Форум » Когда-нибудь, однажды... » "Прощай, оружие!" Оллария, 398 год к.С. » Ответить
"Прощай, оружие!" Оллария, 398 год к.С.
Лионель Савиньяк: Действующие лица: Марианна Капуль-Гизайль Лионель Савиньяк
Ответов - 66, стр:
1 2 3 All
Лионель Савиньяк: Когда после окончания грандиозного "снежного" дураковаляния на Малом королевском дворе Лионелю, наконец, удалось вырваться из дворца, было уже довольно поздно и темно. Оказавшись за резной оградой, Ли пустил Вигго шагом по широкой улице, где фонарщики приступали к своей ежевечерней работе, заставляя падающие снежинки искриться в свете трепещущих за закопченными стеклами огоньков и превращая холодный темный вечер в зимнюю сказку. Однако Лионель не обратил никакого внимания на этот "магический обряд", не заметив в нем ни волшебства, ни романтики, и лишь поглубже надвинул капюшон подбитого мехом плаща на нос, на кончик которого только что опустилась одна из танцующих снежинок. Спина Ли ныла до сих пор, с самого падения на лед, и даже эта медленная езда в седле превратилась для него в пытку. Вигго словно чувствовал настроение и состояние хозяина, фыркая и рыхля копытами снег, понуро плетясь по улице. Проехав так ее добрую половину, капитан вдруг что-то решил и развернул коня. К себе домой, рычать на предупредительных и участливых слуг, Ли не поехал. Он пустил коня темными нерасчищенными переулками, пересек небольшой неосвещенный парк, и наконец перед ним открылся маленький домик на окраине Олларии в окружении высоких деревьев, держащих снег на своих черных ветвях, скрытый от суеты центральных трактов и площадей столицы. Савиньяк въехал в неширокие ворота, стиснув зубы, спешился, и, отдав поводья Вигго молчаливому слуге, вошел в дом. Этот маленький особняк уже достаточное время был местом его встреч с баронессой Капуль-Гизайль. Но сегодня Ли не отправлял к ней никого из слуг с запиской, предлагающей увидеться, и от нее таких не получал. Приезжать сюда сегодня капитан тоже заранее не собирался - решение пришло внезапно. Чувствовал себя Савиньяк скверно, это надо было признать, а признавать не хотелось, и возможно это было только в этом доме, где слуг было совсем мало, но они умели не только отлично выполнять свою работу за то немалое вознаграждение, которое получали от хозяина, но и держать язык за зубами, а также не распускать его, каким бы сюда хозяин не приехал. Однако, когда Ли постарался найти самое удобное и более-менее безболезненное положение в кресле у растопленного камина, где расположился с бокалом "Слез", сбросив мундир и вытянув ноги к огню, ему подумалось, что ненавязчивость троих слуг этого домика вовсе не основная причина его привлекательности. Основной было незримое присутствие Марианны, состоявшее в аромате ее духов, сохранившихся в комнатах, в оставленной на валике дивана теплой шали с кистями, в том, что она сама выбирала часть обстановки этого дома, детали интерьера... В том, что она была здесь хозяйкой. Размышляя об этом и немного согревшись от камина и вина, Ли не заметил, как задремал в кресле.
Марианна: Мягкая, теплая рука погладила чуть слипшиеся светлые пряди на виске генерала. Едва касаясь, боясь потревожить и разбудить... Она явилась без предупреждения, чувствуя тоску в этот снежный, прекрасный день. Зная, что Лионель допоздна пробудет во дворце, баронесса не видела смысла сразу ехать сюда или посылать записку. Она явилась уже в сумерках, когда затихает городской шум и только снежинки поскрипывают под полозьями саней и кони всхрапывают паром, когда снег падает на горячие носы. Едва она достигла домика, как поднялась метель; ночь обещала быть холодной и шумной. Слуга сказал, что господин Савиньяк уже здесь. О его самочувствии промолчал и печально пожал плечами, дескать, устал хозяин. Куртизанка кивнула и отдала плащ для просушки. Баронесса заглянула в комнату к Лионелю и с улыбкой вышла - пусть пока поспит ее любимый генерал. Марианна распорядилась нагреть побольше воды для купания, приготовить чистое белье графу и постелить постель, завернув в мохнатые полотенца грелки, согреть под одеялом свежие простыни. Сама баронесса взяла платяные мешочки с сушеной лавандой и мятой, положила под подушки, чтобы напитать успокаивающими ароматами постель. На кухоньке Марианне согрели вино, а она добавила в него специи, сок фруктов и немного меда. Проделав все это, баронесса еще раз заглянула в комнатку, где уже была готова купель, - от нее поднимался пар и пахло хвоей. Теперь можно было заглянуть и к любимому. Она погладила его висок. В такую ночь нельзя оставаться одному. Только тому, кто согрелся рядом с любимым человеком, снятся самые прекрасные сны. Склонившись над Лионелем, Марианна нежно поцеловала то самое местечко, которое сейчас гладила. - Любовь моя...
Лионель Савиньяк: Ли снилось, что он лежит на холодной стылой земле и смотрит в темное небо, с которого падает снег. Белые хлопья опускались на лицо, но от них отчего-то становилось горячо, а не холодно, а под спину ему закатился твердый и колючий камень, лежать на котором было неудобно и больно. Но вдруг все исчезло, зияющую черноту неба закрыла от него чья-то ласкающая рука, а после мягкие губы нежно прикоснулись к его виску. Лионель глубоко вздохнул, отчего почему-то обожгло грудь изнутри, едва удержался, чтобы не закашляться, и вместо этого открыл глаза. - Марианна, - проговорил он хриплым со сна голосом, - Ты правда здесь, ты мне не снишься?.. Словно для того, чтобы убедиться, что перед ним не тень - отражение сна, а настоящая, живая Марианна, Савиньяк поймал и поцеловал только что ласкавшую его руку и встал из кресла. За то, что он поднялся на ноги слишком резко, ушибленная поясница отомстила такой же резкой болью. Капитан быстро отвернул лицо в тень, чтобы в освещении каминного пламени любимая не увидела, как оно исказилось от неприятных ощущений, но, быстро справившись с собой, снова посмотрел на Марианну и улыбнулся. - Я так рад тебе, - сказал он, - Сегодня я и не надеялся, что ты придешь.
Марианна: - Я не знала, что с собой поделать, Ли, - баронесса поставила на столик новый подсвечник, кувшинчик с подогретым вином и бокалы. - Тот зов, что зазвучал у меня в сердце, нельзя было так оставить, и я приехала, не зная, будешь ли ты тут сегодня или нет. Марианна мягко улыбалась, глядя внимательно на капитана королевской охраны. - Мне сказали, что ты очень устал. Вижу, что слуги не преувеличивали. Я уже все приготовила, и тебе не придется ночевать в кресле. Позволь мне сегодня прислуживать тебе, - она надела передник на свое темное платье и спрятала пышные локоны под кокетливый чепчик с розовыми лентами. - Ну вот! Теперь я твоя служанка, господин граф, - засмеялась она. - Ванна готова, полотенца подогреты и постель расстелена. А также приготовлено вино и легкий ужин для моего господина, - она присела в поклоне. Как бы она ни была сейчас весела, женщина понимала, что любимый слишком устал для откровенных любовных игр и нуждается в особом уходе. Но она всегда готова сделать так, чтобы Ли блаженно улыбался и отдался во власть ее нежных и умелых рук! - Идем, мой милый граф, я раздену тебя и помогу принять ванну, - она приоткрыла дверь в соседнюю комнату, где уже вовсю пахло свежей хвоей, и пар поднимался над кованной ванной, наполненной теплой водой. Подле ванны стоял столик с жидким мылом, свежими полотенцами и ароматическими маслами, рядом потрескивали свечи в роскошном подсвечнике, под крышкой на блюде дожидался свежеприготовленный ужин. Марианна захватила с собой кувшинчик с пряным вином, чтобы отогнать простуду. - Садитесь, милый граф и окажите мне честь снять с Вас сапоги и все остальное, - проворковала Марианна, приглашая капитана сесть в кресло и вытянуть ноги к ней. Она расстегнула пару крепежных ремешков на ботфорте и потянула его на себя, глядя снизу вверх на Лионеля. Столько лукавства и нежности было в ее глазах, будто это раздевание и подготовка к омовению было любовной прелюдией.
Лионель Савиньяк: - Я этому очень рад, - повторил Лионель, глядя на любимую. - О твоих заботах в этот вечер я мог только мечтать, - признался он. Ее приготовления и последующее перевоплощение в предупредительную служанку заставили его улыбнуться. - Ты прекрасна, любимая, - сказал Ли, когда Марианна повязала передничек и спрятала темные локоны под кружево розовых лент. Загоревшийся взгляд Савиньяка говорил о том, что он не лукавит, и новая игра, которую задумала баронесса, нарядившись в горничную, ему по вкусу. Он обернулся к открытой двери в соседнюю комнату, откуда шел пар, смешанный с приятными ароматами подготовленной ванны, и, вдохнув их с наслаждением, проследовал туда за Марианной. Хотя спина и болела немилосердно, Лионель готов был, не обращая на это внимания, носить любимую на руках, но вместо этого она принудила его опуститься в кресло и занялась его сапогами, не жалея своих маленьких нежных ручек. - Марианна... Ли понимал, что это игра, но ему стало неловко: ведь мысленно он ставил любимую много выше себя, и... и все же прерывать он ее не стал, увидев по одновременно ласкающему и озорному взгляду склонившейся к нему баронессы, что ей нравится и хочется делать то, что она делает сейчас.
Марианна: На самом деле Марианне очень нравилось ухаживать за графом, хотя стаскивать ботфорты было делом не из легких, но баронесса стойко выполнила это и стянула один за другим чулки с ног графа, растирая все еще холодные ступни. - Бедняжка, сколько же времени ты пробыл на улице? - тихо запричитала она, подув на прохладную кожу, - Ничего, сейчас я тебя согрею, мой генерал. Баронесса подтянула рукава своего платья повыше локтя и встала, чтобы снять с Лионеля рубашку через голову. - И не возражай мне даже, ты послушен и покорен, - шутливо наставляла Марианна графа, снимая рубашку и кидая ее в корзину для грязного белья, потом взялась за пояс, чтобы стянуть штаны. Все эти манипуляции сопровождались тихим смехом, поскольку Марианну забавляла и сама ситуация. - А теперь... - она коснулась губами между бровей Лионеля и невольно задела едва прикрытой корсажем грудью его подбородок, - Марш в ванную...
Лионель Савиньяк: Лионель совершенно расслабился от ласковых забот Марианны. Он покорно поднял руки, позволяя ей стянуть с себя рубашку, а после привстал в кресле, чтобы ей было удобнее избавить его от штанов и исподнего. Под развязанным поясом обнажился обширный синяк на его пояснице, переходящий на левый бок. Марианна вновь склонилась к нему, так, что ее прелести оказались прямо перед глазами Ли. Не в силах удержаться, он обнял баронессу за талию и притянул к себе. - Не раньше, чем прекрасная горничная подарит мне свою благосклонность, - улыбнулся Савиньяк, - хотя бы один поцелуй... Не дожидаясь разрешения, он поднялся из кресла, не выпуская свою даму сердца из объятий, и приник губами к ее губам.
Марианна: Поцелуй был сладким, но недолгим, потому что шаловливая горничная вывернулась из рук графа и рассмеялась. - Ай-ай-ай, господин граф, зачем так шутить с девушкой простого сословия? - она пригрозила ему пальчиком. - Или не знаете, как от внимания такого знатного господина у бедняжки может закружиться голова? - Она поправила чепчик и томно вздохнула, оглядывая восхитительно сложенного мужчину. Но тут её взгляд остановился; она обошла Лионеля с правой стороны и тихо ахнула. - Ли! Что это такое?! - Марианна, осторожно касаясь, провела пальцами по боку графа до спины. - Милый, откуда?! Ты дрался? - почти с ужасом продолжила она. В головке баронессы сразу стали строиться многочисленные цепочки версий от сложного задания государственной важности до дуэли! - Лионель, что ты сегодня делал?! - она стала более внимательно осматривать тело, которым совсем недавно так восхищалась. Теперь ей уже были хорошо видны не только огромный кровоподтек на пояснице, переходящий на правую сторону, а и чуть припухшая левая скула и веко, которое тоже приобрело красноватый оттенок.
Лионель Савиньяк: Целуя Марианну, Лионель снова почувствовал жжение в груди, от которого невыносимо мучительно захотелось кашлять, но и в этот раз ему удалось сдержаться. Когда она выскользнула из его объятий, игриво рассмеявшись и продолжая изображать из себя скромную горничную, он улыбнулся ей в ответ, правда, не скрывая разочарования от того, что ему пришлось разжать объятия. Вдруг она ахнула. Ли по привычке цепко проследил за обеспокоенным взглядом... Ну да, конечно, ушиб спины не прошел просто так, и Марианна теперь взволнована и огорчена. - Не волнуйся, милая, - сказал он, - я не дрался, это всего лишь... королевские забавы. Савиньяк невольно усмехнулся, вспомнив прошедший день, но тут же понял, насколько двусмысленно звучит его фраза вкупе с вырвавшимся смешком, и поспешил объяснить любимой: - Ее Величество пожелали развлечься. День выдался солнечным, и на Малом дворе была устроена небольшая битва за снежную крепость. Простое безобидное дурачество, но... мне немного не повезло.
Марианна: - Хороши же развлечения, - недовольно ответила Марианна, рассмотрев ушиб, и нежно поцеловала лиловый след на коже. - Очень больно? Где еще болит? Она переживала, что придется позвать лекаря, ведь неизвестно, как именно там произошло забавное сражение! Мужчины в пылу игры могли вполне серьезно друг друга ранить. А ее любимый граф так пострадал... Ух, знать бы, кто это! - Идем, милый, я помою тебя, - потянула она его за руку к ванне и помогла опуститься в нагретую воду. - Знаешь, как мне хочется сейчас вернуться вместо тебя в эту крепость и отомстить, - с двусмысленной улыбкой проговорила она. - Только скажи, кто это сделал, и он больше никогда не появится в особняке Капуль-Гизайлей. Было ли это простой угрозой, когда женщина обещает порвать полмира, а на самом деле только грозит кулачком, или же Марианна и впрямь могла кому-то крупно досадить - не ведомо никому. Сама же баронесса просто очень пожалела, что не видела подобного сражения... - Мой милый воин, мой храбрый капитан, - она уже смочила мягкую мочалку и поливала ее жидким мылом, - мой небосвод и птиц полет, моя весна и жизнь, - ворковала она, намыливая его плечи и подложила свернутое валиком полотенце под голову, чтобы Лионель мог полностью лечь и расслабиться. Настал черед бережного омовения, когда, касаясь кожи любимого человека, обращаешься с ним, как с хрустальной статуэткой. Он поднимает руку - Марианна намыливает ее и поливает из кувшина, потом целует изгиб локтя, слизывая капельки воды. Осторожно намыливая грудь, она чутко прислушивается к его дыханию и наклоняется низко-низко, замочив корсаж теплой пеной, и расстегивает тройку верхних крючков, чтобы самой легче дышалось. - Ли...Лионель, - льется как вода его имя из уст Марианны, когда она нежно целует уставшего капитана в губы, обещая быть осторожной и покорной, если того захочет он.
Лионель Савиньяк: Лионель замер, когда мягкие губы Марианны прикоснулись к кровоподтеку на его боку. От ее нежной заботы едва ли не защемило сердце. - Все это пустяки, дорогая. Пройдет, - ответил он на вопросы любимой. - Я сожалею, что тебя огорчил мой вид. Когда она потянула его за руку, Ли покорно пошел за ней в ванну и, опустившись в теплую воду, блаженно ощутил, как расслабляются натруженные и зажатые мышцы, а все тело охватывает теплом воды, ласковой, как объятия Марианны. - Моя воинственная защитница, - улыбнулся Савиньяк в ответ на следующие реплики баронессы, поймав ее ручку для поцелуя прежде, чем она вплотную занялась мочалками с мылом. - Этого никто не делал. Вокруг крепости под снегом был залит ледяной ров, и я поскользнулся с разбегу, так что виноват лишь сам. Под нежные слова и прикосновения Марианны, которая принялась мыть уставшего капитана ароматным мылом и теплой водой, он совершенно расслабился, запрокинув голову на удобно подложенное под шею полотенце и ненадолго прикрыв глаза, абстрагировавшись от продолжавшей ныть поясницы и кашля, пока отступившего, но не сдавшего позиции окончательно. Ли почувствовал поцелуй любимой на своих губах и тогда открыл глаза. - Иди ко мне, дорогая, - сказал он, притягивая ее к себе. Спина Ли болела, но теплая вода ванны обещала помочь ему в любовных утехах.
Марианна: Марианна все же отстранилась, нежно погладив его подбородок мыльными пальцами. - Милый, я расплескаю всю воду, а ты еще недостаточно отдохнул, - тихо ответила она, впрочем, корсет расстегнула до конца и сняла, дав груди глубоко вздохнуть. Так и продолжала баронесса мыть капитана в одной нательной рубашке и юбке с передником. Не стесняясь, что ткань намокла и грудь с потемневшими сосками ничто не скрывает, Марианна растерла между ладоней смесь масел и лекарственного порошка, чтобы обработать лицо капитана, осторожно втирая кончиками пальцев мазь в кожу. - Немного вина, любимый, чтобы не простудиться, - она поднесла к его губам кубок, предлагая выпить подогретый с травами крепкий напиток. - Потом ты ляжешь на постель, и я разотру твою поясницу... и буду согревать тебя нагой до самого утра, - она провела рукой по своему лицу, убирая выбившиеся локоны под чепец.
Лионель Савиньяк: Ли улыбнулся и поймал мокрые пальчики Марианны губами. Он был благодарен ей за чуткость, но... Леворукий и все его кошки, баронесса выглядела так соблазнительно. Савиньяк стойко выдержал всю процедуру нанесения мази на свою подбитую скулу и веко, выпил столько горячего вина с пряностями (которое любил не слишком), сколько любимая посчитала нужным, а после поймал ее свободную руку и внезапно опустил вниз, под воду, так, чтобы Марианна почувствовала ладошкой его желание, и втайне надеясь на награду от нее за свое хорошее поведение во время лечения. - Раз мыться пришлось одному, в постель я пойду только с тобой, - негромко проговорил Ли, глядя в лицо любимой.
Марианна: Марианна вздрогнула, когда любимый проявил такую настойчивость. При таком-то ушибе... Однако разве перед нею старик или смертельно раненый? Перед ней в ванне мужчина в самом расцвете сил, желанный, горячий и... возбужденный. Она погладила под водой плоть, которая ответила на ее касание едва заметным вздрагиванием. Кровь никогда не слушает доводов рассудка, разума, она летит, плывет с немыслимой скоростью к органам, которые отвечают за наши желания. Вот и сейчас Лионель был именно в том состоянии, которое называется вожделением. Вид голого, прекрасно сложенного, с горящими глазами графа заводит сам по себе. Марианна не зря слыла "звездой Талига" как куртизанка. Что же, милый, ты получишь, что хочешь! Она улыбалась, чуть сжав плоть под теплой водой. Теперь дело за ней: верхняя юбка расстегивается и остается под ногами, на Марианне всего лишь нижняя, прозрачная до безобразия юбка, которая не скрывает, что баронесса без своего кружевного белья. Женщина присела на бортик ванны левым бедром, так как касалась возлюбленного именно левой рукой, левая ножка без чулка оказалась по другую сторону ванны, упершись в бортик, юбка мгновенно намокла, и саму баронессу по пояс облепило пеной. Она взяла руку капитана и потянула к себе, под намокшую юбку, к широко расставленным бедрам, и заставила соприкоснуться с лоном. Это было немыслимо приятно. Баронесса прерывисто вздохнула и качнулась ему навстречу, потершись о руку мужчины. Груди качнулись вслед за движением бедер, а волосы из под чепца упали в воду, прилипнув к спине. - Хочу быть твоей сегодня...только твоей куртизанкой, - прошептала она, не скрывая похотливого огня в глазах и проведя кончиком языка по верхней губке.
Лионель Савиньяк: Пока Марианна раздевалась, Ли поедал ее глазами. О своей пояснице и прочих неприятностях он напрочь забыл, думая лишь о том, как сейчас притянет любимую в свои объятия в этой ванне, прижмет к себе, а боль... наплевать на нее. Но его дорогая была не только прекрасной, но и внимательной, мудрой женщиной, а потому дала понять, что в этот раз доставит ему удовольствие иным способом. Пальцы Ли коснулись ее лона, тронули и слегка прижали шелковый бутончик, таящийся между ее прекрасных ножек. Сам капитан бесшумно вздохнул от прикосновений Марианны, обещающих перейти в умелые движения ее нежных рук.
Марианна: Марианна облизнула губки, прежде чем приступить к неторопливым, поглаживающим, ласкающим движениям под водой, обнимая пальцами уже затвердевшую плоть. От касаний капитана у себя между ног женщина довольно улыбнулась и закрыла глаза, томно застонав. Ли должен был знать, что сейчас ему все дозволено, а она будет ублажать его как угодно, лишь бы любимый не почувствовал боли. Очень кстати оказался рядом с ванной кувшинчик с маслом. Марианна правой рукой взяла сосуд и полила на ладонь левой руки, временно вынув ее из воды. Дальше ласки стали более настойчивыми, эхом повторяя ощущения, что получала Марианна, наслаждаясь рукой Лионеля. Выгнувшись поудобнее она чуть повернулась на левый бок и добавила к ласкам и правую руку. Постепенно ручки стали двигаться быстрее, а Марианна отвернула голову в сторону с явным намерением отказаться от собственного удовольствия и помочь ручкам губками, которые уже чуть приоткрыла и часто дышала.
Лионель Савиньяк: Лионель беззвучно глубоко вдохнул и снова прикрыл глаза. Движения нежных ручек Марианны дарили блаженство. Сама она пересела на краю ванны так, что ему самому пришлось убрать руку от ее влажного лона, но Ли обязательно доставит удовольствие любимой тоже, позже, а сейчас... Он вновь откинул голову назад, на свернутое полотенце, облизав приоткрытые губы, из которых вырывалось частое дыхание, очень надеясь на то, что Марианна не будет останавливаться...
Марианна: А Марианну сейчас более заботило его собственное удовольствие. Как же ее любимый останется без "десерта" на ночь глядя да еще и после такой битвы? Марианна избавилась и от нижней юбки, чего уж скрывать округлые бедра и точеные ступни? Баронесса отвела пену от паха Лионеля рукой и убрала волосы на бок, чтобы открыть ему действо во всей красе. Розовый подвижный язычок потянулся, затрепетал вокруг полураскрытых пальчиков Марианны, доставая до верхушки "жезла". Она ласкала его, дразнила, обещала и ублажала, приоткрыв губки, пока не занялась своим увлекательным занятием всерьез - страстно, влажно обняв и впустив в ротик напряженное "достоинство" графа.
Лионель Савиньяк: Ли едва сдержался, чтобы сразу же не толкнуться в сладкий игривый ротик как можно глубже. Ему стоило немалых усилий заставить себя вместо этого замереть в ванне, затихнуть под ласкамами нежных губ Марианны, будто боясь вспугнуть то бесконечное наслаждение, которое он испытывал. Язычок любимой женщины заставил его стонать, вцепившись ладонями в края ванной.
Марианна: Сначала язычок успокаивал, потом задвигался чуть живее и нахальней, вовлекая в свой сладкий грех и губки. Марианна обняла пальцами естество Лионеля, не останавливаясь и на минутку. Лишь мельком бросив взгляд в сторону, на запрокинувшего голову капитана, баронесса убедилась, что все поняла правильно и любимый не чувствует никаких неудобств, а даже наоборот... Движения черноволосой головки становились быстрее, вверх-вниз, волосы беспокойными темными щупальцами шевелились в пенной воде, молочно-белая грудь блестела от капелек масла и ароматной воды. Марианна отпустила напрягшийся "ствол" и ухватилась за бедра Лионеля, удерживая его на месте.
Лионель Савиньяк: Это было сладкой пыткой... Ласки озорного ротика Марианны заставили Лионеля стонать, не стесняясь... Он приоткрыл глаза, и вид прекрасной женщины в воде и мыльной пене, ласкающей его, заставил его часто задышать, а после произнести на вдохе: - Я... люблю тебя... Руки Марианны удержали его бедра от непроизвольного сильного рывка. Ли облизал губы и в сладком оцепенении опустился назад, откинув голову.
Марианна: Марианна приподняла лицо, утирая пальчиками подбородок то ли в пене, то ли в пряной жидкости, "подарке" от любимого. Она приподнялась к нему, чтобы сладостно целовать чисто вымытую, блестящую от воды грудь Лионеля, добираясь до сосков, оглаживая грудные мышцы и, в конце концов, коснуться шеи с пульсирующей жилкой. - Милый, я не утомила тебя? - влажный шепот в самое ухо Лионеля и ласковое поглаживание мокрых светлых волос. - Позволь сопроводить тебя, любовь моя, в постель, чистую и согретую, - она покусывала мочку его уха. Она вся горела от возбуждения, но до кровати еще надо было дойти и использовать нагретые простыни. Она потянулась за покрывалом, чтобы помочь Лионелю вытереться.
Лионель Савиньяк: Ли улыбнулся продолжающимся осторожным ласкам и притянул Марианну к себе, чтобы поцеловать в губы прежде, чем ответить на ее вопросы. Вода в ванне уже успела достаточно настыть, и, признаться, Савиньяк с трудом удерживал рвущийся наружу кашель из простуженного нутра; потому предложение пойти в согретую постель он счел что ни на есть наилучшим. - Ты меня сегодня балуешь, дорогая, - улыбнулся он, с сожалением прерывая поцелуй, но лишь для того, чтобы продолжить его после, в теплых и мягких простынях.
Марианна: Обернув Лионеля, как бога, в что-то наподобие туники, а точнее в две теплые простыни, Марианна стала растирать его спину, предплечья, потом обтерла икры ног. Милый хозяин дома был готов к отдыху. - Теперь господину графу необходимо растирание маслами и горячую грелку рядом. Но грелку я не успела положить, поэтому лягу рядом сама, - женщина наспех вытерла волосы, завернулась и сама в простыню, и повела графа к постели. Откинув одеяло и проведя ладошками по простыне, убедившись, что тепло сохранено отлично, она уложила Лионеля сначала на бок, а потом предложила повернуться на живот. - Я должна врачевать и колдовать над твоей поясницей, милый, - она налила на ладони теплое масло, интенсивно растирая его между пальцев и усаживаясь верхом на бедра Лионеля, как была, обнаженной. Сильные, но ласковые руки сначала осторожно, ощупывая мышцы, стали гладить поясницу и спину Лионеля, а потом смелее, увереннее втирать ароматную мазь в кожу.
Лионель Савиньяк: После того, как Марианна вытерла его, Ли поцеловал ее руки, а после отдался умениям чутких пальчиков любимой, растянувшись ничком на кровати. Лечебных процедур Савиньяк не любил, не жаловал и самих лекарей, но врачеванию любимой женщины отдался беспрекословно. Признаться, больно было, особенно когда Марианна принялась втирать мазь в ушибленную поясницу, но Ли терпел, незаметно задерживая дыхание в те моменты, когда особенно хотелось зашипеть сквозь зубы. Он сунул руку под подушку и там стиснул кулак, помогая себе таким образом перетерпеть боль и скрывая свои ощущения от любимой.
Марианна: Закончив растирать уже покрасневшую кожу Лионеля, Марианна переместилась с его ног в сторону, позволив перевернуться на спину, поправила под его головой подушку и заметила стиснутую в кулак руку. - Тебе ведь было больно, милый, - сочувственно проговорила она и погладила его щеку. - Понимаю, но это надо было сделать. А теперь я разотру вот здесь, - она обмакнула пальцы в масло и провела ею вдоль грудных мышц капитана. Растирание груди было более нежным, Марианне доставляло большое удовольствие видеть глаза Лионеля, его усталую улыбку. - После такой ванны и лечебных процедур тебе полагается теплая постель и долгий сон, - Марианна потянулась за длиннополой рубашкой, графу как раз до колен, одела ее на него через голову, сразу же укрыла его одеялом и прислушалась. В соседней комнате слуги уже убирали ванну и мокрую одежду. Баронесса неслышно встала, накинула халат, поставила на столик сосуд с водой и чашку и начала по очереди тушить свечи. - Какая прекрасная ночь, милый! Она будет самой теплой и долгой для нас. За окном бесновалась зимняя буря, снежинки, как маленькие стеклышки, стучали о раму окна. Марианна плотней задернула шторы, оставив одну свечу возле кровати, и забралась к Лионелю под одеяло уже без халата, прижавшись всем телом к любимому.
Лионель Савиньяк: Лионель поспешно разжал пальцы, но было уже поздно. - Все в порядке, дорогая, - уверил он Марианну, улыбнувшись и поворачиваясь на бок. - Мне правда стало лучше. Последующее растирание было гораздо приятнее. Ласковые ручки Марианны приглушили разлившимся по телу теплом ощущение жгучей колкости изнутри. Надевал рубашку и укладывался под одеяло Ли уже совсем сонным. - Я не отдам тебя никому, - проговорил он, прижимая прильнувшую к нему женщину, прежде, чем провалиться в сон. Ему снова приснился снег. На этот раз он валил валом, набиваясь за пазуху и за шиворот, залепляя лицо. От снега было горячо и трудно дышать, хотя он таял и тек по лбу и вискам ручейками пота. Ли проснулся посреди ночи, едва помня себя. Липкий жар заволакивал сознание, по телу пробегал озноб, а подушка была мокрой от пота. Капитан вдохнул и на этот раз зашелся приступом разрывающего грудь хриплого кашля.
Марианна: Марианна сидела рядом на кровати и взволнованно осматривала лицо и грудь графа, ощупывала его горло. Она проснулась еще раньше, когда Ли застонал во сне и заворочался, будто пытаясь освободиться от укрывавшего его одеяла и рук Маринны. Он весь горел. С женщины тут же слетела сонливость, она зажгла еще несколько свечей и налила в миску прохладной воды, чтобы мокрым полотенцем обтереть блестевшее от испарины лицо и грудь любимого. - Ли, милый, у тебя лихорадка, - прошептала она. - Сокровище мое, как же я это допустила?! - она еще раз промокнула его виски, накладывая прохладное полотенце на лоб. - Тебя нужно растереть касерой и дать выпить много воды, любовь моя, слышишь? - тихо говорила она, наклоняясь к самому его лицу. - Если жар не спадет, я позову лейб-медика. А пока тебе приготовят травяной настой... Она очень расстроилась. Ее родной Ли болен, а чем может помочь она? И была бы это только простуда! Леворукий побрал бы такие зимние забавы!.. Слуга принес касеру, множество полотенец. На кухне взялись готовить настой. Сама же Марианна, облачившись в халат и засучив рукава, отбросила край одеяла в сторону, задрала рубашку Лионелю и стала его растирать уже полотенцем, смоченным в касере. Хорошо, что перед этим в кожу было втерто масло, Лионелю не будет так жечь. Обтерев и замотав в одеяло Лионеля, словно большого ребенка, баронесса попробовала усадить его, облокотив на подушки, и дала потихоньку пить воду с медом. Потом принесли горячее молоко с кусочком масла. - Дорогой, это что бы убавить кашель, - она по ложке стала предлагать Лионелю лекарство.
Марианна: Марианна сидела рядом на кровати и взволнованно осматривала лицо и грудь графа, ощупывала его горло. Она проснулась еще раньше, когда Ли застонал во сне и заворочался, будто пытаясь освободиться от укрывавшего его одеяла и рук Марианны. Он весь горел. С женщины тут же слетела сонливость, она зажгла еще несколько свечей и налила в миску прохладной воды, чтобы мокрым полотенцем обтереть блестевшие от испарины лицо и грудь любимого. - Ли, милый, у тебя лихорадка, - прошептала она, - Сокровище мое, как же я это допустила?! - она еще раз промокнула его виски, накладывая прохладное полотенце на лоб. - Тебя нужно растереть касерой и дать выпить много воды, любовь моя, слышишь? - тихо говорила она, наклоняясь к самому его лицу. - Если жар не спадет, я позову лейб-медика. А пока тебе приготовят травяной настой... Она очень расстроилась. Ее родной Ли болен, а чем может помочь она? И была бы это только простуда... Леворукий побрал бы такие зимние забавы! Слуга принес касеру, множество полотенец. На кухне стали готовить настой. Сама же Марианна, облачившись в халат и засучив рукава, отбросила край одеяла в сторону, задрала рубашку Лионелю и стала его растирать уже полотенцем, смоченным в касере. Хорошо, что перед этим в кожу было втерто масло, Лионелю не будет так жечь. Обтерев и замотав Лионеля в одеяло , словно большого ребенка, баронесса попробовала усадить его, облокотив на подушки, стала давать потихоньку пить воду с медом. Потом принесли горячее молоко с кусочком масла. - Дорогой, это что бы убавить кашель, - она по ложке стала предлагать Лионелю лекарство.
Лионель Савиньяк: Ли открыл глаза и посмотрел на обеспокоенное лицо сидящей рядом с ним женщины. Сперва ему показалось, что над ним склонилась мать. Он моргнул несколько раз и, облизав пересохшие губы, улыбнулся стирающей с него влажным полотенцем пот Марианне. - Я, должно быть, напугал тебя. Прости... Как же меня угораздило, - прохрипел он, глядя на любимую блестящими от лихорадки глазами, - В походах, бывало, приходилось спать и под открытым небом, так что к утру волосы примерзали к земле, а тут... Мои гвардейцы меня засмеют, - он снова закашлялся и устало прикрыл глаза, пока Марианна растирала его касерой, а после жадно припал к поданной воде. - Не понимаю, что со мной, - вновь проговорил он, осушив чашу, которую баронесса поднесла к его губам, - Я не болел с четырнадцати лет... Правда, тогда лихорадка была такой, что лекарю пришлось пускать мне кровь дважды за ночь. И это было... Закатные твари! Ли снова посмотрел на Марианну и вдруг расхохотался, впрочем, его смех быстро перешел в новый приступ хриплого кашля. Справившись с ним, Лионель объяснил баронессе причину своего веселья: - В тот раз я тоже заболел после игры в снежки. Мы играли с Милем и Росио... Снега во дворе намело по самую крышу. И крепость... да, мы строили крепость. А после ночью у меня начался жар. Но это было в детстве!
Марианна: - Ты играл с Рокэ в четырнадцать лет? - Марианна удивилась, но потом только улыбнулась и поправила одеяло у подбородка Лионеля. - История повторяется, милый, да? И тогда ты падал неудачно на спину? Хотя в детстве все синяки заживают не удивление быстро, - она опять разглядывала его лицо и убирала взмокшие волосы графа на подушку. - Тогда тебя лечила мама, а сейчас буду лечить я. И завтра же я отправлю записку в свой особняк, что задержусь в гостях, дабы меня понапрасну не разыскивали по всей столице, а тебе нужно будет еще сутки побыть в постели... И если я отпишу господину Первому маршалу о твоем недуге, надеюсь, не возьму слишком много на себя? - она фыркнула, откидывая свесившуюся со лба черную прядку волос.
Лионель Савиньяк: - Нет, тогда я так не падал... Льда там не было, только снег... Много снега, - проговорил Лионель, проглатывая очередное снадобье Марианны и прикрывая глаза. - Он горячий... Горячо... Он снова будто бы впал в полузабытье, но последняя фраза баронессы заставила Ли распахнуть глаза. - Отпишешь Первому маршалу о моем недуге? - хрипло повторил он за Марианной. - Ты? Милая, - Лионель поймал ее руку, чтобы поднести к губам, - боюсь, это самую малость чересчур.
Марианна: - Думаешь, для женщины у меня недостаточно полномочий? - чуть не засмеялась Марианна, но тут же прикрыла указательным пальцем губы простуженного капитана. - Не говори сейчас слишком много, а то скоро будешь общаться со мной только с помощью жестов и взглядов, - она, нисколько не опасаясь простуды, опустилась над пациентом и нежно поцеловала его в пересохшие от жара губы. - Я не буду ничего говорить Первому маршалу, пусть на зимних забавах отдувается без тебя, - со смехом добавила она, принимая от слуги новый сосуд. Комната наполнилась запахом трав. - Зато ты будешь только моим примерно два-три дня.
Лионель Савиньяк: Ли сдержанно ответил на поцелуй. - Ты слишком часто поминаешь Росио, - прохрипел он, посмотрев на Марианну, - Вас многое связывает?
Марианна: Марианна со вздохом отклонилась и стала переливать настой из кувшина в чашку, смешивая с медом. - Ли, Первый маршал не входит в число моих особо близких знакомых. По-моему, никто из женщин не способен до конца понять его. Если ты спрашиваешь о другом, то спешу тебя уверить - нет, он не был моим любовником. Он может быть прекрасным другом, наставником, покровителем или защитником для меня, милый, но никогда не станет твоей заменой. Очень прошу, не трать свои силы на ревность и подозрения, я здесь и я с тобой, - тут она улыбнулась и подстелила у подбородка Лионеля салфетку, а потом поднесла ароматное питье. - И я люблю тебя. После она продолжила, немного подумав. - Он бывал у нас и даже выручил меня на одном из вечеров. Там же были и Марсель Валме, и Людвиг фок Килеан-ур-Ломбах. Рокэ прекрасно играет в карты, ты знаешь... Он не рассказывал тебе эту историю? Кажется, это уже ни для кого не секрет...
Лионель Савиньяк: - Может быть, или это так и есть? Он для тебя друг, наставник, покровитель и защитник? Или тебе хочется, чтобы так было? Лионель вдруг сообразил, что ведет себя сейчас с Марианной, словно на допросе. - Ты, конечно, не обязана мне отвечать, - добавил он, - но... - Ли снова закашлялся и продолжил после приступа, - я хотел бы знать. Руки Марианны с питьем он пока мягко отвел в сторону, вглядываясь в ее лицо блестящими от жара глазами.
Марианна: - Милый, я не совсем понимаю тебя, - Марианна даже растерялась. Сейчас надо было думать над словами, а то, похоже, она задела опасную черту и Лионель может неправильно ее понять. - Насколько мне известно, герцог Алва мой друг и защитник, может быть и покровитель, а вот наставник он у своего оруженосца Ричарда Окделла, - Марианна вовремя спохватилась, чтобы и Дика уменьшительным именем не назвать, опасаясь, как бы граф Савиньяк, даром что не совсем здоров, не устроил ей допрос с пристрастием. - Дорогой, почему ты это спрашиваешь? - она огорченно закусила губку.
Лионель Савиньяк: - Друг, защитник и покровитель, - повторил за Марианной Лионель. - Ну что ж, я понял. А почему спрашиваю... Он помолчал, затем произнес чуть более хрипло, чем говорил раньше: - Марианна, я болен, и остаток ночи, скорее всего, проведу беспокойно. Ты не сможешь отдохнуть рядом со мной. Слуги подготовят тебе гнездышко в другой комнате. Завтра тебе быть со мной не обязательно. Отправляйся домой, ведь... - он сделал паузу на новый приступ кашля, - возможно, твой покровитель и защитник зайдет в особняк барона тебя навестить.
Марианна: Марианна встревожилась еще больше. - Нет... Ты прогоняешь меня, Ли. Отсылаешь! - она схватила его руку, чтобы прижаться к ней губами, к горячим пальцам, - Ли, ты все неверно истолковал! Только ты, ты и еще раз ты! Я больше не упомяну ничьего имени, только не вели мне уходить, - она с мольбой глядела на капитана, прижимаясь щекой к его запястью.
Лионель Савиньяк: Лионель смягчился, увидев, как в увлажнившихся глазах Марианны отразился неподдельный страх. - Прости меня, моя девочка, я что-то сам не свой. Иди ко мне. Не огорчайся, - он притянул Марианну к себе. - Я не гоню тебя. Этот дом и твой тоже. Ты вольна делать все, что хочешь.
Марианна: - Нет, Ли. Я видела, как изменилось твое лицо. Если раньше ты сдерживался, то сейчас ты не можешь с собой совладать, любовь моя. Ты ревнуешь, ты сердишься. Никто еще не ревновал меня так, - Марианна все же всхлипнула и уткнулась лицом графу Савиньяку в грудь, теперь она могла поплакать и перестать разыгрывать из себя щебетунью.
Лионель Савиньяк: - Я все-таки довел тебя до слез... Вот болван, - Ли прижал к себе Марианну крепче, будто укачивая. - Прости меня, радость моя. Да, я ревновал... немного. Но ты не виновата.
Марианна: Марианна только всхлипывала, не показывая лица. Чуть позже она все же улеглась рядом с графом, обняв его за плечо, постепенно успокаиваясь. - Ли, милый мой, что бы ни говорили вокруг, что бы ни произошло, я люблю тебя...и только тебя, - поцеловала она промокшую под рубашкой грудь и вздохнула.
Лионель Савиньяк: Лионель совсем растерялся. Он гладил приникшую к нему плачущую Марианну по волосам и спинке, шептал нежные слова, но ничего не помогало. Но вдруг ее слезы иссякли, будто фонтан перекрыли. Она легла рядом с ним, и Савиньяк снова бережно обнял баронессу. - Я тоже тебя люблю, родная. А что до сплетен, я никогда их не слушал и не стану. И ты забудь. Он облизал пересохшие губы.
Марианна: - Давай тебя полечим еще чуть-чуть? - тихо, почти шепотом предложила Марианна и, приподнявшись рядом с Лионелем на колени, опять взяла чашку с остывшим отваром. - Лекарство теперь не такое горячее, - она подставила чашку, чтобы можно было пить, вытирая свободной рукой глаза. - Я останусь здесь, с тобой, в твоей кровати. И я даже благодарна этой болезни. Эта ночь не только для утех и любви, а еще для заботы. Отставив опустевшую чашку, женщина забралась к любимому под одеяло и обняла его, прикорнув, как кошка, под бочок.
Лионель Савиньяк: Прежде, чем пить отвар, Ли приподнялся, чтобы поцеловать заплаканные глазки Марианны. - Прости меня, моя хорошая, - проговорил он. - Обещаю, что больше никогда не заставлю тебя плакать, что бы ни случилось. Затем Савиньяк послушно осушил чашку с остывшим горьковатым снадобьем и, обняв прильнувшую к нему Марианну, закрыл глаза, позволяя себе расслабиться. Следующие несколько часов его сотрясали приступы кашля, но он еще помнил себя, просыпаясь, а после вновь проваливаясь в липкий жар сна. Затем его лихорадка усилилась. Ли бредил. Он звал Марианну совсем осипшим от кашля голосом, несмотря на то, что она находилась рядом с ним.
Марианна: Баронесса спала вполглаза и чуть-чуть всхлипывала, с опасением ожидая утра. Милый звал. Она была рядом, опять обтирала его лицо и грудь то водой, то касерой, но либо лихорадка была только началом, либо, затаившаяся, только и ждала, когда Лионель ослабеет, чтобы одним ударом свалить после длительной прогулки. - Дорогой, что же делать мне? - тихо говорила Марианна, поглаживая мокрый лоб Лионеля. За окном забрезжил рассвет. Баронесса то сидела на кровати, то отходила к окну, то шепотом переговаривалась с прислугой, поднявшейся раньше обычного. Она металась между желанием дать любимому как следует поспать или все же послать за лекарем. Отослав слугу за свежим молоком, Марианна опять легла рядом с Лионелем. - Милый... Только не покидай меня, мне страшно, - она положила голову рядом с его головой на подушку. - Я люблю тебя.
Лионель Савиньяк: От обтираний Савиньяку становилось легче, как и от ощущения того, что Марианна рядом, от прикосновений ее нежных, прохладных рук... Организм графа боролся с болезнью всю ночь. К утру лихорадка спала. Ли открыл глаза. Сквозь полузадернутые портьеры спальню скупо освещал поднявшийся над Олларией серый зимний рассвет. Виски ломило, а внутри, от бесконечного надрывного кашля, казалось, болело все. Пить хотелось безумно. Савиньяк повернул голову на подушке. Марианна лежала рядом с ним, с закрытыми глазами. Лионель решил не беспокоить любимую, наверняка и без того промаявшуюся над ним всю ночь, и, протянув руку, дернул шнур, висящий рядом с кроватью, призывая слугу. Тот явился незамедлительно, почти бесшумно войдя в комнату и поклонившись хозяину. Ли открыл рот, чтобы попросить подать воды, и понял, что нем. Из губ вырвалось лишь хрипение - за ночь он сорвал кашлем голос. Савиньяк едва успел знаками объяснить слуге, что теперь ему необходимы письменные принадлежности, как новый приступ кашля не замедлил дать о себе знать.
Марианна: Марианна вздрогнула и подняла голову, щурясь спросонья и уже привычно поправила одеяло рядом с собой. - Тш-ш-ш... - успокаивающе провела рукой она по укрытому Лионелю и повернулась к слуге, который уже уходил, прикрывая двери. - Ли, милый, тебе легче? Радость моя, ты не спал всю ночь, от кашля, должно быть, у тебя сильно болит живот и горло... - она вздохнула и потерла глаза пальцами. Как ни странно, но она тоже не выспалась, то и дело просыпаясь, и обтирая, и укутывая любимого пациента. Однако надо было вставать и готовить ненаглядному бульон, сменить постель и белье. - Любимый, давай сменим тебе рубашку, - Марианна потянулась к Лионелю. - Как ты охрип! Может быть, вызвать лейб-медика? - обеспокоенно спросила она и только тихо ахнула, прикрыв пальчиками губы. - Ты совсем сорвал голос. Ох, боже мой, - она всхлипнула и поцеловала уже не такой горячий лоб Лионеля. - Милый, не говори ничего, только показывай... А, вот и перо с бумагой! Она уже догадалась, для чего слуга принес письменные принадлежности. Распорядившись о свежей курочке на бульон, она уложила перед Лионелем небольшую книгу, на нее постелила листки бумаги, рядом на столик поставила чернильницу, обмакнула перо и протянула Лионелю. - Хочешь что-то сказать мне, мое солнце и звезды?
Лионель Савиньяк: Ли прикоснулся рукой к больному горлу, но его любимая умница уже поняла все сама. Он поймал ее пальчики, чтобы поднести к своим горячим пересохшим губам, благодаря за то, что Марианна заботилась о нем всю ночь, а затем вздохнул, сожалея о своей немоте, и взялся за перо. "Любимая, я прошу прощения у тебя за эту беспокойную ночь, - написал он, - и бесконечно благодарен за твою заботу. Сейчас мне лучше, но безумно хочется пить и, - Ли ненадолго задумался, а затем дописал, - побриться." Написав последнее, он понадеялся, что Марианна поймет его правильно, а именно, что всю необходимые утренние дела он намерен совершить с помощью слуги и не в присутствии любимой. В конце записки он парой росчерков нарисовал розу и, улыбнувшись, протянул лист баронессе. Затем Лионель снова обмакнул перо в чернила и отписал во дворец о своем сегодняшнем вынужденном отсутствии. Эту записку он собирался передать туда с одним из слуг. Вторая, со схожим содержанием, должна была отправиться в особняк Савиньяков, чтобы там о нем не беспокоились. В последнем листе Ли написал четкие распоряжения для слуг, включающие чистку и растопку выстывшего за ночь камина и проветривание комнаты, а также безоговорочное и расторопное выполнение всех приказов баронессы.
Марианна: Пока Марианна читала, она улыбалась все шире и в конце просто поцеловала Лионеля в пересохшие губы. - С утра и такая чудная любовная записка, - она сложила бумагу, отложила на столик и налила в чашку воды, чтобы Ли сначала как следует утолил жажду, а потом - теплого молока. - Пей, милый. Тебе нужно смазать горло, а не просто смочить. Чуть позже ты выпьешь чай, а потом еще молока с медом и кусочком масла. Это может быть не совсем вкусно, но выпить придется. А мне твоя легкая небритость даже нравится - ты колючий, как ежик, - она потерлась носиком о шершавый подбородок графа. - Но будь по-твоему. Женщина встала, томно потянулась, накинула домашний халат и покинула спальню. За дверью ждал слуга. Марианна распорядилась об утреннем туалете графа и поспешила на кухню - пока капитана приводили в должный порядок, нужно было успеть приготовить себе шадди, а любимому пациенту - питательный бульон. На кухне она растерла между пальцев липовый цвет, мяту и ромашку, залила травяную смесь кипятком, потом поставила питье на окне остывать и загляделась на запорошенный снегом внутренний двор. Погода стояла великолепная. Снег так и искрился, не тронутый, как на улице, множеством ног и полозьев саней. Нет, определенно она должна как-нибудь с Ли поехать на зимние гулянья, на горки, каток, борьбу со снежками и прочие утехи... Но это когда он выздоровеет. Марианна запахнула халат на груди и стала помешивать ложкой закипающий бульон. Потом она сменит воду в нем три раза, чтобы варево не было слишком жирным и чтобы любимый мог выпить его столько, сколько захочет.
Лионель Савиньяк: После того, как Марианна ушла, Ли черканул на листе еще несколько распоряжений слугам. Когда все они были исполнены, умытый и свежевыбритый граф, полулежа на подушках поверх заправленной покрывалом кровати, в которой слугам пришлось сменить не только простыни, но и перину(за ночь с Лионеля сошло семь потов), в теплом халате и шейном платке, обмотанном вокруг простуженного горла, задремал в ожидании любимой. Слуга, проветрив комнату и растопив вычищенный камин, укрыл хозяина пледом и вышел.
Марианна: Марианна позавтракала в одиночестве, ожидая, пока придет слуга и доложит, что господин граф закончил свой туалет и его комната уже готова к тому, чтобы там можно было провести весь день у постели больного. Допив шадди, баронесса приготовила чашку для бульона, поставила на поднос все тот же кувшинчик с чаем, свежие булки, масло и бутылку с вином. Марианна хотела развлечь любимого хоть немного, поэтому спешно выдумывала, чем бы Лионеля занять на время болезни. Посыльного с запиской для Коко она уже отослала к себе домой, чтобы муж не волновался, хотя она прекрасно знала, как Констанс будет сетовать, что жена не боится заболеть и сама. Тихо зайдя в комнату с подносом, женщина нежно улыбнулась, глядя на лежащего на постели задремавшего графа. Осторожно поставив яства на столик, она присела рядом и опустила голову на подушку, тихо водя пальчиком по свежевыбритой щеке и подбородку Лионеля.
Лионель Савиньяк: Проснувшись от прикосновений нежных пальчиков Марианны Ли подумал, как это приятно - просыпаться именно так, особенно, когда чувствуешь себя не слишком хорошо, но вслух, увы, сказать этого не смог. Вместо этого он поцеловал кончики пальцев любимой и улыбнулся.
Марианна: - Еще раз с добрым утром, радость моя, - Марианна коснулась пальчиками его губ и приподнялась на локте. - Как бы мне хотелось угадывать твои желания по глазам! Хотя получать любовные записки так приятно... Просто потому что они написаны твоей рукой, - женщина удобно устроилась на животе рядом с Лионелем. - Мой господин граф желает позавтракать? Обещаю покормить из ложечки, - мурлыкнула она, не удержавшись, и по кошачьи потерлась о плечо графа.
Лионель Савиньяк: Ли погладил через халат спинку прильнувшей к нему любимой и переждал очередной приступ кашля, прежде чем кивнуть Марианне на ее предложение позавтракать. Аромат куриного бульона казался даже аппетитным, и Савиньяк предположил, что несколько ложек он сможет проглотить, тем более, из ручек его прекрасной "сиделки".
Марианна: Марианна устроилась поудобнее у плеча графа и постелила ему салфетку на грудь. Подавая ложку за ложкой прозрачный суп, она осторожно дула на каждую, чтобы не обжечь губы любимого, и приговаривала с улыбкой: - За матушку... За Эмиля... За Арно... За Марианну целых две ложечки!... - она засмеялась, вытирая его рот салфеткой и, смочив мякиш хлеба в бульоне, предложила Лионелю кусочек. - Тебе нужно поесть чуть больше, чем просто жидкость, милый. Потом я опять разотру тебя и посмотрю на твою поясницу, мой герой. Ты же будешь мужественно терпеть мой массаж? - вполне серьезно спросила она.
Лионель Савиньяк: Из-за болезни бульон показался Лионелю почти безвкусной теплой водой, хотя и с ароматом куриного мяса, а свежий булочный мякиш - куском прессованной деревянной стружки, но то, как Марианна кормила его, изрядно повеселило и подняло настроение. Ли старался не фыркнуть со смеху, чтобы не расплескать бульон, проглатывая ложки за матушку и так далее. Услышав про предстоящее ему новое растирание поясницы, он сразу погрустнел, но виду не подал. Ушиб ныл совсем не так, как вчера, и с этой болью уже вполне можно было смириться.
Марианна: - Мой капитан был большой умница, все скушал и не капризничал. Теперь он мужественно перенесет массаж и будет обласкан со всеми почестями одной куртизанкой, - Марианна отставила опустевшую плошку и стала растирать свои руки ароматным маслом. - Сними халат, любовь моя, в комнате уже прилично натоплено, ты не продрогнешь. Ложись на живот, я проверю твой бок, - она приподняла юбку и взобралась с коленками на кровать.
Лионель Савиньяк: Ли скинул халат и перевернулся на живот, подставляя спину рукам любимой. Зубы он стиснул заранее, прижавшись щекой к подушке так, чтобы Марианна не видела его лица.
Марианна: Перед тем, как начать "экзекуцию", Марианна посмотрела на руки Лионеля - не сжал ли опять в кулаки, - и вздохнула. Конечно, ему больно, но ведь сейчас массаж просто необходим, а потом она надолго его оставит в покое... если, конечно, граф этого захочет. Женщина опять оседлала лодыжки капитана и принялась втирать в кожу на спине и пояснице снадобье с маслом, усиливая согревающий эффект. Она даже не пыталась ослабить руки, ощупывая каждую мышцу. Отметина на пояснице из красной с фиолетовым центром стала еще темней, кровоподтек пугал своим размером, Марианна быстро укрыла Лионеля теплым ворсистым покрывалом и пересела на другой конец кровати, чтобы вымыть руки. - Бок у тебя будет болеть еще неделю, но это самое лучшее, что можно себе представить. С этим ушибом и простудой тебе нельзя вставать дня три. Притираний уже достаточно, остается обильное горячее питье и сон, - она сама удивилась, что говорит как местный лекарь, но уж лучше так, чем просто сидеть рядом и ахать от огорчения.
Лионель Савиньяк: Лионель лежал и хмуро думал, что если бы на месте Марианны сейчас был какой-нибудь лекарь-старикашка, он бы отправил его с этими растираниями ко всем кошкам, а то и в Закат. Однако, на месте Марианны была Марианна... Но легче от этого не становилось, кроме того, Ли в целом чувствовал себя скверно. В какой-то момент он осознал, что от боли кусает губы, словно девица. Это уж совсем никуда не годилось. Боль была далеко не самой мучительной в его жизни. Савиньяк глубоко вдохнул и выдохнул, тут же закашлялся и после отдал себе приказ терпеть. Приказ подействовал, и остаток процедуры Ли выдержал, как он надеялся, более-менее достойно. Когда Марианна закончила, капитан быстро провел ладонью по глазам, приходя в себя, и, повернувшись к любимой, постарался улыбнуться. Три дня - это, конечно, была непозволительная роскошь. Савиньяк собирался вскочить в седло и отправиться по делам уже завтра, но прямо сейчас Марианне это говорить было необязательно, тем более, сказать пока он ничего и не мог.
Марианна: Марианна вернулась к Лионелю на постель и осторожно провела ладонью по его щеке. - Даже если бы не этот ушиб, как же ты сможешь разговаривать, милый? Голосовые связки воспалены и требуют покоя. Любовь моя, нужно потерпеть, прошу, - она обняла его и легла рядом. - Может быть, мне не оставаться здесь, ты смущаешься? Откуда такая неуверенность в голосе? - удивилась она сама. Ли привык считать себя сильным мужчиной и долго терпеть наставления про здоровье не стал бы. А она его опекает, как маленького... Но это были минуты именно для нее. Хоть сейчас она чувствовала себя не как любовница, а как любящая заботливая женщина. Взглянув в его глаза, Марианна потянулась к губам Лионеля для поцелуя.
Лионель Савиньяк: Лионель, подвинувшись под пледом, нежно прижал к себе Марианну, поцеловал в висок. А после приник к ее подставленным губам. Правда, долго поцелуй не продлился - кашель снова рванулся наружу. Сотрясаясь от приступа, Ли помрачнел. Болеть он не привык, не привык чувствовать себя настолько беспомощным, чтобы не суметь подарить любимой удовольствие даже от поцелуя, не говоря уж о прочих удовольствиях, насладиться которыми мешала больная спина. Да что спина, он был лишен даже голоса... Откашлявшись, Лионель откинулся на подушки и жалобно взглянул на Марианну, словно пытаясь дать понять, что дело не в смущении, а просто он находится в крайне непривычной для себя ситуации и потому немного растерян.
Марианна: Милый кашляет, и так сильно. Поцелуй не получился, Марианна отклонилась и поймала его жалобный взгляд. Как же она эгоистична. Пришлось усмирить свои желания и даже такие свойственные ей стремления, как опека. Теперь уже и баронесса растерялась, нужно было срочно успокоиться, иначе она все испортит суетливостью и лишними вопросами. - Прости, дорогой, - Марианна, приподнялась, - Я слишком многого хочу. Это неправильно, - она поплотнее запахнула халат и встала, чтобы принести новое лекарство.
Лионель Савиньяк: Лионель проводил любимую взглядом. Какое все же счастье, что она есть у него! И что она пришла вчера, словно почувствовав, как ему скверно. Ли решил, что сегодня он будет очень послушным пациентом и станет делать все, что Марианна скажет, пить все тинктуры и прочую... необходимые для выздоровления "жидкости". Он дал себе такое обещание и слово был намерен сдержать. Так и получилось. Несмотря на скверное самочувствие, Савиньяк был терпелив и, лежа в постели, слушался рук и слов любимой. Однако, это послушание лишь пошло ему на пользу. Днем он подремал пару часов, к вечеру его самочувствие ухудшилось, но ночь прошла гораздо спокойнее предыдущей. Купаясь в любви и нежности Марианны, достаточно тренированный организм графа восстанавливался от простуды быстро. Кашель никуда не делся, но наутро вернулся голос, так что Лионель смог тихо проговорить заботившейся о нем баронессе слова любви и благодарности. С постели он поднялся, хотя от слабости слегка шатало, и, надев по настоянию Марианны, теплую рубашку под мундир, а шею обмотав шерстяным шейным платком, на службу все же отправился, прежде посадив любимую в экипаж, чтобы она могла вернуться в свой особняк.
полная версия страницы