Форум » Оллария. Дома горожан, площади и улицы » "В ожидании вердикта", вечер 13 Осенних Молний, 398 к.С. » Ответить
"В ожидании вердикта", вечер 13 Осенних Молний, 398 к.С.
Леонард Манрик: Действующие лица: Леонард Манрик Лионель Савиньяк Антуан Клиссон
Ответов - 17
Леонард Манрик: Сказать, что Леонард был неспокоен - означало не сказать ничего. Он уже достаточное количество раз за этот злосчастный день успел усомниться в своём решении впутать в это дело Савиньяка. С одной стороны, это, определённо, было необходимо. Генерал не тешил себя иллюзиями - капитан Королевской охраны подозревает его, и подозревает чуть больше остальных. Разве станет тот, кто замешан, так явно лезть в это дело, как это сделал он сам? (Особенно, сегодня). Не станет. Это разумный вывод, но граф Савиньяк тоже не дурак. Ему вполне по силам раскусить этот фарс, тут Леонард тоже не обольщался. Что же, будь что будет. В любом случае, отступать уже было поздно. Генерал Манрик отослал камердинера раздражённым жестом. - Я оденусь сам, милейший, пойди лучше распорядись от моего имени, чтобы свечей в покоях графа было достаточно. Господину доктору наверняка понадобится свет. На самом деле, Леонарду хотелось, чтобы как можно меньше людей сейчас видели его беспокойство, но признаваться себе в этом не было нужды. Он неторопливо спустился к выходу и приказал слугам: - Сообщить мне о прибытии графа Савиньяка, как только он покажется у ворот - не позже! Впустить не спрашивая. Меня не вызывать - сразу проводить наверх. Теперь стоило вернуться к отцу и ещё раз проверить, не пришёл ли граф в себя. Надежды на это было мало, но сейчас каждая деталь была важна. Леонард одёрнул на себе и без того идеально сидящий камзол. "Что ж, отец, если мы оба выйдем из этой авантюры в полном здравии, очевидно, я получу несомненное право на какое-нибудь небольшое поощрение. И я выберу его сам, пожалуй". О книге Леонард сейчас старался не думать. Вообще, на этот вечер следовало изгнать из головы все опасные мысли.
Лионель Савиньяк: С господином Клиссоном было оговорено заранее, что визит в дом тессория они нанесут сегодня в таком-то часу. Лейб-медик почти все время проводил у постели короля, Савиньяк тоже пробыл во дворце весь день, а к вечеру напомнил Антуану о том, что им еще предстоит ехать к Манрику. Клиссона было кому подменить, в связи с болезнью Фердинанда в дворцовых покоях помимо него едва ли не круглосуточно находились лучшие эскулапы Талига. Стены дворца были наполнены их специфическими врачебными разговорами, а также запахами тинктур, лечебных трав, кровопусканий, болезни. Все это Лионель терпеть не мог, а потому к вечеру с удовольствием вырвался из этой обстановки, хотя и в сопровождении одного из целителей, и для того, чтобы отправиться в обстановку не менее унылую, где болезнь, ложная ли, или настоящая, из-за "плеча" которой выглядывала возможная близкая смерть, наверняка царила не менее угнетающе. Впрочем, сам представительный особняк тессория, хотя и наверняка в отличие от обстановки внутри него, сейчас унылым вовсе не выглядел. Савиньяк помог Клиссону выбраться из экипажа и вдохнул кажущийся прозрачным чистый холодный воздух ясного осеннего вечера. Солнце еще только садилось над крышами домов столицы. Ли прищурился, взглянув на его лучи, и подошел к воротам вместе с врачом, чтобы постучать.
Леонард Манрик: Слуга, по распоряжению генерала Манрика, встретил гостей и попросил их следовать за ним, пояснив, что ему поручено проводить их к графу. За несколько минут до этого юный паж сообщил Леонарду о прибытии гостей. Генерал отослал мальчишку, поднялся, прошёлся по комнате, поправил камзол ещё раз (дурацкая привычка, но всё должно быть идеально - пусть видят, что он не из тех, кого можно легко выбить из колеи). Манрик встретил гостей у двери. - Господин Савиньяк, господин Клиссон, - проговорил он церемонным и спокойным, но чуть встревоженным тоном. - Благодарю, что вы не заставили себя ждать. Леонард оглянулся на больного родителя, едва заметно вздохнул, молясь про себя Создателю, чтобы это не выглядело слишком наигранно. - Господин Клиссон, я надеюсь, света в покоях достаточно? - приглушенно-встревоженным голосом спросил генерал.
Лионель Савиньяк: - Здравствуйте, генерал. Лионель поприветствовал встретившего их с врачом на пороге Манрика. После этого они с Клиссоном передали слуге шляпы, плащи и перчатки и отправились за Леонардом в покои к его больному отцу. В комнате, куда они вошли, стоял несколько удушающий запах тинктур, который подействовал на Савиньяка угнетающе. Сам больной, лежащий на просторной кровати под балдахином, выглядел так, что если и притворялся, то крайне искусно и с умелым использованием грима, либо и вправду был серьезно нездоров. Когда Клиссон склонился над тессорием, Лионель поискал взглядом кресло в умеренной отдаленности от кровати и опустился в него в ожидании вердикта врача.
Антуан Клиссон: Света в комнате действительно было достаточно, настолько достаточно, что нельзя было не заметить, что тут побывал не один лекарь до появления господина Клиссона. Больной был сильно бледен и поверхностно дышал. Королевский лейб-медик проверил пульс и мышечный тонус, приоткрыл веки тессория, чтобы осмотреть глазные яблоки, и, наконец, распрямившись, подал знак, чтобы ему принесли воду для рук и полотенце. Вытирая руки, он не мог не увидеть явного, хоть и тщательно скрываемого, беспокойства генерала Манрика. - Как он волнуется, вот она, истинная сыновняя любовь, - рассеянно подумал лейб-медик, подбирая слова, чтобы корректно описать состояние старшего Манрика. - Боюсь, состояние вашего отца крайне серьезно, - тихо, но очень внятно проговорил лекарь, - я склонен согласиться с коллегами, которые побывали здесь до меня - безусловно, это сердечный удар, - при последних словах господин Клиссон посмотрел на капитана королевской охраны, давая понять, что они адресованы в первую очередь именно ему.
Леонард Манрик: Манрик, в отличии от гостя, садиться не собирался. Напротив, он обеспокоенно мерил шагами комнату, хмурясь и изредка бросая взгляды на внешне весьма спокойного Савиньяка. "Интересно, - размышлял Леонард, - понимает ли капитан, насколько его судьба сейчас зависит от того, что происходит во дворце? Готов поспорить на что угодно, Алва сделает многое, чтобы выгородить своего приятеля, который так неудачно проштрафился". Несмотря ни на что, Савиньяка не отстранили ни от службы, ни от расследования, а это лишь значит, что у него есть вполне реальные шансы выйти сухим из воды. Жаль, конечно, - его место весьма выгодно... Впрочем, думать сейчас следовало вовсе не об этом. Тут врач наконец заговорил, и Манрику показалось, что его тихий голос прозвучал в скорбной тишине покоев громче сигнальных труб. - Удар? - невольно переспросил Леонард. - Это значит, что мой отец никоим образом не подвергся тому же странному недугу, что и Его Величество? Но даже если так, - поспешил добавить генерал, уже совершенно не скрывая своего беспокойства, - есть ли у него шанс пережить этот удар, господин Клиссон? К беспокойству о здоровье отца примешивалось что-то ещё - осознание того, что вердикт врача может означать, что Манрики по-прежнему под подозрением. Конечно, это понимали все присутствющие в комнате, но Леонард сделал вид, что не это его волнует. - Скажите, что нам сделать, чтобы шансы графа оправиться возросли? Нужен какой-то особый уход?
Лионель Савиньяк: Лионель внимательно выслушал слова врача, а потом перевел взгляд на Леонарда. - Господин Манрик, - сказал он, - После того, как лейб-медик даст свои рекомендации по уходу за Вашим отцом, я бы хотел продолжить разговор с Вами в другой комнате, если Вы не против.
Леонард Манрик: "Если вы не против... Можно подумать, я могу отказаться без каких-либо для себя последствий", - не без раздражения подумал генерал. Присутствие Савиньяка в собственном доме начинало доставлять беспокойство. - Конечно, граф, - вежливо склонил голову Леонард. - Как вам будет угодно. "И всё-таки, знать бы, что я тогда сказал не так, что он за меня столь рьяно зацепился? Или - неужели моё беспокойство об отце вызвало противоположный от желаемого мною эффект?" Несмотря на невесёлые мысли, на лице генерала не отразилось волнения более, чем того требовала окружающая обстановка и обстоятельства, к ней приведшие.
Антуан Клиссон: Придворный лейб-медик ощутил некую напряженность между сыном больного и капитаном королевской стражи, но обдумывать это не стал. Годы во дворце приучили его не думать, а главное, не говорить лишнего; возможно, именно это поспособствовало столь долгой службе на посту королевского лекаря. Но теперь, господин Клиссон чувствовал, что оказался невольно втянутым в очень опасную историю, а потому старался держаться Савиньяка, который внушал ему доверие. Леонард Манрик был очевидно крайне обеспокоен состоянием отца, но Клиссон не мог его утешить и ободрить: - Еще раз повторю, что состояние господина тессория крайне серьезно, - лейб-медик пожевал губами, - в его возрасте пережить такой удар... На секунду он замолчал, прикидывая, что они с больным практически ровесники, и ощущая сейчас весь свой возраст. - Я полностью согласен с рекомендациями предыдущих лекарей, - полный покой, раз в четыре дня отворение крови. Мой помощник сделает для вас специальные тинктуры, но, повторяю еще раз - шансов оправиться у вашего отца мало, остается молиться Создателю.
Леонард Манрик: Леонард некоторое время помолчал, хмуро глядя на лейб-медика. Накорец он вздохнул и серьёзно кивнул. - Благодарю вас за вашу откровенность и за старания, господин Клиссон, - сказал он приглушённо. - Граф Манрик... всегда отличался здоровьем... Будем надеяться, что сейчас - даже в таком возрасте - это ему поможет. Если вам и вашему помощнику нужно что-то специальное для тинктур - мой камердинер вам это незамедлительно предоставит. И, конечно же... будем молиться, да. Генерал повернулся к капитану личной королевской охраны. - Граф, если вас это устроит, мы можем поговорить в моём кабинете. Там нам никто не помешает. Следуйте за мной. - Вы наверняка утомлены всеми этими... хлопотами, - проговорил Манрик уже в коридоре. - Я могу приказать подать шадди, если захотите, - забота о Савиньяке, конечно же, не входила в планы Леонарда, но проявить необходимое гостеприимство он был вполне способен.
Лионель Савиньяк: Лионель тоже коротко поблагодарил врача за оказанную услугу, после чего того увез домой казенный экипаж, а Савиньяк последовал за Леонардом. - Скажите, господин Манрик, - начал Ли, отказавшись от шадди, когда они пришли в отдельную комнату для беседы, - На чем все-таки были основаны Ваши предположения? Почему Вы поставили под сомнение первоначальный "вердикт" лечащего врача Вашего отца, который подтвердил теперь господин Клиссон?
Леонард Манрик: Себе, тем не менее, Леонард приказал шадди подать, так как остро нуждался в том, чтобы сейчас мыслить ясно. Генерал вздохнул, затем внимательно посмотрел на Савиньяка и откровенно ответил, не отводя взгляд и чуть помедлив: - Я испугался, капитан. Вы же знаете, что происходит в столице и во дворце, в частности. "Сомневаетесь, граф? Попробуйте найти подвох в абсолютно честном ответе".
Лионель Савиньяк: - Да, я Вас понимаю... ведь речь идет о Вашем отце. Манрик не лгал, это было видно, хотя и пытался "юлить", должно быть, по привычке. Впрочем, Лионель не был таким уж чутким "читателем" чужих душ. В отличие от брата он привык не брать во внимание какую-либо интуицию, а опираться на факты и только на факты. Но между тем спросил: - У Вас есть теперь какие-нибудь предположения, почему господин тессорий выкрикнул имя герцога Алвы, когда на мгновение пришел в себя? Может быть, Вы что-то вспомнили на этот счет?
Леонард Манрик: - Если бы я только мог читать мысли, да ещё и тех, кто находится без чувств, - вздохнул генерал от инфантерии, радуясь, что вовремя избежал форумлировки "находится при смерти". - Граф, я могу только предположить, что у моего отца были какие-либо сведения, которые он хотел донести до господина Первого маршала, но не успел. Конечно, я понимаю, как вы помните, сначала я высказал весрию о том, что герцог Алва может быть причастен, - поспешно добавил Леонард и неуверенно пожал плечами. - Но это, должно быть, неприемлимая версия. Не думаю, что это в стиле герцога... Гхм... Полагаю, мой отец мог считать, что Алва - тот человек, который может помочь в данной ситуации. "Например, сообщить кое-что о некой книге". Манрик понимал, что снова возвращаясь к разговору о Вороне, ступает по опасному краю, но увиливать было бы ещё подозрительней. - Но пока что я бы мог попросить вашей помощи, граф. Скажите, каково ваше мнение по этому поводу? Потому что я, честно говоря, в растерянности. Вы ведь знаете герцога Алву гораздо лучше, чем я. Какие дела он мог иметь с графом Манриком? До сего момента я, к моему великому сожалению, не замечал его расположения к нашей семье. "Надеюсь, Савиньяк, вы понимаете, это означает, что в случае противостояния Алва - Манрики Леворукий, или кто там обычно помогает в таких делах, будет не на нашей стороне". И это прискобрно. Выражение лица генерала отразило совершенно искреннее беспокойство по этому поводу.
Лионель Савиньяк: - Ну что ж, здесь Ваше предположение совпадает с моим. И поскольку вердикт врача, увы, неутешителен, проверить версию о каких-то сведениях, которые господин тессорий хотел передать герцогу Алве, но не смог или не успел, можно только одним способом - посмотреть документацию Вашего отца. Письма. Бумаги. И так далее. Савиньяк посмотрел на Манрика достаточно жестко, чтобы дать понять - обыск неизбежен. В том случае, если ему самому действительно нечего больше сказать.
Леонард Манрик: Леонард почувствовал себя весьма... неприятно. - Граф, я правильнор понимаю... вы в чём-то подозреваете моего отца? - удивлённо поднял брови генерал. - Прошу прощения, но подобные меры... - Леворукий вас всех раздери, теперь ещё думай, как и что сказать, чтобы не увязнуть во всём это ещё больше. - Подобные меры обычно указывают на то, что все иные способы неприменимы. И они, знаете ли, бросают некоторую тень на наше семейство... Есть ли у вас веские причины так поступать? Едва ли люди Савиньяка смогли бы найти в бумагах отца что-нибудь, что тот "хотел передать герцогу Алве", это как пить дать. Скорее то, что он передавать ему не хотел, а это ещё ясней. Что же делать? Попытаться направить Лионеля к Алве более явственно? - Капитан, - осторожно продолжил Манрик, - и всё-таки, что вы думаете о том, что герцог Алва может что-то... сказать по этому поводу? В конце концов, уж его-то никакая хворь не зацепила, значит, ему это сделать всяко легче, чем моему отцу. Ирония заключалась в том, что самому Леонарду было не менее интересно, что бы на это скзал Алва, несмотря на то, что подобные вопросы, скорее всего, гораздо опасней ответов.
Лионель Савиньяк: - Сейчас все под подозрением, без исключения, - ответил Лионель, - В особенности те, кто был в ту ночь во дворце. А что до герцога Алвы, конечно, он обо всем в курсе. И сейчас его здесь нет только из уважения к возрасту и положению господина тессория именно потому, что мы не знаем причин, по которым Ваш отец выкрикивал имя Алвы. Помнится, мы это обсуждали, когда я получил приглашение в ваш дом, - Савиньяк пожал плечами. После разговор с Леонардом не продлился долго. Лионель постарался выяснить у него все, что мог, хотя информацию нельзя было назвать слишком ценной. На следующее утро в дом тессория нагрянули гвардейцы с обыском. Кое-какие бумаги Манрика-старшего были изъяты. Эпизод завершен
полная версия страницы