бы кто. Кстати, о благодарности... Надо будет ее придумать. И такую, чтобы мерзавец ее вовек не забыл.
Бледный Гиацинт: Эпизод приостановлен
полная версия страницы