Форум » Оллария. Дома горожан, площади и улицы » "Серый лабиринт", ночи с 15-16 по 17-18 Осенних Молний, 398 к.С. » Ответить
"Серый лабиринт", ночи с 15-16 по 17-18 Осенних Молний, 398 к.С.
Бледный Гиацинт: Действующие лица: Айрис Окделл Ротгер Вальдес Баронесса Литтке, компаньонка Айрис, слуги особняка Ворона(НПС)
Ответов - 24
Айрис Окделл: Айрис робко постучала, зашла в комнату и села у изголовья. Лекарь, рассказав о состоянии раненого, откланялся. Было много непонятных слов, да и говорил старичок не очень внятно, но девушка поняла, что рана уже не так страшна, хотя Вальдес в себя так и не приходил. Что ж, может, ему действительно станет лучше, она сможет помочь, а монсеньор посвятит все свое время поискам Дикона... Айри погладила красивый, с узорами переплет томика стихов Дидериха, взятого в библиотеке Алвы. В Надоре таких красивых книг не было... Вернее, скорее всего, были, но все их изъяли после восстания. Маленькая Айрис не успела запомнить ни одну из них. А жаль... Девушка наугад открыла страницу и пробежала по стихотворению глазами. Потом вдруг подняла голову, чуть покраснела и виновато посмотрела на раненого. Так задумалась о чем-то своем, что забыла, зачем пришла. Айрис придвинулась ближе, поправила на вице-адмирале плед и принялась читать уже вслух. Сначала тихо, неуверенно, а потом уже громче, наслаждаясь красотой слов и строчек. Прощай, свободная стихия! В последний раз передо мной...
Бледный Гиацинт: Девушку не оставляли с Ротгером совсем наедине, приходила то одна служанка, то другая, раненому давали питье, обтирали влажным полотенцем лицо и шею. Бешеный не приходил в себя и в любом случае вряд ли бы мог скомпроментировать юную герцогиню, но так было принято... К обеденному времени ее окончательно сменила пожилая сиделка, а самой Айрис кэналлийские служанки предложили обед и отдых. От соберано пришло известие, что к вечеру по распоряжению королевы приедет компаньонка для девушки, немолодая баронесса Литтке, не имеющая своих детей, и тогда вместе с ней а также присутствии прислуги, а может и под наблюдением самого герцога Алвы, если он вернется домой, Айрис предстоит просидеть у изголовья постели больного грядущую ночь. А пока, после обеда из изысканно приготовленных блюд и дорого вина, девушку снова проводили в ее комнату, где она должна была отдохнуть. К вечеру служанки пришли снова. Хозяин еще не возвращался домой, но прибыла баронесса, будущая компаньонка Айрис, вызванная письмом Катарины, и ожидающая теперь свою подопечную в гостиной, чтобы познакомиться с ней и снова перейти в комнату к вице-адмиралу Вальдесу.
Айрис Окделл: Айрис вышла из комнаты и повернула к лестнице. Если сначала она немного путалась в особняке, то теперь могла бы самостоятельно, без помощи слуг, найти дорогу до комнаты, где остановилась, до библиотеки, до столовой, до комнаты Вальдеса, до гостиной... И это было здорово. Как будто... как будто это ее маленький домик на дереве или шалаш, где можно спрятаться, и никто не будет холодно смотреть на тебя, презрительно поджимать губы и говорить, что делать. Вот монсеньор найдет Дика, и все будет просто замечательно. А в Надор она не вернется. Ни за что. Девушка подошла к дверям гостиной и неуверенно приоткрыла одну створку. Где-то там сидит, как надеется Айрис, совсем не похожая на Мирабеллу женщина. - Добрый день, - говорит девушка, приседая в риверансе, и поднимает голову.
Бледный Гиацинт: Баронесса Литтке, получившая письмо от самой королевы с просьбой переехать к самому Первому маршалу Талига и взять под опеку надорскую герцогиню, собралась так скоро, как только могла. Не то чтобы пожилая пышная женщина была слишком склонна к авантюрам, но это предложение переехать к синеокому герцогу привело ее в восторг. Да и возможность оказаться компаньонкой юной герцогини, пусть до сих пор считавшейся почти опальной, но если Первый маршал и королева по каким-то причинам решили лично заниматься этой семьей, значит, им будет оказана милость и "клеймо" детей мятежника будет с них снято... Баронесса про себя решила, что это все наверняка связано с тем, что король теперь находится при смерти, как свидетельствовали расползсшиеся по городу слухи, и королева с маршалом станут "делать" новую политику... Впрочем, ничего дурного в том, что Окделлы будут прощены и снова смогут продолжить свой род в столице, баронесса не видела, даже напротив. Потому, она приветливо и ласково встретила свою подопечную, когда та показалась на пороге гостиной. Баронесса была предупреждена о том, что девушка в ее компании должна будет провести ночь у постели раненого друга Рокэ Алвы, которым был сам вице-адмирал Ротгер Вальдес. У кумушки, до сих пор жившей довольно скучной однообразной жизнью, просто пошла кругом голова от высокопоставленных фамилий и титулов, но она постаралась не поддаться захлестнувшим ее по этому поводу восторгам и спокойно объяснила своей подопечной, насколько это достойно и благородно - проявить милосердие к раненому, даже если для этого нужно просидеть над ним всю ночь.
Айрис Окделл: Айрис приняла новость о том, что надо будет провести с раненым всю ночь, с восторгом. Везде будет погашен свет, весь город будет спать, не то что весь особняк! А они вместе с баронессой Литтке, которая оказалось милой, доброй, дородной женщиной, походившей чем-то на кормилицу девушки, будут сидеть тихо-тихо, как мышки. И на приковатном столике будет гореть малюсенькая свечка. Можно будет смотреть на нее и придумывать, на что похожи причудливые тени. А потом, может, очнется и Вальдес, и можно будет помочь ему, сказать что-нибудь утешительное, позвать врача, в конце концов. Девушка очень надеялась, что он очнется в эту ночь, потому что сидеть с раненым без сознания было все же немного страшно. Он как будто здесь, а как будто и нет.
Бледный Гиацинт: Вскоре они уже сидели у изголовья постели Ротгера, и все было примерно так, как представляла себе Айрис - приглушенный свет, тишина, мерно потрескивающий камин и тени на стенах, негромкое дыхание раненого, иногда почти бесшумно входящие и выходящие слуги. Баронесса читала вполголоса какую-то пьесу, потом передала книгу Айрис и, казалось, заклевала носом в кресле.
Айрис Окделл: Девушка сидела, слушала глубокий, грудной голос баронессы, в живую представляла себе героев пьесы, а потом в какой-то момент отвлеклась и стала думать о чем-то своем. Иногда она поглядывала на раненного, но в его состоянии ничего не менялось. Интересно, он слышит что-нибудь из того, что ему читают? Он похож на кэнналийца. Может, ему было бы приятней услышать про свою родину? Книга перешла к Айрис. Она рассеяно взяла томик и продолжила чтение. Но пьеса уже не интересовала ее, и, как ей казалось, Вальдеса тоже. Он был похож на воображаемого друга. Всегда рядом и всегда молчит. Зато его мысли и желания почти всегда совпадают с твоими. Айрис замолчала и бросила косой взгляд на баронессу. Та уснула, а девушка тихо встала с кресла взяла еще один плед и накрыла женщину. Потом еще разок воровато на нее оглянулась и зашелестела страницами в поисках стихов, связанных с югом и Кэнналоэ. Когда она нашла что-то подходящее, придвинулась поближе к вице-адмиралу и стала вдохновенно читать.
Ротгер Вальдес: Ротгер не чувствовал практически ничего и это было страшно. Да, Бешеный боялся, потому что вот такой вот вакуум, серое ничто, убийственно-неторопливо сжимающее кольцо вокруг, и было страшнейшим из кошмаров. Потерять способность чувствовать мир, раствориться и перестать быть самим собой - страшней участи никому нельзя пожелать. И именно поэтому Ротгер сопротивляся, как мог. Через боль, усталость и временами наплывающую серую хмарь. Ему очень помогали в этом время от времени доносящиеся откуда-то извне голоса. Разобрать кто именно говорит, было невозможно, но уже одно то, что за стенами этого серого лабиринта кто-то был, придавало сил и упрямства. И Вальдес держался. А потом он внезапно услышал голос и даже смог разобрать слова. И понял, что стало чуть легче. Да, лабиринт все еще старался сомкнуться, раздавить, но за его стенами шумело море и чей-то голос читал стихи. О доме, о юге, о Марикьяре и Кэналлоа. Голос давал надежду и стимулл выбраться. И Ротгер пошел извилистыми коридорами, пересекающими самое себя не по разу. Главным было - слышать голос и море за стенами. И держаться.
Айрис Окделл: Дальше, дальше, увереннее и увереннее, вперед, туда, на берег этого беснующегося моря, которое вздрагивает и танцует, танцует и плачет, плачет и поет по тем, кого утопит и заберет в свое лоно. Оно не хочет так поступать, его заставляет безжалостный ветер и острые молнии. Айрис читала все громче и все больше отдаваясь поэзии. Она больше не стеснялась и не чувствовала себя нелепо. Некому было возразить ей или сказать, что-то не так, и это ощущение свободы окрыляло. Море, гранатовые рощи, спящий кэналлиец. Как будто она попала совсем в другой мир, совсем в другое место и время. Северная девочка. Как были чужды ей эти дикие и вместе с тем прекрасные мотивы. Конечно, это уже давно не Дидерих, но что это значит, если от первых же строчек глаза блестят, а сердце бьется быстрее. Девушка еще долго читала стихи один за другим, сначала пытаясь запоминать особо понравившиеся строчки, а потом уже перестав пытаться. Их было слишком много, от них голова шла кругом. Девушка закончила очередное стихотворение и устало закрыла книгу. Голос охрип, а перед глазами расплывались разноцветные круги. Голова болела, а спина затекла от долгого сидения на месте. Девушка вздохнула и посмотрела за окно. Сколько сейчас? Неужели уже почти утро?
Бледный Гиацинт: Баронесса внезапно проснулась, похлопала глазами, стараясь понять, где она находится, потом посмотрела на вице-адмирала, который к утру выглядел лучше и, казалось, спал спокойным здоровым сном, и перевела взгляд на свою подопечную, которая напротив, выглядела слишком скверно пусть даже для бессонной ночи. Компаньонка знала, что ночью ни при каких обстоятельствах Айрис желательно не уводить от постели раненого. С чем это было связано, ей не объяснили, но сейчас она старалась выполнять все поручения правильно. Впрочем, за окном уже показался мутный осенний рассвет, значит, девушку можно вести отдыхать. В комнату уже входила прислуга и лекарь, который с тревогой взглянул на Айрис, но ничего не сказал. - Пойдемте, моя дорогая, - проговорила баронесса, поспешно вставая из кресла, - Кажется, господину вице-адмиралу стало легче, а вам тоже не стоит переутомляться. Она увела девушку из комнаты и распорядилась о горячем завтраке и постелях для них, а после утреннего сна она надеялась выехать с Айрис на прогулку. Герцог Алва позволил им днем выезжать из дома и для этого даже был экипаж и слуги, к которым можно было обратиться с таким пожеланием в любой момент.
Айрис Окделл: Уже мало что соображая, Айрис позволила забрать у себя книгу и отвести себя в комнату. Там служанки помогли ей раздеться и уложили в постель. Отчего-то было плохо. И самое странное, что девушка никак не могла понять больно ей душевно или физически. Все было каким-то мутным, как стекла в Надоре, а от этого становилось противно. Наверное, она просто устала. Конечно, ведь всю ночь не спала. Выпив какой-отвар, посланный доктором, девушка легла на мягкую кровать и почти сразу же уснула. Как она и думала, после сна было намного лучше. От прошлого недомогания не осталось и следа. За окном было совсем светло. Как же это все-таки странно, просыпаться не в своей кровати! Интересно, сколько уже времени?.. Девушка встала, оделась и спустилась вниз. Там ее уже ждала баронесса и поздний завтрак. После него баронесса сообщила, что "молодым девушкам нельзя безвылазно сидеть дома" и что они отправляются на прогулку. Айрис чуть не вприпрыжку побежала собираться. Увидеть столицу. Это же почти так же здорово, как увидеть Кэналлоа. Когда Айрис искала дом Алвы, ей было не до красот города, теперь же можно будет вдоволь налюбоваться особняками и дворцом. А еще заглянуть в сотню маленьких лавочек, где продается всякая всячина. Девушку кольнуло легкое чувство вины. Дик непонятно где, а она пойдет гулять по городу... Вся радость куда-то улетучилачь. Однако когда девушка увидела из окна экипажа город с людьми, рынком и яркими вывесками, ее снова захватил прежний восторг, и о вине уже вспоминать было некогда. Только успевай смотреть и ахать. Они были в парке и гуляли там по тенистым дорожкам, сидели у фонтана и бродили между деревьев. И весь он был таким чистым, красивым, ухоженным. Правда, это немного было обидно. Обидно проигрывать этой роскоши. В Надоре парк совсем старый и заброшенный. Зато в нем можно было рассказывать страшные истории и придумывать разные игры с приключениями. Было бы с кем играть... Удовлетворенная такими выводами, девушка отправилась вместе с компаньонкой в какую-то лавку. Баронесса перебирала какие-то ленты, а Айрис с восхищением провинциалки рассматривала расшитые золотыми нитками платья. А потом были еще десятки разных магазинов, лавок и лавочек. От всего этого великолепия голова шла кругом. Под конец, уже направляясь обратно к особняку монсеньора, Айрис твердо решила, что выйдет замуж и обязательно купит сестрам такие платья. И жить они будут здесь все вместе. И по-другому не будет. Девушка упрямо мотнула головой, как бы подтверждая свои слова, и вновь прильнула к окну экипажа. Уже вечером в своей комнате Айрис поняла, насколько устала. Город был невероятным, но после Надора он был слишком невероятным. Слишком шумным, слишком многолюдным и слишком быстрым. Пожалуй, к такому ей предстоит еще привыкнуть.
Бледный Гиацинт: Баронесса была бесконечно счастлива тому, как после письма королевы, пусть временно, но изменилась ее жизнь. Ее радовала не только возможность таких ярких прогулок по городу и пребывания в гостях в особняке Ворона, но и сама ее подопечная. Непосредственность девушки, ее искреннее восхищение столицей наполняло немолодую, но не имеющую собственных детей даму какими-то особенно приятными чувствами. По возвращению в дом Алвы было немного времени на отдых и рассматривание покупок. Баронесса не удержалась, чтобы не сделать небольшой подарок своей подопечной - шаль, тонов поярче, чем привычная одежда девушки, красиво оттеняющую ее глаза и волосы. После позднего ужина нужно было снова идти в покои вице-адмирала, предстояла новая ночь дежурства у его постели. Почему они должны были это делать, отчего непременно Айрис, баронесса не знала, но спокойные инструкции Рокэ Алвы на этот счет, которые она получила накануне, почему-то не вызывали в ней сомнений в правильности происходящего. Лекарь сказал, что в состоянии Вальдеса есть улучшение, не смотря на то, что Бешеный так и не пришел в себя, однако, сейчас врач оценивал его шансы на это иначе, чем раньше.
Айрис Окделл: После ужина еще было немного времени отдохнуть. И, пожалуй, оно действительно было не лишним. В конце концов, им предстояло продежурить у постели больного еще одну ночь. Свежая и отдохнувшая Айрис чуть не вприпрыжку шла по коридору вслед за компаньонкой. Девушка сияла, как начищенная монетка - сказывалась прогулка по городу и новая красивая шаль, которую девица Окделл тут же накинула на плечи. И баронессе будет приятно, что ее подарок оценили, и сама девушка порадуется, и укутаться в нее можно будет, если ночью похоладает. Как и в прошлый раз они сели в кресла и достали книги. А Айрис сразу зашуршала страницами, ища на этот раз что-нибудь зимнее и северное. Если бы адмирал был в сознании, было бы логично расспросить его о Кэналлоа, а потом рассказать о своем доме, о Надоре. Ведь зимой он поистине прекрасен!
Ротгер Вальдес: Голос, который Ротгер слышал, пропал, и держаться стало сложнее. Лабиринт не собирался отпускать своего пленника, но, поскольку сдавить стенами его не получалось, серая муть меняла сам лабиринт. Море по-прежнему шумело где-то за стенами, но коридоры, по которым Ротгер шатался в надежде найти выход, меняли свое направление по пять раз за десяток ударов сердца. Другого ориентира у Ротгера не было, поэтому приходилось ориентироваться по сердцу. Пару раз ему показалось, что он уже по потолку идет, настолько все запуталось. Но обошлось. В какой-то момент он снова услышал голос, тот же самый, что и в первый раз, и, что удивительно, он оказался ровно в том же месте, откуда начал свой путь. Ну что же, в этом месте сильней всего был шелест волн и сам голос, женский, приятный, был слышен лучше. - Значит пробиваться буду тут. Он не стал откладывать исполнение решения и начал методично бить в стену. Сперва кулаками, потом, когда уставали руки, добавлял ногами, и снова, до кровавых отпечатков на сером камне, до сбивающегося дыхания, только чтобы сломать, наконец-таки эту стену и выйти наружу. Но увы, стена, хоть и взялась паутиной трещин, но, все же, была еще крепкой. А голос затихал...
Бледный Гиацинт: В этот раз баронесса, выспавшаяся накануне днем, не стала клевать носом под чтение Айрис, а то любовалась своей подопечной, то внимательно наблюдала за раненым. Вице-адмирал все также не приходил в себя, но по сравнению с прошлой ночью он вел себя беспокойнее и... живее. Лекарь несколько раз проверял его состояние - жара не было, но сердце Бешеного билось часто, глаза под закрытыми веками двигались, словно он видел что-то, какие-то картины под мерный голосок читающей Айрис, и они тревожили его.
Айрис Окделл: Айрис нашла довольно-таки спокойные стихотворения о зимних вечерах и мерно падающем снеге. Хлопья кружатся и падают. Так знакомо и так близко, как будто она и впрямь дома в своем старом заброшенном парке. Только раненному было не спокойно. Он, наоборот, двигался, иногда кряхтел, а иногда как будто тихо-тихо стонал. Казалось, он не хотел лежать здесь. Он хотел двигаться. И жить. А слова и снег как будто повиновались его желаниям. Снегопад превратился в метель, и все закружилось, помчалось куда-то. Руки озябли, а лицо наоборот горело. Девушка приложила ладонь тыльной стороной к щеке, но это не помогло. Голова кружилось и все плыло перед глазами. Качается, как море, кружится как метель. Перед внутреннем взором постоянно стояли картины то жарких гранатовых рощ, то северных бурь. Книга выпала из рук герцогини, а сама она попыталась глубоко вдохнуть и вцепилась руками в подлокотники кресла.
Бледный Гиацинт: С первыми лучами рассвета наступившего следующего дня у Айрис, казалось, кончилось дыхание, а Вальдес напротив, выгнулся на постели, делая глубокий вдох. После этого его глаза открылись, он обвел комнату невидящим взглядом и снова откинулся на подушки. Баронесса потрясенно наблюдала эту картину. Потом, спохватившись, подбежала к своей подопечной. Врач уже входил в комнату. Первым делом он осмотрел девушку, но она была лишь очень обессиленна. Затем он занялся осмотром вице-адмирала, а баронесса с помощью служанки отвела Айрис в ее комнату.
Айрис Окделл: То ли радоваться, то ли бояться. Сейчас девушка смутно вспоминала события ночи, лежа в кровати на мягких подушках. Было жарко, а в комнате больше никого не было. Айрис ослабила завязки на рубашке, откинула одеяло, и дышать сразу стало легче. Ночь, и стихи, и раненный вице-адмирал. Он очнулся. А глаза у него карие и очень красивые. Правда, девушка видела их всего мгновение и то не четко. Все плыло и кружилось, а потом вдруг эр Вальдес выгнулся, подскочил, глазами завращал... Тогда девушка даже вздрогнула. Хорошо хоть не закричала. А сейчас просто не было сил. Как будто их взял и забрал кто-нибудь. Какая-нибудь ведьма или перевертыш. В детских играх Дик часто спасал ее от злодеев... А теперь вот его спасать надо. Девушка вздохнула и перевернулась на живот, обнимая подушку. Глаза закрывались, но в то, что похищенные силы вернутся так просто после сна, почему-то не верилось. Наверное, они не пойдут сегодня никуда. Погода плохая. Или ей это уже снится?..
Бледный Гиацинт: Баронесса несколько раз за день осторожно заглядывала в комнату к подопечной, но Айрис не просыпалась почти до самого вечера. Врач говорил, что это хорошо, что сон помогает ей восстановить утерянные силы, но она суеверно тревожилась, чтобы то долгое забытье, из которого под утро вырвался Вальдес, не охватило теперь девушку... Однако, тревоги оказались напрасны, к вечеру та благополучно проснулась. Третья ночь у постели вице-адмирала была решающей. Она должна была либо принести окончательный положительный результат, либо нет.
Айрис Окделл: К вечеру девушка проснулась и с помощью служанки даже переоделась в платье. А вот и снова время идти к раненому. Забавно, если сначала это казалось просто помощью монсеньору, маленькой услугой, которую даже услугой-то не назовешь и в противовес тому, что ее кормят, поют и опекают, не поставишь, то теперь это занимало столько сил, что девушка чувствовала себя чуть ли не сиделкой при действующей армии. Ночное дежурство, время на отдых, ночное дежурство... Спускаясь по лестнице вслед за компаньонкой, девушка прислушалась к себе и поняла, что совершенно не хочет спать. Она выспалась, вот только сил по сравнению со вчерашним днем было как будто вдвое меньше. Девушка потрясла головой, отгоняя ненужные мысли и ускорила шаг. Нечего здесь умирать. Плохо раненым, а не изнеженным девицам, которые привыкли дома ложиться чуть солнце скроется. Эр Вальдес почти очнулся, может, ему и вправду помогает чтение стихов. А в таком случае нужно постараться. Девушка зашла вслед за баронессой Литтке в комнату, заправила выпавшую из прически прядь за ухо и решительно раскрыла книгу. Еще одна ночь поэзии начинается.
Ротгер Вальдес: Вальдес без остановки, методично, собрав в кулак все свое бергерское упрямство, и добавив сверху еще и южной горячечности, выламывал проклятую стену. В воздухе уже висела пыльная взвесь, трещины становились глубже и шире, и пара камней основательно шатались, но... но все еще не хватало сил и, увы, воздуха. Но в какой-то момент пыль из воздуха куда-то делась и удалось вздохнуть полной грудью. А потом опять раздался голос. Девушка читала стихи, голос был слышен совсем рядом и камни... камни подавались. крошились под ударами! Окрыленный надеждой, Ротгер отошел к противоположной стене и с разгона ударил в кладку плечом. Камни повалились наружу, сам он чуть не выпал тоже, чудом удержавшись на ногах, и чудом же умудрившись не уронить девушку, лишившуюся чувств у него на руках. Глаза Ротгер открыл, и даже попытался оглядеться. он видел, чувствовал, мог говорить, но это было не главным. Да, то, что он жив и здоров это, безусловно, отлично, но... не то. Ему нужно... нужно... что-то нужно. Или кто-то. Но точно не та самая девушка, которая сейчас беспомощно оседала в кресле. И не женщина рядом с ней. Кто-то другой должен был найтись. И искать его было необходимо. - Мне... надо идти.
Айрис Окделл: В эту ночь строчки начали прыгать перед глазами намного раньше, чем в предыдущие. Казалось, было всего пара часов после полуночи, только вот голова немилосердно раскалывалась, и все расплывалось. Слова вылетали из груди и падали тяжело, гулко отдаваясь в голове, как камни. Это становилось невыносимым. Как можно вновь устать и хотеть спать, когда она уже спала каких-то пять-шесть часов назад. Айрис недовольно фыркнула и подняла голову от книги, зажмурившись. Но вдруг что-то поменялось. Сначала она это почувствовала, а потом услышала шелест одежды и простыней. Девушка удивленно распахнула глаза и встретилась с озабоченным, чуть мутным, но вполне осмысленным взглядом вице-адмирала. Очнулся. Надо же, он действительно очнулся! Сон как рукой сняло. Айрис порывисто вскочила, уронив томик стихов, но не замечая этого. Однако ее тут же повело в сторону, и она схватилась за подлокотник кресла, чтобы не упасть. Тряхнула головой, приходя в себя, и вновь уставилась на Вальдеса. "Мне надо идти". Только очнулся и тут же хочет куда идти, что-то делать. Но ведь он еще не здоров, он может даже бредить. Но выпускать его куда-либо сейчас нельзя. - Эр Вальдес! - девушка бросилась к кровати и попыталась уложить раненого обратно, - Вам нельзя вставать. Вы же ранены. Надо... Надо позвать доктора!.. Айрис обернулась на вновь задремавшую дуэнью и попыталась найти в ней помощницу: - Баронесса, проснитесь! Надо позвать кого-нибудь за мэтром!
Бледный Гиацинт: Баронесса еле выдержала сегодняшнюю ночь. Она очень переживала за Айрис. Девушка держалась изо всех сил, но было видно, как ей тяжело дается это ночное бдение. Вице-адмирал Вальдес сегодня вел себя еще беспокойнее. Но зато к утру он очнулся! Айрис вскочила из кресла и тут же едва не упала, а потом устремилась к раненому, но ее компаньонка поспешно кинулась к ней, чтобы поддержать за локоть и усадить обратно в кресло. Служанка подала девушке стакан с водой, баронесса хотела сама пойти к дверям, позвать лекаря, но он уже появился в проеме, бросил взгляд на юную герцогиню, но усиленного внимания сейчас требовал Вальдес, который не только очнулся, но и уже порывался встать и куда-то уйти. Слугам удалось уложить его обратно, и теперь врач сосредоточенно считал его пульс. Айрис нужно было снова уводить из комнаты.
Айрис Окделл: Баронесса взяла девушку за локоть и увлекла за собой прочь из комнаты. Айрис послушно пошла за компаньонкой, но все время норовила оглянуться на вице-адмирала. Он очнулся. Совсем-совсем очнулся. А ее уводят на самом интересом месте. Так нечестно. Да, ему надо отдохнуть... Но он и так лежал все это время. Если быть совсем честной, Айрис надеялась, что Вальдес, когда поправится, сможет рассказать ей что-нибудь о Кэналлоа, сражениях, войне, море, а, может, он воевал даже вместе с братом. А вдруг, сейчас ее уведут в комнату, а слуги вместе с доктором его осмотрят, вылечат, и он действительно уйдет? Мысли были глупыми и даже эгоистичными, но девушка слишком устала, чтобы отдавать себе отчет в этом. Она просто как во сне дошла до отведенной ей комнаты, с помощью служанки переоделась и легла в постель. Кровать как будто кружилась. Это был маленький плот посреди огромного моря. Вот и начинается еще одно бесконечное плавание. Эпизод завершен
полная версия страницы