Форум » Когда-нибудь, однажды... » "То было вскоре после боя...", Вараста, 14 ЛС, 398 к.С. » Ответить
"То было вскоре после боя...", Вараста, 14 ЛС, 398 к.С.
Эстебан Колиньяр: Действующие лица: Лионель Савиньяк Эстебан Колиньяр
Ответов - 10
Эстебан Колиньяр: Эстебан Колиньяр не вернулся из боя - тот добродушный озорной паренёк, шутник, балагур и всеобщий любимец безвозвратно сгинул на поле брани, оставив по себе лишь самую светлую память... А в лагерь вернулся прошедший боевое крещение чистопробный, видалый-бывалый Воин. С Победой и дружиной. Расщёлкав врагов, он собрал вторую и праздновал первую, пока вторые не задвоились, а остальные не разъехались и потому вернулся в числе последних. Он был вчетверо супротив себя прежнего статен, невыразимо матёр и великолепен даже в падении с лошади, случившемся при попытке эффектно с неё соскочить. ...Сбежав от Сатрапа, Воин споро собрал своих присных и ломанулся вглубь рощи, где в поисках подходящего для пиршества места наткнулся на тело убитого теньента. Оно всё окровененное лежало ничком в каких-то что ли лопухах, а они с минуту стояли и молча на него пялились, каждый о чём-то своём сожалея. Кроме корнета Манро, который очень даже вслух пожалел, что из-за этого уродского жмура им опять придётся другую полянку искать. Минута молчания завершилась дурным ором, когда корнет Колиньяр, с целью опознания, попытался перевернуть тело ногой: заорал сначала мёртвый теньент, оказавшийся просто пьяным, а за ним и все остальные. Кроме корнета Манро, который, придурок, вообще в обморок хлопнулся. А покойник поднялся на четвереньки и, пытаясь игнорировать деревья, отправился искать свою лошадь. Воодушевлённые таким счастливым исходом, господа достали кто чем богат и понеслись праздновать, пугая окрестности тем, что звалось у них песнями и потрясая друг друга рассказами о своих боевых заслугах, коие по мере убывания вина разрастались до фантастических степеней. Если бы летопись этой войны велась со слов сих доблестных сынов отечества, их потомки бы с изумлением обнаружили, что бириссцев в этой рощице полегло больше, чем водилось в природе, а две трети убитых пришлись на долю героического корнета Колиньяра, который, войдя в раж, в числе прочего сообщил, что трижды спас жизнь генералу Савиньяку, что не вызвало у остальных господ ни малейших сомнений, а лишь большущее коллективное недоумение. – Этому козлу?! А на кой?! Юное офицерство не слишком одобряло начальство в принципе, а генерала Савиньяка - в особенности. И у каждого на то была своя, веская причина. - Он не козёл, - мотнув головой, решительно возразил Эстебан. ... - Он упырь. У-пырь! Настоящий, чтоб его на дольки порвало, упырь! - пьяно твердил он полчаса спустя, приводя десятки фактов в подтверждение имеющейся теории. И господа с ним радостно соглашались, наперебой предлагая точные способы изобличения упырей... Обсуждалось это всё, вроде как, в шутку, но, ввалившись сейчас в палатку, Воин поймал себя в полутора бье от пола, уцепившись за входной полог, а ещё на том, что шарит глазами по стенке на предмет савиньяковой тени. А ещё он вдруг перестал икать и, кажется, протрезвел. Не вполне, но практически. Что определённо свидетельствовало в пользу нечеловеческой природы Оленя. - Победителей не судят! – приведя себя в относительное равновесие, объявил Эстебан, предупреждая всевозможные вопросы касательно своего исчезновения, пребывания и состояния. Ничтоже сумняшеся, что Савиньяк, будь тот людь или нелюдь – его, героя, судить не станет. Потому что он и раньше этим не заморачивался, обходясь только следствием и приговором.
Лионель Савиньяк: На возвращение блудного и не слишком трезвого оруженосца Савиньяк никак не отреагировал - в этот момент он спал и не проснулся. Когда все возвращались назад, он заметил Колиньяра в последних рядах, пошатывающегося в седле, но продолжавшего прикладываться к фляге, в компании таких же как он, в первый раз сегодня нюхнувших пороху салаг. По возвращении в основной лагерь оруженосец снова где-то затерялся, а Лионель, объявив благодарность войску и отметив победу с командирами, адуанами и Валме, вернулся в палатку и завалился в койку, едва скинув сапоги и мундир. Следующие сутки будут для отдыха, люди заслужили поощрение, и сейчас несколько часов сна заслужил и он сам. Лионель проснулся, когда солнце было уже совсем высоко. Он поднялся, плеснул себе воды в таз для умывания и неспеша умылся, потом с усмешкой посмотрел на дрыхнущего в своей койке оруженосца. Колиньяр спал сном младенца, если не считать стойких винных паров, над ним витавших. Свой первый бой он отметил как следует. Лионель снова усмехнулся, налил себе "слез" в бокал и вышел с ним на улицу, где устроился на траве в тени у палатки, дожидаясь, когда проснется Эстебан.
Эстебан Колиньяр: Пробудившийся Воин с неудовольствием констатировал, что "проснуться героем" означает "встать с похмельной башкой", а Вкус Победы имеет не самое приятное послевкусие. Но были и плюсы. Пока только один, но очень существенный: Сатрап, покуда он дрых, куда-то свалил. А значит, если с него и спросят за самоволку, то не сейчас. А если до вечера не попадаться Оленю на глаза – возможно, и вовсе об этом забудут. Подгоняемый этой мыслью герой спешно оделся, торопливо умылся и, прихватив со стола бутылку, вышел на белый свет, планируя, несмотря на скорый обед, стребовать с повара завтрак и, кликнув дружину, смотаться на речку. Но прежде – изменить мир к лучшему, вернув ему яркие краски и чёткие очертания. Что он первым делом и сделал, хорошенько приложившись к бутылке. И вот, стоило парню подумать, что жизнь удалась и почувствовать себя её хозяином, как она тут же подкинула ему поганку. Неприятности поджидали его сразу за углом, где в тени от палатки притаился упырь и, в ожидании крови, пробавлялся "слезами". Герой поперхнулся и шарахнулся было назад, но слишком поздно – Савиньяк его тоже заметил и в упор, в оба дула, на него уставился, разом испортив вкус вина, настроение, погоду и планы. - Добрый день, - почти вопросительно сказал Эстебан и, тяжко вздохнув, почти утвердительно спросил, - Дежурство вне очереди?
Лионель Савиньяк: - Приветствую, оруженосец, - Ли улыбнулся краем рта, - Сядьте-ка, - он кивнул на место в тени рядом с собой, - Друзья ваши никуда не денутся, а мне надо сказать вам пару слов.
Эстебан Колиньяр: Эстебан удивлённо задрал брови: похоже, упырь успел не только похмелиться, но и позавтракать. Вздёрнул, небось, по утряне для хорошего настроения с десяток пленных бириссцев и теперь был расположен столь благодушно, что даже, кажется, улыбался и, похоже, собирался ограничиться только выговором. Впрочем, оруженосцу тоже было, что своему сеньору сказать. Он ещё в роще полчаса кряду вслух мечтал, как подойдёт к этому упырю и всё ему выскажет. И вот теперь, стоя в полный рост перед сидящим Сатрапом, с выражением абсолютного неповиновения на лице и морисской сталью во взгляде, герой только и смог, что угрюмо буркнуть: - Слушаюсь, господин генерал. После чего отдал Савиньяку бутылку, которую тот тоже заметил, а значит - всё равно отобрал бы и с надутым видом уселся на траву.
Лионель Савиньяк: Мальчишка насупился и устроился рядом, но Лионель предполагал поднять ему настроение. - Вчера ночью вы очень хорошо показали себя, Колиньяр, - сказал он, - Для первого боя вы проявили изрядную смелость и твердую руку. Поздравляю вас с первым боевым крещением, - добавил Ли и вернул Эстебану бутылку для того, чтобы чокнуться с ним своим бокалом и выпить за своего оруженосца. - Вы будете произведены в теньенты, - пообещал он, опять с удовольствием прикладываясь к вину.
Эстебан Колиньяр: Свершилось! Нежданно, как всё долгожданное – когда непревзойдённый в своей непризнанности герой уже совсем перестал верить в Справедливость и почти уверовал в упырей, его заслуги, наконец-то, отметили. И даже собирались вознаградить! - Благодарю, монсеньор, - вообще-то, почести надлежит принимать небрежно и буднично, с такой усталой что ли ленцой - это любому герою с детства известно, но Эстебан улыбался до ушей и ничего не мог с этим поделать. И, ухватив бутылку, ощутил такую твёрдость в руке, что аж самому от собственной силы страшно сделалось. И, от души врезав по бокалу Савиньяка, который был хоть и сатрап, но уже не упырь и, пожалуй, не такой уж козёл, в меру нахально поинтересовался, - А когда?
Лионель Савиньяк: Оруженосец чуть не выбил бокал из его руки, и Лионель снова чуть улыбнулся тому, как загорелись глаза мальчишки. - Когда нагоним маршала Алву, - ответил он, допивая вино, - Это случится довольно скоро. Завтра утром мы выдвигаемся вперед, а сегодня, Колиньяр, у вас свободный день.
Эстебан Колиньяр: Колиньяр допил отменное командирских запасов вино и одобрительно глянул на Савиньяка. Время было около полудня, а вчерашний сатрап был уже поддат, ещё небрит и, наплевав на субординацию и даже на, мать её, дисциплину – отмечал с завтрашним теньентом его повышение. А вместо ожидаемого взыскания – неожиданно увольнительной наградил. Так держать, господин генерал! Глядишь, к концу войны Эстебан сможет гордиться тем, как он воспитал своего сеньора.
Лионель Савиньяк: Остатки вина в бутылке у Колиньяра быстро кончились, и было видно, что мальчишке уже не сидится на месте. Еще бы, сегодня увольнительная, не будет обычной муштры и тренировок, да еще и повышение, есть что обсудить с друзьями. - Ступайте, Эстебан, - сказал ему Савиньяк, - Приказываю за сегодняшний день отдохнуть как следует, вы это заслужили. Только без хулиганств! - предупредил он. Лионель и сам поднялся. В отличие от беспечного оруженосца, дела у него сегодня были. До того, как они нагонят Алву, за лагерь отвечает он. Впереди были сутки общего отдыха, а потом немалый кусок пути. Эпизод завершен
полная версия страницы