Форум » Оллария. Дома горожан, площади и улицы » "Возвращение домой", 19-20 Осенних Молний, 398 к.С. » Ответить
"Возвращение домой", 19-20 Осенних Молний, 398 к.С.
Бледный Гиацинт: Действующие лица: Эстебан Колиньяр Лионель Савиньяк Урсула Колиньяр(НПС)
Ответов - 27
Урсула Колиньяр: Урсула уже давно так не переживала за сына. Со вчерашнего вечера она не сомкнула глаз, заставила мужа едва ли не перевернуть весь город, а потом проплакала всю ночь от страха и безысходности. Конечно, Эстебан и раньше, даже до Лаик, пропадал подолгу, когда уходил гулять с друзьями, и это было вполне в порядке вещей, но вчера вечером, когда конюх сказал, что к воротам особняка вернулся Гоган с пустым седлом, у женщины едва ли не началась истерика. Еще и утром стало известно, что Килеана-ур-Ломбаха, у которого Эстебан служил оруженосцем, убил на дуэли этот ненормальный Савиньяк, и из-за чего - из-за куртизанки! А теперь и сам ее драгоценный сын пропал, а его конь по привычке вернулся домой. Муж Урсулы был вынужден ехать с утра во дворец, вернулся он лишь после обеда, сказал, что Эстебана ищут, но к вечеру несчастная женщина уже выплакала все глаза.
Эстебан Колиньяр: Эстебан вернулся героем. Он ввалился в отчий дом поздно вечером, одним своим видом ввергнув матушку в громкий ужас и драматически обрушился на диван, где, окруженный всеобщей заботой, какое-то время эффектно поумирал. А когда надоело – ожил и понесся рассказывать об опаснейшей передряге, в которую угодил по самонадеянной дурнине капитана королевской охраны, а выбрался - исключительно благодаря своей доблести и воинской смекалке. Рассказ вышел настолько красочным, что герцогиня дважды чуть не сомлела, а отец, горячась, обещал удавить Савиньяка своими руками, но поостыв, решил, что лучше руками Дорака сотрёт его в порошок. А сына хоть и похвалил, но денег не дал. В общем, Эстебан зря старался. Поэтому настроение у него с утра было препаршивое. Одно радовало: скоро он наверняка станет оруженосцем боевого как минимум генерала и отправится на Большую Войну, которая, как утверждали авторитетнейшие знатоки – грянет со дня на день. Это было великолепно, но в Олларии у него оставалось одно незавершённое дело, к которому Колиньяр-младший намеревался приступить сразу после завтрака – он разыщет тех трущобных ублюдков и заставит их пожалеть, что на свет народились. - Доброе утро, матушка, - сказал он, хотя время было ближе к обеду и, позволив себя поцеловать, плюхнулся в кресло, - А где отец?
Урсула Колиньяр: К вечеру предыдущего дня Урсула совсем отчаялась. Оказалось, что перед исчезновением Эстебан договорился о встрече с друзьями. Жоан разговоривал с ними, но это совсем ничего не прояснило. Вечером врач пытался напичкать ее успокоительными каплями, как-то уложить спать, но тут, внезапно, явился ее дорогой сыночек! Урсула расплакалась от радости при виде его, но и от ужаса тоже, потому что на скуле Эстебана был огромный синяк, из разбитой брови текла кровь, сам он был без плаща и камзола, в изорванной рубашке, а его руки были истерты веревкой. Когда он принялся рассказывать, что его похитили, держали взаперти в каком-то ужасном заброшенном доме и избивали, и все это из-за Лионеля Савиньяка, который не только убил господина ур-Ломбаха, оставив ее сына без сеньора, но и попытался провернуть какую-то аферу, в результате которой Эстебан так жестоко пострадал, она, хоть и чувствовала себя при дворе обычно тихой серой мышкой, сейчас готова была наброситься на капитана королевской охраны, словно хищница. Однако, все это было все-таки слишком для бедной женщины, не привыкшей к таким душевным встряскам, так что врач, осмотрев Эстебана и убедив ее, что побои, которые он получил, не так страшны и не опасны для его здоровья, а также, что ее сын, как и она, сейчас нуждается в отдыхе, все-таки опоил ее успокоительными и сделал знак служанкам увести ее в спальню. Наутро следующего дня Урсула спустилась вниз к позднему завтраку, немногим позже появился и Эстебан. Поцеловав своего бедного мальчика, чья опухшая скула сегодня выглядела еще хуже, чем вчера, герцогиня тоже опустилась в кресло. Все-таки Эстебан был дома и жив, это было самым главным. - Твой отец уехал во дворец с утра, - ответила она, - Возможно, ему удастся поговорить с Его Высокопреосвященством, ведь теперь ты остался без сеньора. Эстебан, - она смяла в руке шелковый платок, - Я не знаю, известно ли тебе это, но вчера утром во дворце скончался Его Величество Фердинанд.
Эстебан Колиньяр: - Что? – зачем-то переспросил Эстебан, хотя слышал всё так отчётливо, что даже почти увидел. Приспущены флаги, улицы застыли в траурном убранстве, люди и лошади в скорбном молчании расступаются, пропуская долгий погребальный кортеж. - Кого хороним? – тихо спросил кто-то. - Надежду... - сказали ему. Надежду Эстебана Колиньяра вырваться, наконец, из проклятой Олларии! А ведь она была ещё так молода - всего два дня от роду! Рождённая смертью придурковатого Килеана, она час от часу всё крепла и уже почти стала уверенностью, когда вдруг – умерла, убитая смертью никчёмного Фердинанда. Который нашёл время кончаться. Не мог, что ли, пару дней обождать? Теперь начнётся битва за регентство и Дораку будет явно не до эстебанова назначения, а тем временем грянет обещанная Война и в столице останутся только перчаточные вояки, паркетная шушера и цивильники, которых будущий маршал в одинаковой степени презирал. А Война опять пройдет мимо него, как прошла Сагранна! Эстебан, шарахнув кулаком по подлокотнику, сорвался с кресла, прошагал к окну и мрачно в него уставился. А там... - Надо же – Савиньяк, - присвистнув, сообщил он, - Скотина комолая. Причём, чешет явно сюда.
Лионель Савиньяк: Лионель приехал в особняк Колиньяров, как только нашел время. Слишком много всего навалилось сразу, и нагрянувшие вчера траурные события во дворце, и сорвавшаяся "ловля на живца" накануне, ответственность за которую Ли тоже брал на себя... Юноши вырвались из лап разбойников только из-за удачливой звезды Валентина Придда, и Савиньяк отдавал себе в этом отчет. Что со всей этой "ловлей" случился полный провал. К Приддам он поехал сразу же, как только стало известно, что Валентин вернулся домой. Дом, где держали юношей, окрестности, все было прочесано, встряхнуты и опрошены все, кто только попался там в округе, но толку от этого не было. А на то, что Колиньяр что-нибудь прояснит, Савиньяк и вовсе не надеялся. Так что целью визита было скорее принести извинения семье мальчишки за то, что он так неудачно попал во всю эту круговерть. Лионель спешился и вошел в открытую перед ним слугами дверь. Пока он снимал плащ, один из них отправился доложить герцогине о его визите. С герцогом Колиньяром Ли разговаривал утром во дворце и знал, что его сейчас нет дома.
Урсула Колиньяр: Урсула задохнулась от возмущения, когда слуга сообщил, что в особняк явился граф Савиньяк, чтобы говорить с Эстебаном. Она снова нервно сжала платочек в руке и беспомощно посмотрела на сына. - Ты ведь не будешь говорить с этим ужасным человеком? - спросила она Эстебана, - Ведь это из-за него все случилось, его бы следовало немедленно выставить вон! Впрочем, нет, - быстро переменила свое мнение герцогиня, - пусть войдет, я ему все скажу! Зови, - обратилась она к слуге.
Лионель Савиньяк: Лионель вошел в гостиную, почтительно поприветствовал герцогиню и окинул взглядом своего будущего оруженосца, который имел вид помятый, но в целом бодрый. - Герцогиня Колиньяр, граф Сабве, - начал он, - я пришел прежде всего с целью принести извинения вашему семейству за то, что вас так неудачно коснулись недавние события. Да, они были спровоцированы ходом расследования причин смерти Его Величества. Расследование будет продолжаться. Но теперь ваша семья будет находиться под защитой королевской гвардии, пока оно не закончится. Мне очень жаль, что вы пострадали, граф, - сказал Лионель, глядя на Эстебана, но одновременно стараясь наблюдать за реакцией Урсулы, вернее, пытаясь предугадать ее...
Урсула Колиньяр: Урсула сдержанно выслушала Савиньяка, но присесть не предложила. Вместо этого она спросила его: - Скажите, отчего это ваше... расследование вообще коснулось моего сына? Он разве имеет к этому всему какое-то отношение? За что? - тихо добавила она, с долей истеричных ноток в голосе, имея ввиду, конечно, похищение и побои Эстебана, и глядя при этом на Лионеля так, как-будто это он сам похитил ее сына и жестоко избил.
Эстебан Колиньяр: - Успокойтесь, матушка, - резко встрял Эстебан, до сих пор ошарашено глазевший на мать, которую никогда раньше такой не видел, - Вы наоборот должны радоваться, что оно меня только коснулось – иначе граф бы явился не с извинениями, а с соболезнованиями. Но Вам больше не о чем беспокоиться - ведь теперь наша семья находится под защитой королевской гвардии и её капитана. На зорких глазах которого произошло убийство короля, из-под чьего чуткого носа было похищено единственное тому доказательство и чей могучий ум разработал грандиозно-провальную операцию, в ходе которой никто не был схвачен, но в результате - никто не погиб. Впрочем, последнее - не его заслуга. И, что самое замечательное – он всё ещё капитан! Иной бы на его месте застрелился, а господин Савиньяк - даже в отставку не подал.
Урсула Колиньяр: Урсула слушала едкую тираду сына в адрес так бессовестно, как ни в чем ни бывало, заявившегося к ним в дом Савиньяка, и кивала в такт его словам, при этом сверля взглядом стоящего перед ними капитана. Ее дорогой Эстебан все верно говорит, лучше, чем бы она сама смогла. Сын вырос таким умницей, смелым, бесстрашным... Вот только не слишком ли бесстрашным? Если этот ненормальный накануне вызвал на дуэль его сеньора из-за дамы неприличного поведения и его убил, то он же может и Эстебана вызвать из-за этих справедливых, но непочтительных слов, мало ли, что ему сейчас в голову взбредет! Урсула снова нервно сжала платочек в руках и обратилась к Лионелю: - Граф, если вы пришли, чтобы лично принести нам извинения, то они приняты. Эстебан пострадал, но он жив... Также наша семья благодарна вам за обещание охраны. Но я прошу прощения, мне несколько нездоровится, а Эстебану врач тоже велел больше отдыхать, пока не сойдут побои, потому, я не предлагаю вам задержаться до возвращения супруга. Уж извините. Урсула надеялась таким образом поскорее выставить Лионеля вон, пока от него не последовал чего доброго вызов ее мальчику, справедливому, но острому на язык.
Лионель Савиньяк: На дерзости распущенного мальчишки Савиньяк ответил пока только тяжелым взглядом. - Принести извинения - одна из причин моего визита в ваш дом, - сказал он герцогине, - Я рад, что вы их приняли. Но не единственная. Я должен побеседовать с вашим сыном. Расследование продолжается, и сейчас важна каждая деталь, все, что граф сможет вспомнить. Кроме того, - словно между прочим добавил Лионель, - ваш сын в скором времени станет моим оруженосцем. Таким было новое назначение. Его Высокопреосвященство объявил об этом вашему супругу, а сегодня и мне.
Урсула Колиньяр: Герцогиня только собиралась возразить Савиньяку насчет его намерений устроить допрос ее сыну прямо в их гостиной, и все-таки выгнать надоедливого капитана прочь, как вдруг он сказал о новом назначении Эстебана... Как, теперь ее мальчик должен будет служить под его началом? Как же Жоан на это согласился, после всего... Нет, кардинал определенно издевается над их семьей! - Это невозможно! - воскликнула она, не в силах себя сдержать, и, тут же почувствовав, как подступает головокружение и дурнота, беспомощно посмотрела на сына.
Эстебан Колиньяр: Савиньяк принёс извинения, но себя уносить не спешил. Мать это явно раздражало, а Эстебан против допроса, в общем-то, не возражал. Тем более, что у него к капитану тоже вопросы имелись. Но тот вдруг задвинул такое, что у Эстебана все вопросы отпали. Разом и вместе с челюстью. А на их месте образовался новый. Животрепещущий. И пока что – немой. КАК ТАК-ТО?! Ведь отец вчера вечером говорил, что решение о назначении ещё не принято! И обещал ему службу в действующих войсках! Хотя... он и перед Фабиановым днём это обещал, а по итогам Эстебан стал оруженосцем цивильного держиморды. Колиньяр сдвинул брови и пристально, в полтора глаза, уставился в доброе лицо матушки. И понял, что она про это назначение и в самом деле не знала. И выглядела она как-то очень неважно... - Всё в порядке, мама, - с ледяным, как ему показалось, спокойствием прорычал Эстебан, - Уверен, что кардинал ещё пересмотрит своё решение. А сейчас будет лучше, если Вы пойдёте к себе. Я сам разберусь с этим господином.
Урсула Колиньяр: - Да, мой дорогой, - Урсула и правда с трудом справилась с приступом головокружения и позвонила в звонок, вызывая прислугу, чтобы ее проводили в спальню. Перепуганные служанки тут же подсунули герцогине нюхательные соли и подхватили ее под локти, когда она поднялась из кресла. Урсула снова беспомощно посмотрела на сына и укоризненно взглянула на Савиньяка. - Граф, прошу меня простить, - сказала она подчеркнуто сухим тоном, после чего вышла в окружении прислуги.
Лионель Савиньяк: Лионель почтительно поклонился Урсуле. Когда она вышла из гостиной, он посмотрел на Эстебана. - Продолжим разговор?
Эстебан Колиньяр: - Не продолжим, - возразил Эстебан, - Начнём. Пока герцогиня шла к выходу, парень успел прийти к выводу, что Дорак говорил с капитаном раньше, чем с отцом, а значит – его назначение уже пересмотрено. И к нему сразу вернулась уверенность. - Присаживайтесь, - разрешил он и, развалясь в кресле напротив, приступил к допросу, - Для начала скажите, удалось ли вам задержать хоть кого-то из этой швали?
Лионель Савиньяк: - Благодарю. Лионель сел в предложенное кресло и взглянул в лицо собеседника. Да, отделали их с Валентином... И живы остались по чистой случайности. - Кое-кто из тех, кто причастен ко всей истории вцелом, уже сидит в Багерлее, - ответил он, - Но конкретно ваших с графом Васспардом похитителей еще не нашли. Потому я и приехал, чтобы расспросить вас. Расскажите все с самого начала. Как напали на вас, какие вопросы задавали, как выглядели?
Эстебан Колиньяр: - Кто бы сомневался, - усмехнулся Эстебан и, немного подумав, снизошёл до ответа, - Напали, как водится, в глухом переулке. И действовали не в пример вам чётко и слаженно – перехватили посыльного, которого я отправил к друзьям, чтобы назначить им встречу и организовали засаду. Один бросился под копыта и повис на узде, а когда я э-э... спешился – накинулись вчетвером. Нападавших обстоятельно описать не возьмусь, но если увижу – узнаю. А вообще, с четверыми я бы запросто справился, – зачем-то добавил он, хмуро буравя взглядом сапог, - и мне это почти удалось, но к ним ещё сикурс откуда-то подоспел и я этто... в общем, очнулся уже в плену. Держали меня сначала отдельно, потом закинули к Придду. С нами открыто беседовали пятеро, но их было по меньшей мере вдвое больше. Я заметил порядка десятка храпящих туш, когда мы впотьмах выбирались из дома, - неохотно пояснил Колиньяр и подробно описал пятерых, включая главаря, "дознавателей". Это было несложно – вспомнить такие морды гораздо проще, чем когда-нибудь их забыть. - А вопрос они задавали только один – где книжка. И были в курсе всего, что происходило накануне вечером у Гизайлей. Очевидно, их осведомителем был кто-то из гостей баронессы. Кто именно – даже не представляю, но он либо слепой, либо кретин. Вы же притолкались туда втроём, тут же засветили "козырь" и между собой его разыграли. Не надо быть гением, чтобы догадаться, что это ловушка. Но эти идиоты, как ни странно – купились. А вы оказались ещё большими идиотами и их упустили. Как вам, кстати, это удалось? От вас же только и требовалось, что за Приддом слежку установить.
Лионель Савиньяк: Ли отметил про себя, что за время нахождения в плену у разбойников Эстебан не только получил побои, но и перенял у швали лексикон и манеры поведения. Впору его матушке по-новой нанимать менторов словесности и этикета для сынка. Но он пришел сюда не для того, чтобы воспитывать мальчишку, а чтобы расспросить его. - Слежка была, след оказался ложным, - ответил он, - Значит, ни одного из напавших на улице вы толком не запомнили. Только описание тех пятерых, что держали вас в доме... Что было дальше? - спросил Савиньяк.
Эстебан Колиньяр: Савиньяк казался невозмутимым, но было в его взгляде что-то такое, от чего Эстебан почему-то вдруг вспомнил покойного Килеана - таким, каким его тогда поутру вчетвером принесли. А ещё отчего-то - про вежливость. Про которую он, стоило начать вспоминать, что было дальше, тут же, впрочем, забыл. - А дальше мы, видимо, перестали быть им интересны, как собеседники и они решили от нас избавиться. А ещё упомянули некого генерала, который будет крепко огорчён тем, что беседа прошла впустую. Возможно, это всего лишь прозвище, но может и звание. Мало ли в Олларии генералов? Хотя среди гостей баронессы в тот вечер генерал был только один. Вы ведь, кажется, генерал, господин Савиньяк? Паркетный, но тем не менее.
Лионель Савиньяк: - В тот вечер у баронессы был мой брат, - сухо ответил Лионель, - Насчет генерала - понял... Что-нибудь еще важное они упоминали?
Эстебан Колиньяр: Эстебан слегка озадачился. - Ну, я вас в штатском не различаю, - сказал он, решив, что это вполне сойдёт за извинение, - В любом случае, я не думал, что вы и есть тот самый генерал. Единственное, в чём я вас подозреваю – это в должностном несоответствии. А те скоты... - Колиньяр нахмурился, вспоминая, - Нет. Только, что намерены до рассвета пустить нас в расход. Но это уже не важно.
Лионель Савиньяк: - Не вы один, - ответил Ли про брата, - а насчет моих соответствий - это не вам решать. Впрочем, вы можете на меня пожаловаться. Или ваш отец. - Имен они никаких не называли? - уточнил Савиньяк, - Может быть, погибшая девица что-то успела рассказать?
Эстебан Колиньяр: Эстебан был бы несомненно силён в политике, если бы не был от неё так далёк. - А кто это решает? – живо поинтересовался он, - Внесите его первым в список подозреваемых. Доверить вам это дело мог только тот, кто очень незаинтересован в его расследовании. И я же сказал – больше ничего важного. Никаких имён, даже своих собственных, они не называли, а девушка успела лишь немного рассказать о себе. До того, как её вынудили к соучастию в похищении, она была "кошкой". Висельники называют так проституток, опаивающих и обирающих своих клиентов, - на всякий случай уточнил Колиньяр, - Сама она тоже никак не представилась, но одно имя всё же озвучила. Кажется... - парень снова нахмурился, изображая усердную работу памяти. - ...Раффи, – продержав собеседника в изрядном напряжении, очень серьёзно сообщил он и, выдержав эффектную паузу, не менее серьёзно добавил, - Так звали её кобылу. По правде сказать, не уверен, что её звали именно так, но если вы сочтёте эту информацию важной – могу вспомнить в точности.
Лионель Савиньяк: - Назначение таких военных чинов происходит через главнокомандующего страны, либо назначает сам глава государства по его рекомендации, - ответил Лионель, - У вас есть право усомниться в способности исполнять возложенные на меня обязанности, граф, но нет никакого права мне дерзить. Однако пока я готов списать дерзость на ваше состояние после плена. Он помолчал, потом поднялся. - Что ж, если больше ничего не удается вспомнить, не стану злоупотреблять вашим гостеприимством.
Эстебан Колиньяр: - Не смею задерживать, - не вставая, барски кивнул Эстебан, но в последний момент передумал, - А хотите пари, господин капитан? Поскольку я весьма и по праву сомневаюсь в ваших способностях, то намерен лично заняться поиском тех подонков. И готов поспорить, что доберусь до них раньше вас.
Лионель Савиньяк: Ли пожал плечами. - Пока у вас нет нового сеньора, все ваше время в вашем распоряжении. Дерзайте, но не путайтесь под ногами. А на споры с незрелыми юнцами у меня нет времени. Всего хорошего. Лионель вышел. Эпизод завершен
полная версия страницы