Форум » Провинции Талига » "Превозмогание" » Ответить
"Превозмогание"
Ричард Окделл: Действующие лица: Ричард Окделл Айрис Окделл Дейдри & Эдит Окделл(НПС)
Ответов - 12
Ричард Окделл: Боль была тяжелой и перекатывающейся, подобно свинцу. Как будто ему в мозг залили свинец, который там перекатывался, прорываясь через сосуды. Скалы наседали. Ричард находился в недрах темной горы, а ее стены сжимались, угрожая раздавить его. Порой из стен показывались острые сталактиты, словно они хотели разрезать его на куски. Это было страшно. Это было жутко. Так не должно было быть. Когда гора сжималась до состояния узкого шкафа или гроба, Ричард выпрямлял руки, упирался в стены и старался держать их. Старался их расширить. "Я сильнее. Это Скалы. А я Повелитель. Я повелитель! Я, Ричард Окделл, повелеваю вами!" - на виске юноши бешено колотилась жилка, а по лбу катился пот, но раз за разом - после длительного и утомительного боя - у него получалось отодвинуть их. Его мысли против тюремщика. Его сила воли против камней. Пожалуй... Пожалуй, сила воли и была самым главным его оружием. Порой к нему приходили крысы. Не сказать, что Ричард боялся крыс, но эти, размером с немалую голову - всё же его пугали. А порой, и эти дни были самыми тяжелыми, приходил тот, кому его поручили. Его крысиная голова вызывала в Ричарде то желание плюнуть в него, то желание раздавить об эти самые скалы. А он смеялся. И эти дни были самыми худшими. Ричард уже успел выучить его основные настроения. Если он обращался человеком с головой попугая - он начинал убеждать. Гарантировал все, показывал самые сладкие картины. Однажды он чуть было не убедил Ричарда остаться навсегда в этой скале и чуть было не убедил его присягнуть или стать верным его вассалом. Это была картина, в которой им - Ричардом - восхищались. Он победил. Он Повелитель. Им гордится эр, его обожает Айрис... Катарина... Впрочем, для пытки Ее Величеством изысканный тюремщик любил превратиться в красивую женщину: будь то Марианна или сам Ангелец. Катарина... Картины, в которых она шептала ему слова верности, в которых клялась в любви... Как же был не прав тогда Рокэ, называя ее грудь "не лучшими яблоками Талига". Роскошная, призывная, аккуратная грудь, хрупкие плечи, нежная талия - как будто и не рожала она никогда. Как будто она могла бы родить ему - Ричарду - ребенка. Как будто носила бы этого ребенка с любовью и счастьем. Только если бы он остался, навеки очарованный этим счастьем. Или же окровавленная крысиная морда. Окровавленная, в крови его любимых. Рокэ Алва - мертвый, терзаемый крысами, рожающая в муках - о, Четверо, со своим хрупким здоровьем... Ей же нельзя! - Айрис, умирающая на плахе Катарина. Катарина, чью шею перегрызли крысы. Тонкую, нежную шею. Айрис, рождающая на свет монстра с крысиной головой. Лионель Савиньяк, чью грудь разорвало снарядом, привязанный к пушке, а фитиль зажег - он. Ричард. И он же - подсыпал яд своему эру. И убивавший кинжалом Катарину. Беременную Катарину. Или - тяжесть ненужности. Ричард видел, как смеялся над ним Рокэ Алва, как он шептал скабрезные о нем анекдоты Катарине, смеявшейся как последняя падшая женщина. Видел, как Рокэ кормил с рук Катарину виноградом. Видел, как они пили вино. Видел, как товарищи по Лаик - все смеялись над ним. Видел толпу людей, кричавшую ему: "Свинья! Предатель! Убийца!", и как разочарованно смотрел Алва. Видел смеющуюся сестру в подвенечном платье, отдающую другому мужчине Надор. Другому, любившему позабавиться с ней. Другому, взявшему как Надор, так и сестру, готовую для этого урода вставать на колени. Какому-то мужчине, убравшему все, что было для Надора важным, все, что было важным для Ричарда, убравшему оттуда даже самую любимую игрушку детства Ричарда, даже самый драгоценный предмет - оружие его отца. Как хозяин, двигавшемуся меж бедер его сестры и расхаживающему по его замку. Это было пыткой. Это было страшно. Ричарду хотелось свернуться в клубок и спрятаться - каждый раз после такого. Только верный вепренок был с ним, всегда бросавшийся колотить и бить того, кто насылал эти сны. Вепренок помогал ему... Вместе с ним Ричард прогонял тюремщика. Один раз рядом с ним появилась Айрис и попыталась закрыть собой брата. Она кричала ему быть сильным. Она просила его бороться. Она встала между ним и крысой, закрывая своей хрупкой фигуркой, пока ей в горло не вцепились крысы. Но на этот раз Ричарду хватило сил в одиночку прогнать его. В одиночку нанести ему несколько ран. А сестра приходила. Еще несколько дней - на минуту, на две. Она молила, стояла на коленях перед братом. Она закрывала его собой. В ее руках была глина, ее крошечные ручки были в земле, но Ричард всё равно прижимал к себе хрупкие ладошки, не боясь испачкаться. Покрывал поцелуями ее личико. И то ли она, то ли земля - давали ему сил. - Как мило... Сестра и братик, - вновь раздался ненавистный голос, и тюремщик сжал своими пальцами шею сестры. Она схватила его за руку, пытаясь разжать пальцы - но тщетно. Лишь там, где земля соприкасалась с кожей - у крысы появлялись крошечные ожоги. Но на сей раз Ричард терпеть не стал. Это его сестра. Это его плоть и кровь. Это его возлюбленная девочка. Это ее он катал на лошади, ей искал женихов. Больше никогда. И никто. Ни один ублюдок ее не тронет. Резкая вспышка. Громкий крик - тюремщик рассыпался на части. Прохладный воздух... - Пить... - шепнул Ричард, чувствуя под головой подушку. - Пить...
Бледный Гиацинт: Дейдри, которая дежурила у постели брата, поспешно подала ему чашу с питьем. Ее маленькая ладошка была привычно просунута под его затылок, чтобы немного приподнять голову и помочь Дику сделать несколько глотков. Его веки дрогнули, и ей вдруг показалось, что сейчас он приоткроет глаза - неужели! - Эдит, - позвала она сестру, которая дремала, свернувшись калачиком в кресле рядом, - Посмотри... мне кажется, что наш дорогой брат начинает приходить в себя... Сестренка настояла на том, чтобы пойти к Дику вместе с Дейдри не смотря на позднее время, но не рассчитала своих сил, сон сморил ее. Однако, после слов Дейдри Эдит сразу же проснулась и захлопала глазками. - Что? - тихо переспросила она и всмотрелась в лицо брата, - Ты думаешь, что Дику становится лучше? Может быть, позвать Айрис? - Нет, - ответила Дейдри, - Она ведь только что уснула... Ей надо отдохнуть. Мы сами... Эдит перебила ее, в нетерпении ее тоненький голосок позвал юношу: - Дик... Дикон... Ты нас слышишь? Это мы, твои сестры. Открой же глаза, открой! Обе девочки с надеждой снова всмотрелись в его лицо.
Ричард Окделл: Когда Ричард смог сделать пару глотков, он как будто оказался в Рассвете. После того, что он пережил, он понимал, что возможность обнять вновь сестер, выпить чашку воды, съесть кусок хлеба - вот, какого счастья он только мог желать. Душа стала свербить, как от боли, но это была радость. Безумная радость. Любовь была. - Дейдри... Эдит... Мои... Мои милые девочки. Мои сестренки. Мои сокровища... Вы... Вы тут... - хрипел Ричард, стараясь приподняться и раскрыть сестрам объятия. Когда же он оказались обе прижаты к его бокам, как маленькие котята, обласканные и расцелованные, он только спросил: - Вы здоровы? С вами все хорошо? Где Айрис? Где мама? Мои сестры... Я скучал. Очень скучал...
Бледный Гиацинт: - Дикон... Девочки расплакались, прижавшись к брату, не в силах поверить, что он действительно пришел в себя и разговаривает с ними. Дейдри первая вытерла слезы и села, оторвав Эдит от Дика, и помогла ему выпить еще воды. - Мы так счастливы, что тебе лучше... Матушка, она даже не надеялась... Когда твой эр привез тебя в Надор таким, она решила, что ты больше не встанешь... Но эр Алва сказал, что мы должны надеяться... И мы надеялись, особенно Айрис. Она провела возле твоей постели столько ночей, звала, молилась, разговаривала с тобой. Сегодня днем она тоже была с тобой и очень устала отчего-то, так что, мы вывели ее из комнаты совсем без сил. Дик... Дейдри отставила на стол опустошенную чашу и погладила брата по голове. Ладошка Эдит тоже ласково тронула его щеку и плечо. - Как же хорошо, что ты очнулся. Прошло уже много времени с тех пор, как тебя сюда привезли. И теперь, тебе надо восстановить силы. Сейчас мы позовем врача... И наверное, надо разбудить Айрис. А матушку лучше не беспокоить, - тихо добавила она. Дейдри оставила Эдит рядом с братом, а сама побежала в комнату Айрис. Там она распахнула дверь и крикнула, не в силах сдерживаться больше, со слезами и смехом радости: - Айри! Дик пришел в себя, слышишь? Он разговаривает, он все понимает... Он вернулся!
Айрис Окделл: - Мм?.. - Айрис перевернулась на другой бок, еще не осознавая, в чем дело. Потом она резко проснулась и усиленно стала моргать. - Как проснулся? Когда? - девушка дернулась с кровати. Как была, девушка вскочила и побежала к комнате брата, благо уснула она как была - в платье. - Ричард?! Ох... Ричард. Как ты, Ричард? - Айрис прижалась к брату. "У меня столько есть тебе рассказать!" - хотела было она сказать, но пока сдержалась
Ричард Окделл: Дик увидел Айрис и улыбнулся. Слабость накатывала, но он постарался подняться в постели навстречу объятиям сестры. И не смог. - Все хорошо, - сказал он, просто лежа обнимая сестру, - Теперь все хорошо. Я рад тебя видеть. Не волнуйся, теперь я вас не оставлю. Он улыбнулся Дейдри и Эдит, которые стояли сзади. Хотелось обо всем расспросить: что с матушкой, где монсеньор, но слушать и анализировать информацию у Дика пока не было сил. Последнее, что он помнил насчет Алвы - это разрушенные стены лабиринта. Эр Рокэ сказал, что он может их разбить, и он разбил. И их куда-то вынесло... Неужели он тогда перенес их в Надор? Значит, крысоголовые твари ему этого не простили и снова украли его сознание, пока ему опять не удалось вырваться. И кажется, не без помощи сестры. Ричард посмотрел на Айрис, которая прижималась к нему. Он протянул слабую руку и погладил волосы сестры. - Скажи, Айри, сколько я пролежал без сознания? И монсеньор, когда он привез меня в замок... Он сам был здоров?
Айрис Окделл: - Дейдри, пусть принесут хлеба горячего, - начала командовать Айрис, - и супа. Настоек травяных. А еще пусть пирог с мясом начнут готовить - Ричард всегда их любил. И сладкий пирог - отпраздновать. Нужно сказать наместнику, что он очнулся, а еще лекаря позвать - пусть осмотрит его. Когда Дейдри убежала и начала звонким голоском раздавать указы, Айрис мурлыкнула и потерлась, как кошка, о плечо брата, все еще чувствуя свою усталость. - Несколько месяцев... А эр Алва, как и эры Придд и Вальдес - здоровы. Братик... Знаешь... Рядом с тобой я иногда видела странное существо - без головы. А еще мы с Луизой делали ритуал со свечами... И кто-то там понял, что мы мешаем. И... Потом я когда сидела с тобой - стала очень сильно уставать, - Айрис уткнулась в брата, прикрыв глаза и стараясь прийти в себя.
Ричард Окделл: - Наместник? - глаза Дика широко распахнулись. Он недоуменно посмотрел на сестру. - Что это значит? Надором управляет олларианец? А что с матушкой? И что, Придд был здесь? Юноша разволновался, но сил хватало только на то, чтобы беспокойно вертеть головой на подушке. Он вплел пальцы в волосы сестры. - Ты тоже видела это существо? Оно было со мной там, в моих кошмарах. Я его называл вепренком, но кажется, это наше тотемное животное. Рода Повелителей Скал. Его зовут Невепрь, и он охранят нас. Наверное, он живет здесь в Надоре. Я читал про него в библиотеке у эра Рокэ. А ты, значит, проводила ритуал... Значит, это ты меня спасла. Дик поцеловал сестру в щеку.
Айрис Окделл: - Мама... Сошла с ума. Надором управляла я... - сбивчиво начала Айрис, - я засвидетельствовала о нашей верности Олларам, и Рокэ прислал наместника управлять Надором и учить меня. Валентин Придд - оруженосец Ротгера Вальдеса. И он помог бежать из горящей Олларии. Вице адмирал приехал с Рокэ Алвой, так как он тоже попал в магическую ловушку, а теперь он и Рокэ наводят в стране порядок, - быстро от тарабанила Айри.
Ричард Окделл: Ричард устало уткнулся затылком в подушку. От такого количества новостей закружилась голова. - Мама сошла с ума, - повторил он, - Где она теперь? Заперта в своих комнатах? Врач с ней? Она... совсем никого не узнает? Это все я виноват, - сказал он, - Потому что присягнул убийце отца. Который привез потом меня сюда. Это такое потрясением для мамы, только по-другому сейчас нельзя. Ты же сама чувствуешь, сестренка, что происходит что-то странное. Повелители и их кровные вассалы должны быть вместе. Олларианский кардинал может делать что угодно, но спасает нас культ Четверых. Если бы не провела этот обряд, я бы не выжил. И Придд не зря был здесь... И вице-адмирал Вальдес тоже. Когда я встану на ноги, мне придется поехать в столицу, к эру Рокэ. Но перед этим я должен подтвердить свое повелительство. Земля Надора помогла мне в снах, прогнала крысоголового... Я теперь знаю, что должен сделать. Дик облизал снова пересохшие губы. Его голос стал совсем тихим. От разговора он очень устал, но в голове была светлая, прозрачная ясность. Рядом с Айрис, Эдит и суетящейся веселой Дейдри было очень спокойно. Он теперь сделает все правильно, как надо. Он выживет и спасет Надор...
Айрис Окделл: - А мне - в Марикьяру, - тихо шепнула Айрис. - есть еще одна новость. Я выхожу замуж за Ротгера Вальдеса, - такая же усталая, как и сам Ричард, Айри уткнулась в него и стала мерно дышать, а к ней стал приходить сон, с которым она стала бороться. - Ваш суп, - сказала служанка и Айрис отвлеклась на суп, поднося ложку ко рту брата. Куриный бульон с овощами - сама Айрис очень любила. Для нее признаттся в этом замужестве значило указать свой новый статус, открыть братц то, что означает ее жизнь. Показать то... Отчаяние что бвло до предложения и некое облегчение, когда было понимание, что есть плечо. Страх за будущее. Вся та гамма, которая мучила Айри по ночам и с которой ей было трудно бороться - ее она постаралась передать в одной фразе и во вгляде, который она быстро переключила на горячий бульон.
Ричард Окделл: Дик просто подпрыгнул на кровати. - Ты выходишь замуж? За вице-адмирала Талига? - в его голосе прозвучало и восхищение, и отчаяние одновременно, - Значит, я проспал слишком долго... А ты уедешь на Марикьяру, - слабо проговорил Дик, - Когда же ты успела в него влюбиться? И матушка, конечно, не дала своего благословения... Юноша старался уложить в голове все новости, но они укладывались плохо. Принесли еду, и ее запах и вкус были ему приятны. Он проглотил несколько ложек и почувствовал, что осоловел от еды. Хотелось говорить с сестрой еще, многое у нее спросить, рассказать, объяснить, но глаза уже слипались сами собой, и Дик не мог бороться. Сейчас он слишком устал, а завтра обязательно проснется, чтобы продолжить этот разговор. Эпизод завершен
полная версия страницы