Форум » Провинции Талига » "То ли Золушка, а то ли принцесса...", 24 Зимних Скал, 398 к.С. » Ответить
"То ли Золушка, а то ли принцесса...", 24 Зимних Скал, 398 к.С.
Бледный Гиацинт: Действующие лица: Айрис Окделл Луиза Арамона Эйвон Ларак, другие жители Надора и слуги(НПС)
Ответов - 22
Айрис Окделл: Новый мир казался Айри чуть более загруженным, чем старый. Мирабелла была больна - это было очевидно. Ее разум пошатнулся, и не сказать, что от осознания этого факта мир Айрис треснул, разрушился или как-то еще поломался. Мамы не было - и нет. Вот что действительно тревожило Айри - это то, что теперь кто-то должен был принять на себя бразды Валерия в Надоре. И теперь уже полноправная герцогиня Окделл - Айрис - решила взять все в свои руки. Она понимала, что не может Надор в неспокойное время быть без сильной руки герцога. Эйвон - рохля. Наль тем более. Что оставалось Айрис, кроме как самой обрядиться в мужские обязанности, как в платье, потребовать бумаги и... собственным разумом понять, насколько все было плохо? Мануфактуры простаивали, порой очень часто, ранее известный хрусталь и хрустальные предприятия закрылись. Хрусталь, которым гордилось все герцогство, который покупали повсюду - был испорчен. Укрывали доходы владельцы, рудники в горах не разрабатывались. Иногда Айрис хотелось спросить только одно: чем вообще занимались кроме постов и овсянки? Чем? Как матушка смогла довести до такого? Во времена столь любимого ей Алана в Надоре был хрусталь! А из гор добывали железную руду, плавили ее и отправляли в другие имения, а овец, что можно было выращивать в их местности, стригли, и из шерсти - а так же из льна, что можно было вырастить - делали теплые и прочные ткани. Как так вышло, что все это пришло в упадок? Первым делом новой герцогине пришлось бы заняться всем этим. Стоило ли говорить об обороноспособности ее владения? Нет. А купить армию для защиты своей территории Айрис не могла - не на что было. Малышка понимала, что теперь все ляжет на нее. Кажется, ей придется ездить по владениям и собственноручно следить, чтобы не было ни воровства, ни утайки. Все делать самой. Хотя это ей даже нравилось, хотя она не могла отрицать, что заниматься чем-то более легким ей было бы приятнее: например, придумывать платья. Или писать романы, стихи... Играть на арфе... Вызов основных дворян "на ковер" убедил тех, кто герцогиня Айрис достойна своего имени. Но после пламенной речи они, судя по всему, поняли, что пользоваться такой безнаказанностью, что была ранее, не смогут. Неудивительно, что скорее всего, часть точила на малышку зуб, а та страстно мечтала заполучить поддержку. Может, стоило написать ее величеству Катарине? Та хотя бы понятно где - в столице - а Рокэ Алва в присущей ему манере шляется по войнам, и Айрис даже адрес не сможет написать. "В военный лагерь, Рокэ Алве"? Смешно. Однако из-за военного положения в стране дороги были перекрыты, и Айрис оставалось дождаться окончания восстаний. Слава Создателю, ее родной край не бунтовал, все с интересом и некой страстью смотрели на нее саму, а она не собиралась до окончания войны присягать кому-то без гарантий защиты и помощи в развитии. Выжить бы. Ведь Надор отстал. Айрис понимала, что она может расшибиться в лепешку, заставить всех вернуться к работе - но она не сможет преодолеть этот 400 летний рубеж, что отделял Надор от других герцогств. Нужно было как-то перенять опыт... А пока - верность людей лично ей хотя бы помогла ей убедить всех, что править должна именно она. И что к работе надо вернуться, и работать надо хорошо. Перо проткнуло бумагу, и Айри отвлеклась от своих мыслей. На секунду. По крайней мере с ней Луиза. Эта чудная женщина смогла мастерски справляться с домом. Может, и с герцогством поможет?
Луиза Арамона: Луиза постучалась к Айрис, и услышав разрешение, вошла. Девочка обессиленно сидела перед горой бумаг, свечи почти догорели, и в комнате было нечем дышать. Луиза открыла окно, впуская вечернюю прохладу, и тяжело опустилась в кресло. Позади был тяжелый день, впрочем как и все дни, последовавшие за припадком Мирабеллы. Большую часть времени дуэнья проводила у ложа больной. В основном Мирабелла вела себя тихо, спасибо лекарю, но иногда впадала в буйство и начинала орать и кликушествовать. Надо было постоянно следить, чтобы она не навредила самой себе, лекарь сказал, что в таком состоянии агрессия больных часто бывает направлена внутрь. Самой большой головной болью Луизы были посещения больной родственниками, ведь было допустить, чтобы девочки видели, во что превратилась их мать. - Как ты, Айрис? - участливо спросила госпожа Арамона. - Ты уже давно не ела, да и я тоже. Давай попросим принести нам сюда холодный ужин и немного отдохнем.
Айрис Окделл: - Давай. Луиза, как прошло сегодня? Как Мирабелла? - Айрис избегала называть ту матерью, потому что не хотела лишний раз напоминать себе, насколько ужасной была ее мать. Эта женщина - да, Мирабелла - да, но не нмать. И сама Айрис никогда такой матерью не станет. - А поела я бы с радостью... - Айри откинулась на спинку кресла. - Нам надо как-то заявить о положении Надора сейчас и заявить о нашей готовности предоставить Алве и Ее Величеству поддержку. Луиза... Как ты думаешь, как такой мой шаг будет воспринят здесь? Я не хочу, чтобы мы поклонялись ложным идеалам. Что думаешь? - Айрис начала медленно массировать болевшие виски. Они так неприятно ныли, а еще у девушки очень устали глаза, и их тоже хотелось тереть.
Луиза Арамона: - Айрис, я не знаю... Все очень сложно и зыбко. Окружающие Надор земли принадлежат Людям Чести, которые не поймут такого поступка.Здесь герцог Алва в первую очередь убийца вашего отца, осквернитель всего, что так дорого Людям Чести. В лучшем случае объявят, что у вас от горя помутился рассудок и запрут. Как Мирабеллу. Кстати, сегодня, слава Создателю, обошлось без приступа. Служанка принесла холодный ужин, и Луиза замолчала, глядя, как она раскладывает приборы в неверном свете свечей. Тусклый металл, холодный камень и изъеденные молью гобелены, в этом был весь Надор. Тверд и незыблем, чтоб его! Отпив немного кислого вина Луиза продолжила: - Знаешь, сколько стервятников уже прислали соболезнующие письма? Все они хотят навестить Надор. Догадываешься, почему?
Айрис Окделл: - Нужно, чтобы унялись эти позиции и потом я могла переформировать Надор? В любом случае... Луиза, разве посмеют они тронуть герцогиню, за которую поручится сама Королева? А если я смогу наладить контакты с Алвой... Они все при попытке тронуть меня официально станут преступниками. Знаешь... Луиза... А что если я сумею заставить их поверить, что при любой попытке меня тронуть, их государственная измена будет доказана? Скажем, нужные письма будут на столе у Ее Величества с именами и датами. И тогда при моей смерти и чем-то таком... их точно обвинят и будут совершены определенные... Наказания? - Айрис нахмурилась, подаваясь вперед. А потом нахорохорилась, словно воробушек: - И зачем они приедут? - неужели замуж звать? Впрочем... Теперь Айрис вольна выбирать. А она хочет себе южанина. Любящего, статного. Ласкового. С внешностью красивой. Богатого. Доброго. Деятельного. На которого можно опереться. И чтобы детей любил. И чтобы ее любил. И чтобы был готов всех убить за нее и детей. Личико Айрис стало мечтательным и мягким, как только она представила себе такого мужа. Ведь всё же Айрис вольна выбирать, несмотря на то, что где-то на грани сознания мелькнуло "девушка, не многого ли ты хочешь?".
Луиза Арамона: Луиза просто не знала, что сказать Айрис в ответ. Ей очень не хотелось рассказывать девочке жутких историй, которых она в изобилии наслышалась за всю свою собачью жизнь. Дуэнью искренне восхищали наивность и идеализм помыслов юной герцогини, но у нее было слишком много жизненного опыта. чтобы воспринять их всерьез. - Королева и Алва сейчас очень далеко... - Луиза вздохнула и посмотрела в бокал на просвет, казалось, что в вине кружится какая-то пыль, а, может, и не казалось. - В Олларии разруха, король умер, где Первый Маршал вообще непонятно, и не забудь про мятежников. Боюсь, что декларировать свои предпочтения сейчас крайне невыгодно. В этой мутной воде предприимчивые мерзавцы всегда найдут себе жирную рыбку, грустно подумала Луиза. Главное, чтобы этой рыбкой не оказались мы.
Айрис Окделл: Айрис прищурилась. - Луиза, я изучила нынешнее положение и последние несколько дней отправила к границам егерей и я знаю, в то происходит. Я мыслила на перспективу. В том, что выиграет Алва, сомнений у меня нет, потому что при том, что страна поделена почти на два лагеря, его талант как полководца отрицать нельзя. И еще. Как бы я ни хотела государственной защиты, мы сейчас не сможем отправить королеве письмо - все дороги перекрыты и высока вероятность, что гонца перехватят. Но Луиза. Подумай вот о чем. Держать нейтральную позицию долго опасно, потому что мы можем засидеться на нейтральной территории и потом уже никто не будет испытывать к Окделлам доверия. У Людей Чести мои действия и действия моего брата пошатнули авторитет Окделлов. У истинных дворян Талига - действия Эгмонта. И если мы в нужный момент не скажем, на чьей мы стороне и не покажем это делом, то мы можем остаться без союзников вообще, как очень ненадежные и непонятные. А в такой ситуации быть одиночкой - самое опасное. Имея союзников, можно быть уверенным в своей какой-никакой, но защите, и проигрыш будет только с кланом, а такая клановость позволит пережить напасти - доказано людьми чести. К тому же если мы присоединимся к кому-то только когда наметится победитель, то никакого уважения мы не получим и на помощь в восстановлении Надора можно будет не рассчитывать, потому что у нас будет облик тех, кто... - Айрис задумчиво подбирала слова, - присосался к чужой победе. Наше положение будет хуже, чем у юноши Придда. А я больше склонна верить в Валентина Придда, Рокэ Алву, Катарину Ариго, кардинала и Ротгера Вальдеса, чем в этих... Те дворяне, что владеют Надором, воевать не умеют и не будут. Не уверена, что остальные лучше.
Луиза Арамона: - Айрис, все твои измышления звучат очень убедительно, не скрою. И сторону, как по мне, ты выбрала абсолютно верную. Возможно ты права, а я боюсь собственной тени. Но тебе не кажется, что разумней будет не упоминать Первого Маршала, высказывая свою позицию? Луиза уныло поковыряла вилкой в холодном бараньем рагу - кормили в Надоре просто отвратительно, и дело было отнюдь не в бедности хозяев. Дуэнья подозревала, что Мирабеллу более чем устраивало качество пищи, не позволявшее впасть в грех чревоугодия. - Возможно, стоит заявить исключительно о своей верности короне и Катарине Оллар? Надо продумать речь, чтобы ваши вассалы и соседи не могли прицепиться к словам.
Айрис Окделл: - Ты права, Луиза. Пока не стоит. А Ее Величество уважаемая среди всех, - Айрис хлопнула себя ладошкой по лбу, - вот она - идеальная эрэа! Луиза, ты мудрейшая, прекраснейшая и лучшая женщина, которую я только знала! - улыбнулась малышка женщине, -Катарина Оллар - редчайший пример в этой войне, которую уважают обе стороны. Присяга именно ей позволит... И нам сохранить совершенно законный нейтралитет. Избавиться от клейма ненадежных и временно выжидать... Для дворян Надора, я думаю, можно сыграть девочку, которую невероятно вдохновил пример Ее величества, ее умение держать себя в тяжелой ситуации и умение быть статной дамой, которая способна выдержать это время и помочь стране подняться - они должны это скушать. Что думаешь? - Айри с улыбкой посмотрела на дуэньи, - Но тогда еще надо послать гонца Ее Величеству... А все дороги перекрыты.
Луиза Арамона: Луиза почувствовала себя очень неловко из-за похвалы Айрис, она не привыкла к добрым словам, и смущенно пробормотав в ответ благодарности, вернулась к насущным проблемам. - Мы можем послать нескольких гонцов, чтобы хоть кто-то передал письмо, но, на самом деле, я уверена, будет достаточно и устной декларации верности короне перед лицом большинства местных дворян. Госпожа Арамона подумала еще мгновение и наставительно подняла палец: - А главное, тебе надо быть готовой к очень неприятным вопросам. Кто-нибудь обязательно спросит про твоего брата в роли оруженосца Алвы, про твоего брата и его состояние. И наконец, ты сама понимаешь, что слухи распространяются быстрей пожара, кто-нибудь спросит, действительно ли Мирабелла Окделл окончательно помешалась рассудком. А еще тебе нужно защититься от назойливых женихов. Тебя в детстве, часом, ни с кем не обручили? Мой отец рассказывал, что ранние помолвки до сих пор весьма популярны среди Людей Чести.
Айрис Окделл: - Я просто боюсь, что перехватят гонцов. Ведь помимо именно декларации перед дворянами надо будет самой королеве донести эту весть... Ладно. Ты права. Сначала надо с моими дворянами разобраться... На вопросы о Мирабелле... Мне кажется, ее безумие надо будет показать. Чтобы ее увидели. Мы ее прячем и успокаиваем, а можно показать и раззадорить, хоть это и аморально, - нахмурилась Айри. На вопрос Луизы Айрис театрально прижала одну ладошку ко лбу. Затем вторую. Затем, раздвинув пальчики, она лукаво посмотрела на дуэнью. - Не знаю я! Не сказали! - серый глазик Айрис пустил шутливую слезу, смотря через пальцы.
Луиза Арамона: - Я даже представить боюсь, почему не сказали, - мрачно пошутила Луиза, - жених должно быть настолько великолепен, что твои родственники побоялись сообщить, чтобы ты не сбежала к нему раньше времени, не опозорила, так сказать, семью. Надо у графа Ларака спросить, он точно знает. Луиза уже было поднялась, чтобы пойти искать Эйвона, как вдруг вспомнила, что он на три дня уехал проверять Надорское производство хрусталя. Раньше Надор славился своим хрусталем, но мануфактура пришла в упадок еще при деде Ричарда, а при правлении Эгмонта и Мирабеллы все стало еще хуже - теперь от производства осталось только название. - Надо поговорить с Мирабеллой, - решила дуэнья, - она точно знает, а это может нам быть очень полезным. Особенно если она засвидетельствует твою помолвку - все знают, что герцогиня Окделл в жизни не опустится до лжи. Пойдем, навестим твою мать.
Айрис Окделл: "А если я не хочу это знать?" - промелькнула в голове Айрис чуть спешная мысль. Она в самом деле не хотела. Окажется еще, что ее сосватали толстому и ни на что не годному уроду, который будет фанатиком, как Мирабелла, а супружеская близость будет только в особые дни. Что тогда? Нет! Нет! Нет! Сбежит, переспит с кэналлийцем, опозорится - лишь бы избежать такого брака. - Луиза. Это обязательно нужно знать, да? - чуть обреченно выдохнула Айри, идя за женщиной. - Ладно... Ладно... Не говори ничего, - опустила голову.
Бледный Гиацинт: Сегодня Мирабелла была относительно спокойной. Лекарь сказал, что накануне у нее были очень "буйные" дни с приступами. Теперь мать Айрис с отрешенным лицом сидела в кресле. Бледное, тронутое морщинами лицо ее, с жесткими складками возле углов губ, было обернуто к окну. - Она говорит, что иногда видит там лик святого Алана, - сказал врач, - И тогда начинает истово молиться ему, но в этом как раз ничего плохого нет. Сегодня герцогиня, видимо, ждет, когда этот лик там появится. Но вы вполне можете поговорить с ней. Мирабелла отвернулась от окна и посмотрела на вошедших тяжелым взглядом. Правда, при взгляде на Луизу черты ее лица немного разгладились. К дуэнье своей дочери она относилась неплохо. Гораздо лучше, чем к самой дочери, впавшей в немилость. Про Дика с ней вообще лучше было не заговаривать, герцогиня тут же впадала в сильное беспокойство, граничащее с яростью.
Луиза Арамона: При виде посетителей врач едва заметно поморщился и тихо обрисовал состояние больной. Сказал, что поговорить с Мирабеллой можно, хотя его тон ясно давал понять, что он этого не одобряет. Луиза горячо поблагодарила врача за помощь и участие и предложила немного отдохнуть и поужинать внизу, в такой вечер никому не помешает стаканчик подогретого вина. Когда лекарь вышел, Луиза обратилась к Мирабелле самым вежливым образом: - Добрый вечер, Ваша Светлость. Как вы себя сегодня чувствуете? Главное было не разозлить мармалюку с самого начала, до того, как она расскажет про жениха Айрис. То, что разговор закончится скандалом, было очевидно - взгляд больной на собственную дочь не предвещал ничего хорошего.
Бледный Гиацинт: - Сносно, госпожа Арамона, - ответила Мирабелла, - Вот только слуги тратят слишком много дров, в комнатах жарко. Я не понимаю, кто распорядился тратить лишнее, ведь мы же не в столице, где привыкли транжирить и не думать о завтрашнем дне, - она недовольно посмотрела на Айрис, словно давая понять, что все неприятности и лишние растраты начались в замке с того момента, как ее непутевая дочь вернулась из Олларии. Затем герцогиня снова перевела взгляд на Луизу и продолжила уже спокойнее: - Я уже говорила графу Лараку об этом и скажу вам, проконтролируйте слуг, пока мне не здоровится. Больше я ни на кого здесь не могу положиться, - она снова холодно поджала губы.
Айрис Окделл: Бледная напыщенная крыса... Айрис крепко сжала зубы, потому что кулаки малышки, которая теперь смотрела стальным взглядом на непутевых дворян и коммерсантов, так и чесались ударить по лицу Мирабеллы. Вцепиться когтями в ее лицо, разодрать! Необходимость управляться с огромным герцогством смела с души Айрис все отголоски казавшегося приличия, всю мягкость, всю пушистость. На скулах недолго играли желваки, но Айрис сдержалась. - Всенепременно, матушка, - потупила глазки в скромном жесте Айри, - может, дело еще и в погоде: потеплело. Айри не хотела вмешиваться в разговор, только слушать: ведь это Луизе так важно знать, вдруг Айрис помолвлена. Сама же девочка хотела сбежать как можно дальше. И потому позорно пряталась за юбку дуэньи: так она не любила эту комнату.
Луиза Арамона: - Да-да, - горячо поддержала юную герцогиню Луиза, - действительно в последние дни очень потеплело. А за слугами мы внимательно следим, особенно теперь, когда граф Ларак уехал проверять мануфактуры, и мы остались без мужской помощи. Дуэнья знала, что Мирабелла хорошо относилась к Эйвону (насколько она вообще была на это способна), и надеялась, что его упоминание в уважительном тоне ее немного смягчит. - Без вас так трудно со всем разбираться, - доверительно сказала Луиза больной, - представляете, Айрис начала получать бесконечные письма матримониального характера, в том числе и от навозников! - последние слова были произнесены с крайней степенью возмущения. Это должно было развязать Мирабелле язык.
Бледный Гиацинт: - Да, мне это известно, - подчеркнуто строго произнесла Мирабелла, словно стараясь дать понять, что она знает обо всем, что происходит в замке, в том числе и об отъезде Ларака, и что она тут единственная хозяйка. Герцогиня выглядела более-менее спокойной, сказывались тинктуры, которыми опаивал ее врач, от них ее все время клонило в сонливость, но после упоминания Луизой о женихах-навозниках она заметно взбудоражилась. Взгляд блеклых глаз отыскал Айрис, отчасти спрятавшейся за спиной дуэньи, и этот взгляд не предвещал ничего хорошего. - Позор, позор, - прошептали тонкие губы Мирабеллы с недовольной складкой в их уголках, - Как бы я хотела отречься от той, что все еще называется моей дочерью, носит фамилию святого Алана, носит фамилию своего героически погибшего отца! - шепот становился все громче, - Но не могу, не могу, потому что это будет еще больший позор! Та, что зовется Айрис, была еще при рождении обещана самому великому человеку в Кэртиане! Моя старшая дочь должна была стать невестой Альдо Ракана! А теперь к ней сватаются навозники... Мирабелла покачала головой, блеклые глаза расширились. - Все потому, - сказала она, - что я понимаю, я чувствую - близится конец света. Моя старшая дочь и мой единственный сын предали! - завопила, наконец, она, бешено глядя сквозь Луизу и Айрис, видя какие-то свои картины, но этот вскрик был единственным, все же врач лечил обезумевшую на совесть, так что на громкую истерику и скандал ее не хватило, - Предали, все меня предали, - лишь зашептала она, качая головой. Затем эти слова перешли в некую бессвязную молитву. Луизу и Айрис Мирабелла перед собой больше не замечала.
Луиза Арамона: - Не суждено врачу спокойно поужинать - скептически покачала головой Луиза, глядя на молящуююся и отрешенную Мирабеллу, - ну кто бы мог подумать! Ладно, Айрис, пойдем вниз. Наскоро попрощавшись с больной, которая их полностью проигнорировала, и послав служанку за лекарем, Луиза и Айрис возобновили беседу. - Ну что ж, - задумчиво проговорила дуэнья, - Альдо Ракан сейчас нам очень подходит в качестве жениха. Он далеко, и это его лучшее качество. А еще он достаточно известен, чтобы не вызывать охоту расстраивать вашу помолвку. Что ты думаешь?
Айрис Окделл: Айрис диким взглядом посмотрела на Луизу. После таких глаз не заметить семейное сходство было невозможно, но Айри продолжила. - Это худшее, что может быть, Луиза. Как бы далеко он ни был, если я буду говорить всем, что отказываюсь от браков, потому что помолвлена с Раканом, все мои попытки заверить всех в моей верности королеве, а позже - всей королевской семье - будут неубедительны. Совсем. Ведь если я буду использовать такой аргумент - значит, я намерена выйти за него замуж. Иначе с чего бы я так цеплялась за эту помолвку? Лучше меня будут считать безумной Айрис, но, видимо, мне придется играть влюбленную дурочку, которая будет надеяться выйти замуж только по любви. Потом - если я выйду замуж за дородный денежный мешок с нужной стороны, изображу, что я влюблена.
Луиза Арамона: - Да, об этом я не подумала! - сокрушенно признала Луиза, - тогда про Ракана никому ни слова. В таком случае, я предлагаю всем вежливо отписать, что ввиду всех произошедших событий ты настолько подавлена и опустошена, что вообще не можешь даже думать о браке, а ежечасно молишься за здоровье матушки, брата и ее Величества. По крайней мере это даст нам время передохнуть. Луиза надеялась, что хоть немного успокоила Айрис. Ровно настолько, чтобы она заснула сегодня вечером и не видела кошмаров. Бедная девочка и так была измучена, а новость про Ракана отнюдь не была обнадеживающей. Но предупрежден, значит, вооружен. Дуэнья решила, что подумет об этом завтра. Эпизод завершен
полная версия страницы