Форум » Провинции Талига » "Путь в столицу", 22 Осенних Волн, 398 к.С. » Ответить
"Путь в столицу", 22 Осенних Волн, 398 к.С.
Бледный Гиацинт: Действующие лица: Ротгер Вальдес Рокэ Алва Блаженный(НПС)
Ответов - 51, стр:
1 2 All
Ротгер Вальдес: Вице-адмирал Талига Ротгер Вальдес, находился в дурном расположении духа. И вовсе не потому, что его терзали сомнения в правильности принятого решения, и даже об оставленных делах Вальдес не беспокоился ни капли. А с чего беспокоиться, если даже не пришлось оставлять Рамону записку "Уехал к соберано, не скучайте. Целую, Вальдес." Отпустили его и все дела. Доверяют. Да и Серхио не сопливый теньент в конце концов - вполне сможет управиться с оставшими делами. Причина же не самого безоблачного настроения Бешеного, была тривиальна - вице-адмирал банально устал после почти целого дня в седле. Выехал он сразу же, как только распрощался с Альмейдой, и с коня не слезал, пока не начало ощутимо смеркаться. К счастью, ехал Вальдес по Торскому тракту и городков с разнообразными трактирами здесь было много. В одном из них он и решил заночевать. Пара монет трактирщику и конь уже хрупает овсом в теплом деннике, а его хозяин, наскоро перекусив и умывшись, уже падает на кровать, засыпая, кажется, еще до того, как голова коснется подушки.
Бледный Гиацинт: - Ро! Ро, ну где тебя носит, мальчишка ты несносный?! Холодное осеннее солнце протянуло свои лучи в небольшое окошко комнаты постоялого двора, где спал Вальдес. Было раннее утро, а с улицы раздавался крик какой-то недовольной мамаши: - С самого утра тебя не дозваться! Где ж ты успел так перемазаться, бешеный? Иди сюда, матери помоги...
Ротгер Вальдес: Раздавшийся за окном оклик странным образом сплелся со сном Вальдеса. Ротгеру снилось марикьярское детство, лето и родители. Матушка звала непутевого сыночка к столу, а тому было куда как интересней запускать в бочке кораблики, чем идти и есть какую-то скучную кашу, которую матушка считала неизменно полезной для своего сына. И до того реальным был этот сон, что вице-адмирал, проснувшийся от реального крика, первым делом метнулся к зеркалу - посмотреть где же он успел перемазаться. И только увидев заросшее щетиной отражение понял, что быть тем самым Ро, которого сейчас отчитывала строгая.. ну, наверное, все же матушка, не может. И это было настолько весело, что удержаться от смеха ну никак не получилось. Кое как побрившись и переодевшись вице-адмирал спустился вниз, чтобы быстро позавтракать и снова гнать несчастного Делантеро к Олларии. - Шадди и чего-нибудь перекусить, милая - Ротгер улыбнулся служаночке и плюхнулся на лавку.
Бледный Гиацинт: Миловидная опрятная подавальщица поспешно улыбнулась сударю в ответ и отправилась исполнять заказ. Утреннее солнце лилось со двора во все щели зала, маня наружу обманчивым теплом. Помимо Ротгера здесь за дальним столом сидела еще пара негромко переговаривающихся постояльцев, а напротив него у стены расположился немолодой темноволосый, с проседью, господин, внешность которого могла смутно напоминать вице-адмиралу кого-то знакомого. Пожилой мужчина тоже поглядывал на Вальдеса так, как-будто пытался его узнать, но тут же отводил взгляд снова к своей чашке. - Прошу, сударь, Ваш заказ, - прощебетала служанка, аккуратно ставя перед Бешеным на стол простой, но сытный завтрак и тщательно сваренный шадди. Когда она отошла, вдволь поулыбавшись знатному господину с веселыми глазами, сидящий напротив человек еще раз окинул его взглядом, а потом все-таки не выдержал, встал со своего места, не забыв захватить чашку, и подошел к Вальдесу. - Доброго утра, - сказал он ему, - Не будете ли Вы против, если я составлю Вам компанию за завтраком?
Ротгер Вальдес: - Спасибо, милая, - улыбкой ответив на улыбку Ротгер принялся за завтрак. Шадди дразняще пах и дурное вчерашнее настрение, усугубленное странными словами кэцхэн, никак не находило дорогу обратно, разбиваясь о благодушие Вальдеса В трактире было по утреннему времени малолюдно, видимо просто время раннее, так что Ротгер завтракал в относительной тишине и одиночестве. Впрочем, продлилось это не долго, как только девушка ушла, рассиявшись улыбкой на весь зал, к вице-адмиралу тут же подсел какой-то странный господин. Странным он был потому, что упорно кого-то напоминал Бешеному, но вот кого тот никак не мог припомнить. Впрочем, может случиться и такое, что опознать незнакомца получится потом, или же он сам намекнет о том, где же они встречались - Нет, что вы, садитесь.
Бледный Гиацинт: Незнакомец тут же устроился со своей чашкой за столом Вальдеса на другом краю. - Прошу прощения, я не представился. Себастиано Моретти, некогда подвергшийся гонениям ученый-алхимик. Он чуть склонил перед Бешеным голову, чтобы тут же взглянуть на него снова своими блестящими темными глазами, глядящими, казалось, слишком молодо из-под густых серебристо-седых бровей на пожилом лице с бороздами морщин.
Ротгер Вальдес: - Ротгер Вальдес, очень приятно. Меня никто гонениям не подвергал, я сам на одном месте не сижу, - Ротгер ответил не менее учтивым кивком. В конце концов, не настолько он и дурно воспитан, как говорит дядюшка Курт, кое каким манерам его все же обучили родители, да и общество бергеров не проходит бесследно для неокрепшего детского разума. Впрочем, один пробел в воспитании у Вальдеса был. он не любил представляться. Нет, назваться - это спокойно, но вот род занятий... Ну зачем каждому тыкать своим вице-адмиральством? Можно было бы конечно сказать, что он просто моряк, но как известно, хорошая мысль посещает голову Бешеного несколько позже желаемого. Так что, извините, мэтр Моретти. Ротгер подтянул поближе чашку с шадди и глотнул горячий напиток. - Не сочтите за наглость, мэтр, но чем обязан?
Бледный Гиацинт: - Рад знакомству, господин Вальдес, - улыбнулся старик, своей улыбкой снова напоминая Ротгеру что-то неуловимо знакомое в его лице, - Да нет, это Вы простите, милейший, что мешаю Вам завтракать своей болтовней. Дело в том, что мне въезд в столицу запрещен по причинам, которые я назвал, а Вы, мне показалось, или оттуда едете, или туда направляетесь... Моретти замолчал, всем своим видом показывая жажду вынужденного провинциала к каким-нибудь столичным новостям.
Ротгер Вальдес: Вальдес чего-то не понимал. Его нежданный собеседник совершенно точно кого то напоминал вице-адмиралу, но вот понять кого конкретно, Ротгер не мог. Улыбка, неожиданно молодые глаза, и какое-то, не то шестое, не то двадцать шестое чувство узнавания, и при этом никакой конкретной зацепки в памяти нет. Ужасно неприятное ощущение. - Да не мешаете вы мне, мэтр. И да, вы угадали, я в столицу. Так что, увы, свежих новостей пока что не имею. Или вам нужно что-то передать туда?
Бледный Гиацинт: - Да, - старик вдруг поднял вверх сухощавый указательный палец, - Передать. Это очень важное послание, только... вхожи ли Вы ко двору, молодой человек? - спросил он, внезапно строго посмотрев на Ротгера.
Ротгер Вальдес: Под внезапным строгим взглядом Ротгер даже опешил, до того сильно напомнило это ему дивные годы хождения юнгой на одном из кораблей. Точно так же на проштрафившегося мальчишку смотрел капитан Алламо, ожидая честного ответа за шалости. - Ну, ногой дверь в тронный зал я, конечно, не открываю, но, например, к Первому маршалу зайти вполне могу. Это подойдет?
Бледный Гиацинт: - Подойдет, - покивал Моретти, - Ведь Первый маршал вхож к Его Величеству, а у меня послание к самому королю, - важно сказал старик, доставая из внутреннего кармана своего поношенного, но аккуратно вычищенного камзола какую-то неожиданно заскорузлую смятую бумагу с неразборчивыми каракулями и застарелыми пятнами. Моретти положил скомканный желтый лист на стол и произнес все также торжественно: - Над этой бумагой я работал долго. Когда король прочтет это, ему откроется будущее. Для Его Величества Франциска Оллара, - добавил он, глядя на Ротгера.
Ротгер Вальдес: Ротгер отпил последний глоток шадди и вздохнул. Время, которое он сам себе отпустил на то, чтобы отдохнуть, вышло, и следовало поспешить, если к вечеру он хочет миновать тот отрезок пути, который запланировал. Впрочем, выложенный на стол документ, Вальдес прибрал. Не так уж и сложно передать бумагу соберано, тем более, что ехал Ротгер именно к нему. Да и привык он доверять своим ощущениям, а уж после того, как сорвался в путь по одной только просьбе кэцхэн, ине доверять вполне себе реальному и живому человеку - глупость сродни опасному безумию - Разумеется передам, мэтр. Можете на меня положиться. А сейчас, прошу простить, но мне пора.
Бледный Гиацинт: Старик снова заулыбался неясно знакомой Бешеному улыбкой и закивал, когда Ротгер взял засаленую бумагу. - Доброго пути, доброго пути, - заговорил он, провожая моряка взглядом молодо поблескивающих черных глаз и сжимая в ладони свою чашку с шадди. Но когда Ротгер поднялся с места, он мог увидеть, что чашка Моретти на самом деле пуста, хотя и не совсем. Вместо шадди изнутри она заросла давней, судя по всему, плесенью, и ее внутренние стенки были покрыты сеткой коричнево-ржавых трещин. У самого же оставшегося сидеть за столом старика взгляду вставшего на ноги вице-адмирала неожиданно открылась неприятная рана на голове с засохшей по краю темной коркой крови и копошащимися внутри личинками, прикрытая, словно нарочно зачесанная его аккуратными сединами.
Ротгер Вальдес: - И вам, мэтр, - Ротгер, как хорошо воспитанный человек, встал и поклонился своему собеседнику. К счастью, вице-адмирал мог похвастаться воистину железными нервами, потому как увидь кто другой плесень в чашке своего... вполне себе реального и живого, да, Ротгер? компаньона, то мог бы и чувств лишиться. Ну, или на худой конец устроить истерику, случайно оглянувшись и поняв, что собеседник немножко не живой, хотя и скрывает это прискорбное обстоятельство, закрывая подгнивающую пробоину в черепе собственными волосами. Но смутить вице-адмирала подобными вещами было сложно - повидал он за свои годы всякого и необъяснимого в том числе тоже. Так что Вальдес с разумной осторожностью убрался из трактира и оседлав Делантеро, двинулся по тракту дальше. В конце концов, думать в седле не помешает ничего. Например, можно подумать о том, почему покойный говорил о Франциске , а не о Фердинанте. Нет, ну то есть понятно, о Франциске говорил, потому что мертвый, и, наверное, других королей не знает. - Вот так всегда, во что-нибудь да ввяжусь...
Бледный Гиацинт: Ротгер поклонился и пошел к выходу, а Моретти остался сидеть и кивать ему вслед. Через какое-то время служанка подошла к столу, забрала монеты и стала убирать посуду, словно бы и не видя сидящего там странного старика, вцепившегося в свою потрескавшуюся чашку. Снова находясь в пути, Бешеный внезапно смог осознать не только то, что Моретти передал свою бумагу в столицу для давно преставившегося короля, но и кого он все-таки напоминал ему. У старика был взгляд его отца - живой, смелый, веселый взгляд блестящих черных глаз, и именно потому они казались слишком молодыми на пожилом лице явившегося со своим посланием неизвестно откуда мертвеца. Осознание этого пришло к Ротгеру резко и внезапно.
Ротгер Вальдес: Мысль о том, что он где-то видел почившего мэтра, не оставляла Ротгера несколько дней. Он гнал коня, останавливаясь только для того, чтобы переночевать и дать отдохнуть коню, и снова мчался в Олларию, подгоняемый смутным ощущением надвигающейся угрозы. В одну из ночей, проведенную в маленьком трактире, Ротгеру приснился отец. Дор Диего смотрел на своего непутевого сыночка и улыбался. Наверное потому, что и сам по молодости был, пожалуй, таким же бесшабашным и ветренным. И даже женитьба на очаровательной бергерше не успокоила марикьяре. Проснулся Вальдес с четким осознанием того, где именно видел такой молодой взгляд. Отец. Себастьян Моретти смотрел на мир глазами его отца. Помнится это открытие выдернуло вице-адмирала из предутренней дремы и остаток времени до рассвета он просидел на подоконнике , ошарашенно пытаясь понять кто оказался способен на такое. Только утром, более-менее придя в себя, Вальдес снова горячил Делантеро. До Олларии оставалось пять дней пути.
Бледный Гиацинт: С момента осознания Вальдесом того, чьим взглядом посмотрел на него мертвый старик, чем ближе подъезжал он к Олларии, тем больше странностей происходило на тракте, особенно вблизи трактиров и дорожных гостиниц. Впрочем, такими уж страностями все это нельзя было назвать - нищие и настоящие, либо мнимые блаженные всегда отираются у таких постоялых дворов, надеясь выпросить у проезжающих мимо путников подаяние, но сейчас Бешеному их встречалось слишком много. Однако, даже не в этом было дело. Средь своего обычного бреда побирушки навязчиво вещали о конце света и призывали очистить душу пока не поздно посредством совершения доброго дела, например, подачей милостыни в их трясущуюся грязную ладонь или мятый жестяной стаканчик. В дороге Бешеному невольно пришлось наслушаться о том, как расколется небо, погаснет солнце и мир канет в черную дыру, по самое "нехочу". Все это делало его путешествие в Олларию, мягко говоря, не самым приятным, а еще и сны. Теперь отец виделся ему почти каждой ночью, и словно бы пытался сказать что-то, то ли предупредить, то ли просто утешить, но каждый такой сон неизменно прерывался неприятно, то собачьим воем под окном, то мало отличающимися от него воплями кликуш. В очередной день пути на подъезде к очердному маленькому селению под ноги коня Ротгера кинулся словно бы взявшийся из ниоткуда нищий старик в лохмотьях, едва не погибнув под копытами Делантеро.
Ротгер Вальдес: За время пути от Хексберга к Олларии Вальдес устал так, как не уставал, наверное, еще никогда. Вымотался, выгорел, - называйте как хотите, но ему было плохо. Отдохнуть не получалось даже ночами, - стоило закрыть глаза и заснуть, как приходили выматывающие сны. Сюжета, как такогвого не было. Был отец. Диего Вальдес смотрел на сына, улыбался печально, но как только начинал что-то рассказывать, Ротгер просыпался, так и не услышав какой-то важной информации. И так не единожды за ночь. То собаки под окном разтявкаются, то еще что произойдет, словом, ну совсем никакой возможности выслушать папеньку. После таких многократных побудок, когда злющий и раздраженный вице-адмирал продолжал путь, стараясь доспать в седле, начиналась новая напасть. Попрошайки и побирушки всех мастей, словно бы почуяв Ротгера, стекались к тракту, норовя сунуть проезжающему мимо кружку для милостыни, да порадовать очередным "и провалится оно все в огонь и мерзость". Вальдес от такого тихонько зверел, но упрямо ехал вперед. Но любое, даже самое необъятное терпение, когда-нибудь заканчивается. Закончилось оно и у Вальдеса. Когда очередной попрошайка кинулся Делантеро под ноги, Ротгер чуть ли не кошкой бросился на вошеносца. Ухватил старика за ворот и тряхнул как следует, уже рыча сквозь зубы - Жить надоело?
Бледный Гиацинт: Блаженный бросил на встряхнувшего его Ротгера совершенно безумный взгляд, захохотал черным беззубым ртом и понес привычный уже на этом тракте бред, раскачиваясь из стороны в сторону. Чем больше он бормотал и чем дольше оставался в "захвате" Бешеного, тем явственне он мог ощущать внезапно нахлынувшую на него слабость в руках и коленях. Старик, в своем балахоне напоминавший разве что мешок с иссохшими костями, неожиданно ловко вывернулся из рук Вальдеса и с недюжинной силой толкнул его к боку испуганно заржавшего Делантеро, а потом двинулся на него, продолжая лопотать свои попрошайческие бредни. Только двигался он довольно быстро и уверенно для стоящего одной ногой в могиле блаженного, слишком быстро. А потом его скрюченные пальцы внезапно вцепились в вихры Бешеного, и не просто вцепились, а пригнули к самой земле, будто бы и не прилагая к этому особых усилий. Ротгер мог почувствовать, как от каждого прикосновения к нему старика слабеет, будто тот наносит ему какой-то странный необъяснимый урон, которому он практически не мог сопротивляться. Не выпуская из пальцев волосы Вальдеса, безумец-побирушка принялся колотить его невесть откуда взявшейся клюкой по спине и всему, чему придется, словно нашкодившего внука. Он ничего не объяснял, лишь все бормотал о конце света не давая Бешеному вырваться. Проходящий и проезжающий мимо по тракту люд не обращал никакого внимания на эту сцену, как-будто никто не замечал или не видел происходящего, как и перепуганного ржания Делантеро, который, впрочем, не делал никаких попыток защитить хозяина. Удары палки старика были болезненны, но не это было главным - Бешеный мог чувствовать, что слабеет все больше, становясь не просто не в силах сопротивляться, но и начиная терять сознание прямо на пыльной дороге под ударами клюки. Когда в его глазах стало совсем темнеть, блаженный словно бы понял это и наклонился к нему, прошипев: - Убирайся обратно к себе в порт, пока еще можешь, слышишь? В столицу ты все равно не доедешь. Возвращайся назад, пока еще жив, и сиди там тихо. А нет - пеняй на себя. Свои слова старик подкрепил усиленной трепкой, пока у Ротгера совсем все не поплыло перед глазами.
Ротгер Вальдес: Вальдес был готов к тому, что эта куча костей и лохмотий заверещит, что станет опять стращать и канючить, или бить на жалость, но к тому, что его будут просто бить Бешеный был не готов. Поэтому, когда удивительно крепкая и сильная для такого заплесневелого гриба, рука хватко цапнула за волосы, пригибая к земле, Ротгер не сопротивлялся. В себя он пришел только когда его уже толкнули к Делантеро и принялись гвоздить почем ни попадя клюкой. Первым делом Ротгера обожгло стыдом, как плетью по спине, его, здорового мужика, лупит старый сморщенный дохляк. Лупит ни за что, и к тому же прилюдно. И сопротивляться не выходит, потому как силы.. заканчиваются? Возмутившись таким раскладом, Ротгер решил, что так дело не пойдет и для начала решил хотя бы закрыться от ударов, а там и сбить с ног надоедливого побирушку. Не вышло. Как Ротгер не напрягался, как ни силился, а добился только того, что кровь носом от напряжения пошла. Каждый удар был больнее предыдущего, шипение ввинчивалось в уши, жалобно ржал Делантеро, но Вальдес стиснув зубы сопротивлялся. - Пошел ты, дедуля. Я доеду туда, куда захочу. - Вальдес, не жалея рукава, смахнул кровь с лица, а то, что стереть не удалось по простецки слизнул. И казалось бы сейчас встать и вломить от всей широты души, но паршивый дед снова дернул за волосы, крепкий удар обрушился на спину и Ротгер потерял сознание. Слишком уж много сил высосало у него это страхопудло.
Бледный Гиацинт: Блаженный отошел на несколько шагов, после того, как Ротгер ткнулся лицом в дорожную пыль, орошая ее хлынувшей из носа кровью. Он сошел с тракта и затерялся среди других бродяжек в лохмотьях, и после этого народ вокруг словно бы за внезапно сошедшей пеленой увидел лежащего на дороге вице-адмирала и тревожно похрапывающего возле него оседланного коня. Мальчишка из придорожного постоялого двора поблизости сказал об этом хозяевам, и трактирщик с женой пришли сами, приподняли голову хорошо одетому господину, так странно упавшему с коня прямо посреди тракта. - Хворый что ли? - проговорила хозяйка, отирая Вальдесу лицо платком, - Кровь носом идет. - Надо перенести его в комнаты, - сказал трактирщик, - Может и правда болен, вот и выпал из седла по дороге. Видно, что человек солидный и при деньгах. Да и на коне сумка с добром приторочена. Надо унести его с тракта - вечереет, его разом тут разденут и ограбят. - И правда, надо помочь, - согласилась жена, стирая с лица Бешеного кровь и прислушиваясь к его тихому стону, - Если он до завтра не очнется, лекаря позовем. Или священника, - вздохнула она. Вальдеса перенесли в одну из комнат постоялого двора, в конюшне которого нашлось место и для Делантеро. Хозяин все же проверил наличие увесистого кошелька в кармане нового невольного постояльца, и, успокоенный этим, приказал обслужить хворого, но богатого господина как следует. Ротгера бережно раздели, умыли и уложили в постель, попытались напоить подкрашенной вином водой, но это почти не удалось. Хозяйка определила, что лихорадки у него нет, но на всякий случай к нему в комнату усадили молоденькую служанку-сиделку, подать ночью воды, если очнется и пить запросит, или еще чего. Та осталась сидеть у постели Вальдеса со свечой и шитьем. Ночью Бешеный так и не пришел в себя, но зато ему снова привиделся отец. Диего смотрел на сына еще ласковей, чем во всех предыдущих снах, и теперь, наконец, он заговорил с Ротгером без всяких помех. "Сынок, ты должен ехать, - сказал он ему, глядя на Вальдеса все тем же веселым молодым взглядом с лица Моретти, - В столицу тебе нужно прибыть обязательно. На этот раз я смогу помочь тебе проснуться... Так что, вставай, мой мальчик, вставай. Надо продолжить путь. Только не потеряй письмо - оно должно попасть к Оллару. Запомни. А теперь, Ро, поднимайся. Вставай, сын." Во сне Диего протянул руку и погладил Ротгера по его недавно пострадавшим вихрам. Отец смотрел ласково и ободряюще, а его прикосновения словно бы прогоняли боль и дурноту, снова вливали в Бешеного силы, так что когда тот утром открыл глаза, то мог бы подумать, что все, что случилось накануне, ему просто привиделось, если бы не молоденькая служанка, уснувшая в кресле возле его постели с уроненным на колени шитьем, и огарок свечи у изголовья.
Ротгер Вальдес: Вальдесу отчаянно не хотелось просыпаться. Во сне был отец, трепал, совсем как в детстве, по волосам, улыбался, и говорил. Нет, разумеется, Ротгер понимал, что это сон и весьма важный, и что его ждут дела, но поделать ничего с собой не мог. В конце концов, разве он не заслужил немного отдыха после трепки? Верно, заслужил. К счастью, вице-адмирал умел не только хорошо расслабляться, но и прекрасно понимать что можно, а что нельзя и насколько можно растянуть удовольствие. А потому, когда Диего сказал сыночку, что время вышло и пора просыпаться, Ротгер открыл глаза. Лежал он не в придорожной пыли, что радовало просто невероятно, а во вполне себе удобной кровати, укрытый одеялом. И, что самое интересное, в комнате он точно был не один, потому как дышать на два голоса вице-адмирал не умел, а сейчас совершенно ясно слышал, как сонно и расслабленно дышит второй человек. Впрочем, если открыть глаза и чуть приподняться на локте, то становится ясно, что это просто милая барышня стережет его сон. - Какая прелесть, - со сна получилось хрипловато, но пугать бевушку вице-адмирал не хотел, а потому откашлялся и обратился к дремлющей барышне чуть громче. - Милая, спать сидя - ужасно неудобно...
Бледный Гиацинт: Спящая в кресле служанка встрепенулась от голоса Ротгера, сперва сонно уставилась на своего пришедшего в себя подопечного, а потом вскочила на ноги, позабыв о шитье, которое скатилось с ее колен на пол. - Вам лучше, сударь? - улыбнулась она, убирая ладонью с заспанной щеки темный локон, выбившийся из ее заплетенных волос, и делая перед Бешеным учтивый книксен, - Подать вам воды?
Ротгер Вальдес: - О, гораздо, - Бешеный улыбнулся в ответ, удобней устраиваясь на кровати. Следовало немножко подумать о случившемся и попытаться свести концы с концами, но думать не проснувшись окончательно мозг отказывался. Увы, серьезные времена подразумевают серьезные меры. - Воды не надо, принеси лучше шадди, а потом расскажешь где я, хорошо? - он послал девушке еще одну обаятельную улыбку. Просто так, потому что девушка хорошая, потому что сам жив, потому что кое-что понял.
Бледный Гиацинт: - Вот и хорошо, сударь, - торопливо заговорила служанка, - Шадди сейчас принесу. Хозяин велел разбудить его, как только Вы в себя придете, но... Еще так рано. Девушка посмотрела на прореху приоткрытых штор, где за окном виднелся встающий серовато-розовый рассвет. - Мне не хочется его будить, - призналась она, подбирая с пола свое шитье, - через пару часов он и сам встанет... Служанка замялась в нерешительности.
Ротгер Вальдес: - Да пусть себе спит. Ну не сбегу же я отсюда. - Вальдес улыбнулся, всем своим видом показывая, что в ближайшие пару тройку часов точно никуда не денется. Он же честный человек, а не засранец какой-то, сбегать не попрощавшись и не отблагодарив за помощь, верно? Так что оставалось дождаться шадди, одеться, сесть и крепко так подумать, вот, хотя бы, над тем, что девочек он спасал своей кровью, а страхопудло это придорожное, отпустило его только тогда, когда у него кровь носом пошла. Только если так каждый раз нечисть своей кровью отпугивать, так надолго ли хватит одного вице-адмирала? Озадачившись этим вопросом, Ротер почесал за ухом и печально вздохнул. В рассуждениях явно была какая-то ошибка, или же недостаток информации, а значит нужно думать дальше. Но только после шадди.
Бледный Гиацинт: Служанка вновь заулыбалась, поспешно закивала, сделала книксен и вышла, оставив свое шитье на стуле у кровати Вальдеса. Через некоторый промежуток времени она вернулась, не такой уж маленький, поскольку ей пришлось самой натаскать воды и разжечь жаровню с углями для шадди - весь постоялый двор еще спал. Девушка внесла в комнату поднос с чашкой ароматного напитка и пирожками с вишней, вчерашними, но совсем не черствыми - часть выпечки специально готовили вечером для самых ранних посетителей. - Прошу вас, господин, - сказала служанка, ставя поднос на столик у изголовья кровати, а сама снова приседая в реверансе, - Не нужно ли что-нибудь еще?
Ротгер Вальдес: Пока девушка отсутствовала, Ротгер даже успел одеться, благо его вещи не стали куда-то прятать, а оставили в той же комнате, где он и проснулся. В конце концов, это пусть столичные неженки попивают утренний шадди в постели, а ему это совершенно ни к чему. Так что когда девушка, зашла в комнату с целым подносом пирожков и чашкой шадди, вице-адмирал уже стоял у зеркала и пытался привести растрепанную шевелюру в порядок. Ну, и заодно осматривал повреждения. В принципе ничего страшнее расцарапанного лица не было, так что он успокоенно вздохнул. Не так и заметно, появиться в столице можно спокойно. - Вы меня просто спасли! - Вальдес улыбнулся и сделал первый глоток шадди. - Да, расскажите, что тут было, когда меня принесли. А то вдруг я вам какой секрет выболтал, пока без сознания был?
Бледный Гиацинт: - Сказали, сударь, - подтвердила девушка, теребя передник, - Но только почти под утро уже... Я даже подумала, что вы проснулись, но глаз вы не открыли. Сказали: "Только не потеряй письмо". Вот так. Громко. Я хотела уж позвать кого-нибудь, только жара у вас не было, а после вы затихли. Я подумала - уснули, а потом и я тоже уснула... Она виновато потупил глаза.
полная версия страницы