Форум » Оллария. Дома горожан, площади и улицы » "Цветочный переулок", 11 Осенних Молний - 1 Зимних Скал, 398 к.С. » Ответить
"Цветочный переулок", 11 Осенних Молний - 1 Зимних Скал, 398 к.С.
Бледный Гиацинт: Действующие лица: Робер Эпинэ Горожане (НПС) Лауренсия (НПС)
Ответов - 27
Робер Эпинэ: Коридор оказался совсем не длинным, и уже через несколько секунд впереди замаячил тусклый свет. В своем воображении Робер уже рисовал картины встречи с сюзереном и гоганни и с одной стороны хотел ее ускорить, а с другой - боялся того, что может увидеть. Увидеть же он мог многое: то он был героем, спасающим друга и любимую от пут связавших их врагов, то – горе влюбленным, заставшим парочку в самый важный для них момент. Ведь сердце медноглазой куницы принадлежало Альдо. Но… реальность оказалась менее прозаической. Иноходец оказался в старом и, судя по состоянию стен, пола и отсутствию какой-либо мебели – давно заброшенном доме. Сквозь зияющую дыру, которая, судя по планировке, раньше была окном, пробивался слабый свет полной луны. Вестимо, он и служил тем самым маячком, к которому спешил Иноходец. Ни следов Альдо, ни следов Мэллит здесь не было. Эпинэ обернулся – коридора, откуда он только что пришел тоже не было. «Куда же я попал?» В задумчивости, Робер присел на косяк бывшего окна и выглянул на улицу. Пейзаж оказался знакомым, но сложно было сказать, бывал ли он здесь раньше, или нет. Тьма сглаживает углы, делая похожей одну вещь на другую. Да и потом, кто разберет этих художников… В детстве он часто слышал «страшные» сказки, что есть старые картины, из которых выходят нарисованные люди и убивают живых. Раз они выходят, значит, в картину можно и войти – думал молодой тогда еще Робер. И сейчас мысль о том, что он оказался в картине, выглядела хоть и бредовой, но единственной разумной. Правда поверить, что сам Диамни Коро восстал из мертвых ради того, что б намалевать на стене в доме Раканов Принца и гоганни… Сиди он сейчас в трактире – он бы рассмеялся, а так, только хмыкнул, представив скелет гениального художника с кисточками и красками. И вдруг… как молния родового герба, страшное осознание пронзило мозг. Не в силах поверить, Робер снова высунулся в окно. …так и есть… Когда-то давно, кажется, в прошлой жизни, он прогуливался по этой улице с какой-то хорошенькой дочкой богатого жителя. Тогда он еще не носил титул маркиза Эр При, да и вообще подумать не мог, что когда-нибудь будет его носить. Тогда отец и братья были живы, а сам он был юнцом, недавно вернувшимся с победой с войны. Оллария… место, куда он постоянно возвращался в своих мыслях, но возвращался с армией за спиной. Свергал с трона Фердинанта Оллара и надевал корону на голову Альдо. Мечты имеют способность сбываться? Но почему же сбываются они самыми страшными кошмарами? У него не то, что армии, у него и шпаги-то с собой нет! Пока его никто не заметил, Иноходец благоразумно засунулся обратно в помещение, слез с окна и, усевшись на пол, прислонился к стене. Закатные Твари! Шикарное положение! Объявленный в Талиге вне закона Робер Эпинэ внезапно появляется в самом его сердце – в Олларии. Остается только пойти сдаться на радость Дораку, Алве и остальным навозникам! Да ни за что! Робер закрыл глаза и попытался начать соображать, а не плеваться ядом на судьбу и все козни Леворукого и еще каких потусторонних существ, обративших свой взор на Повелителя Молний. Эпинэ не знал, сколько он так просидел, прислушиваясь к шороху в доме. Тьма в помещении, тьма в голове. И тишина, хуже которой разве что смерть. Тишина, в которой больше всего боишься услышать шорох шагов идущих за тобой стражей. А ведь совсем недавно он жил в Агарисе и считал себя самым несчастным человеком… Нет, однозначно, от страха глупеют. Пришедшую в голову мысль нельзя было назвать разумной, скорее рискованной. Но всяко лучше, чем сидеть на заднице и ждать неизвестно чего. Робер заставил себя подняться и, стараясь унять бешено колотящееся сердце, осторожно вышел на улицу. Если ничего не поменялось в проектировке города, за углом должен быть трактир. А где трактир – там, скорее, всего можно наткнуться на бессознательного пьяницу. Ему повезло. Забегаловка оказалась на месте. Все такая же непрезентабельная и грязная. А невдалеке, в канаве, в луже собственного съеденного ужина лежало тело, судя по внешнему виду – красный опухший нос и такое же опухшее лицо – завсегдатай подобных заведений. Превозмогая брезгливость, маркиз подошел к нему и, встав так, что бы лицо не было освещено, потрогал пьяницу носком сапога. - Эй ты! Слышишь меня?
Бледный Гиацинт: Валяющийся на земле пьяница пробормотал что-то невразумительное в ответ и повернулся на другой бок, желая продолжить спать. Как-будто лежал у себя дома на перине. Видимо, спать в канаве для него было не менее привычно. Правда, через пару секунд он все-таки продрал глаза и проговорил: - Ннет... нне надо меня в каталажку, господа стражники... Должно быть, с городской стражей ему тоже часто приходилось иметь дело.
Робер Эпинэ: - Не надо, говоришь? – Робер подавил ухмылку и присел на корточки, вглядываясь в лицо незнакомца. - У меня к тебе предложение. Очень выгодное, кстати. Собрав волю в кулак, маркиз взял ворот мужицкой рубахи, осматривая теперь и ее. «Спокойно, Эпинэ… Это тебе скоро носить, так что забудь про слово брезгливость. Если хочешь жить, а ты, что бы там не вопило твое сознание, хочешь жить – тебе придется это надеть!» Нельзя сказать, что самовнушение сработало идеально, но хоть мутить перестало. - Ты мне отдаешь свою одежду, я тебе - свою. Иноходец проговаривал каждое слово чуть ли не по слогам, как говорят совсем маленьким детям, что б те поняли, что от них требуется. Пропитый мозг горожанина не особо отличался от детского. По крайней мере, сейчас. - Моя одежда, в принципе, не новая. Но она будет побогаче твоей. И ее можно будет выгодно продать. «Создатель, остается надеяться, что никакой кожной заразой этот тип не болен…»
Бледный Гиацинт: Пьяница сперва как-будто и правда ничего не соображал, но на последних словах незнакомца словно сразу протрезвел от неожиданного выгодного предложения. Он вцепился в руку знатного господина, предлагающего ему за просто так еще целую неделю, а то и две, беззаботного времяпровождения в компании горячительного, а может и еще и одной сговорчивой девицы, если денег хватит... Если продать такой костюм, то конечно, хватит! Забулдыга затряс головой. - Бблагодарю, благодарю, добрый господин, вы очень добры! Оччень добры, клянусь всеми закатными тварями! Он стал быстро скидывать свои растоптанные сапоги и мешковатые штаны, пока незнакомец не передумал. Пьяница если и удивился, то совсем слегка, мало ли что придет в голову этим господам... Главное, забрать и продать вещи.
Робер Эпинэ: Глядя, как горожанин чуть ли не сдирает с себя старые вещи, Робер в очередной раз сдержал усмешку. Все же, когда Судьба поворачивается к тебе лицом, выход можно найти даже из самой сложной ситуации. Больше всего он опасался ненужных вопросов, на которые не мог дать логических и связанных ответов. Но жадность взяла верх над разумом пьяницы, что сейчас Эпинэ было весьма на руку. Стараясь не представлять себя со стороны, он скинул камзол и расстегнул верхнюю куртку. По коже пробежали мурашки от забравшегося под нижнюю рубаху осеннего морозного ветра. Робер поежился и кинул вещи горожанину, а сам стянул сапоги и штаны. Создатель, хорошо, что его никто не видит. Великолепная картина – Повелитель Молний раздевается на улице… перед мужчиной… Провалиться со стыда! Оставшись в нижней рубахе, подштанниках и чулках, маркиз забрал из руки пьяницы его одежду, и, стараясь не дышать, принялся облачаться. Размер у них был почти одинаков, и, что самое главное, сапоги не жали. Было и еще одно преимущество – новая одежда оказалась теплее агарисской. Нахлобучив помятую и проеденную молью шляпу на уровень глах, Иноходец остался почти доволен. Теперь, найти бы, куда пристроиться на время работать – деньги-то есть, хоть и не много, но неработающий человек привлечет к себе гораздо больше ненужного внимания. Да и жить где-то надо. Не в заброшенном же доме ошиваться. В задумчивости пройдя вдоль улицы, он приметил одну харчевню, в которой, несмотря на раннее утро, а может и поэтому, горел свет, зазывая посетителей. В животе заурчало, навязчиво так напоминая хозяину, что он не ел со вчерашнего… утра? И Робер, решительно направился ко входу. Но не за завтраком… По его прикидкам, он должен сойти за рабочего человека. Руки, хоть были и ухоженными, не напоминали руки дворянина. Робер был и оставался военным человеком, державшим ы рукках оружие. Да и возясь с пьяницей было не мудрено не испачкаться в грязи. Черные разводы Эпинэ немного растер, придавая ладоням давно не мытый вид. И немного грязи в рук нанес на лицо. По идее, должно сойти. Но все равно, дворянские черты скрыть было непросто. У входа подметала пол девчушка лет 12-ти, должно быть хозяйская дочка. К ней Робер и обратился, немного подобострастно согнув спину. - Доброе утро, госпожа. Скажите, где мне найти хозяина этого заведения. Я ищу работу.
Бледный Гиацинт: Забулдыга быстро схватил господские вещи и, еще несколько раз проборматав слова благодарности заплетающимся языком, как есть почти нагишом поспешил скрыться в тумане серого осеннего утра со своей добычей. Харчевня, в которую заглянул Робер, работала всю ночь, шли празднества в честь победы Первого маршала Талига в Саграннской кампании. Однако к утру почти все посетители разбрелись, и хозяева взялись за уборку. Девчонка, к которой обратился Иноходец, перепуганно посмотрела на него, а потом молча сбежала вместе со своей метелкой. Правда, вместо нее к Роберу скоро спустился вниз немолодой тучный хозяин харчевни. Он осмотрел его тяжелым внимательным взглядом и переспросил: - Работу, значит, ищешь? Мне в стойле помощник нужен - лошадей чистить, поить-кормить, навоз убирать... Сумеешь?
Робер Эпинэ: С лошадьми? Нет, воистину, после черной полосы всегда идет белая. О предложении лучше Робер не мог и мечтать! Если забыть, конечно, что он вообще-то наследник Эпинэ. А сейчас об этом как раз стоит забыть. Иноходец поклонился своему новому хозяину, сам поражаясь, как легко удается лицемерить. - Конечно смогу, господин. С лошадьми я хорошо ладил с самого детства, - а тут даже и врать не приходится, все произнесенное – чистая правда. – Осталось обсудить… Робер потер большой палец об указательный и безымянный, показывая, что бесплатно он работать не будет. Грубый жест, дворяне так не делают. Что ж, его учителя – Шок и Внезапность – могут гордиться. Еще пару дней такой жизни, и вбиваемые с рождения правила поведения уйдут даже не на второй, на двадцатый план.
Бледный Гиацинт: Хозяин кивнул и назвал недельную плату. - Только смотри, - добавил он, - коль увижу за работой пьяным, или отлынивать станешь, пеняй на себя. За лошадьми хороший присмотр нужен. А теперь пойдем, покажу стойло. Как звать тебя? - спросил он, - Меня зови папаша Жан.
Робер Эпинэ: - Что вы! – Робер искренне возмутился, - лошади не терпят людей в не трезвом состоянии. А про пьяных я вообще молчу… Он спохватился, заметив, что манеру разговора надо менять, как и внешний вид. Все же речь приверженцев к высшему сословию и знати разнилась с говором простых горожан, как белое и черное. Он попробовал вспомнить, как разговаривали конюхи в родовом поместье, но к своему огорчению понял, что все воспоминания старые и покрыты толстым пеплом времени. Он помнил лица, голоса, но никогда не зацикливался на фразах… помнил, что их речь была другая… более простая, что ли… - Меня Раулем звать, - выдал он первое вспомнившееся имя и мысленно прилепил его себе. Что б помнить, на что должен отзываться. Папаша Жан? Интересно, он родом не из Эпинэ? Имя больно смахивает на те, что носили жители его владений. Но вслух этот вопрос новоявленный конспиратор задать не решился. Слишком опасно привлекать хоть какое-то внимание в тому, что связано с маркизом Эр При. - Папаша Жан… а у вас для меня крыши над головой не найдется? Готов на снижение… - Робер осекся и мысленно себе дал по голове, - За жилье вычитайте из моей платы.
Бледный Гиацинт: Хозяин кивнул. - Есть комнатушка на первом этаже, где прежний конюх жил. Сейчас придем, покажу тебе... Могу и кормить тебя с другими работниками. За плату ты не бойся, если будешь работать хорошо, не обижу. Папаша Жан показал новому наемнику пустующее пока стойло, когда они прошли через двор, и комнатку рядом, через стенку, совсем крохотную, но чистую, видимо, недавно прибранную. - Ну, ты тут освойся, Рауль, - сказал он, - Через полчаса приходи завтракать со всеми. Ну а потом за работу примешься. Стойло надо прибрать, воды свежей натаскать, кормушки почистить... Хозяин объяснил это все и вышел, оставив нового конюха в комнатке одного.
Робер Эпинэ: Не зная, как правильнее поступить в этой ситуации, Робкр просто кивнул, благодаря папашу Жана. Когда за новым хозяином закрылась дверь, Эпинэ рухнул на старую жесткую кровать и, закинув руки за голову, уставился в потолок. Итак, что мы имеем… Маркиз Эр При, будущий герцог Эпинэ, объявленный в Талиге вне закона, объявляется, оном Талиге. Раздевает несчастного пьяницу и устраивается работать в трактир конюхом… Ну знаете ли, если прибавить к этому предыдущие «заслуги»: влюбился в гоганни и усыновил крысу… кстати, как там Клемент? Хвостатый приятель, наверное, с ног… кхм… с лап сбился, разыскивая Робера. Да и Матильда… о чем она подумает? Если Альдо и Мэллит ушли по такому же проходу, что и он, значит они тоже должны быть в Олларии. Но тогда сюзерена скорее бы всего схватили – Альдо слишком Человек Чести, он не умеет ходить вокруг да около, или хитрить. Это прекрасное и очень редкое качество, но будучи окружен ызаргами, оно становится смертельно опасным для обладателя кристальной души. Надо за завтраком расспросить папашу Жана о последних событиях в городе. А еще, за завтраком нельзя надевать шляпу, поэтому… …в общем, будем надеяться, что хозяин не окажется родом из Эпинэ, или что не видел Робера раньше… хотя, где? И все же, Иноходец подошел к окну и, насколько это было возможно, попробовал навести на голове беспорядок, а челку накинул на глаза. Получилось глупо и смешно, но разве конюх должен выглядеть иначе? В таком виде Робер-Рауль вышел из комнаты и ориентируясь по запаху, направился туда, где работникам приготовили завтрак. По ходу, он сочинил историю своего появления в Олларии, на случай, если вдруг нового работника будут расспрашивать о жизни. - Доброго утра хозяевам, - войдя в помещение, он по простецкому улыбнулся и замер у дверей, не зная, что делать дальше. Воспитание говорило одно, но простой рабочий мужик мог вести себя и по другому…
Бледный Гиацинт: - Входи, Рауль, - сказал папаша Жан, предлагая место за столом, где собрались работники, - Садись завтракать. Вот, новый конюх наш, - объяснил он немолодой женщине в чепчике, сидящей рядом с ним, видимо, своей жене, которая подозрительно осмотрела Робера, и всем остальным. - Ты сам из каких мест будешь? - спросил он, когда новый наемник уселся перед своей тарелкой, - В столице давно?
Робер Эпинэ: Робер как-то странно посмотрел на свои перемазанные в грязи руки, и вытер из о подол рубахи, которая сама по себе нуждалась в стирке. Несколько хлопьев засохвей грязи упало на пол, и Эпинэ был готов сквозь землю от стыда провалиться. Впрочем, провалиться он был готов еще в тот момент, когда понял, что находится в Олларии. А еще лучше, убежать назад, сквозь портал. Гоганы перед едой предлагали таз для омовения рук, но в доме обычного горожанина ничего подобного не водилось. Ладно, переживем… Иноходец сел на предложенное место, посмотрел на еду, взял ложку и… сам не заметил, как слопал половину. От окончательного разделывания с завтраком его отвлек вопрос папаши Жана. - Я… - новоявленный конюх бессмысленно махнул рукой, и вспомнил, что он не маркиз а обычный человек без рода-племени, а значит, и без должного воспитания, - я родом из деревни, которая находится недалеко от Сэ… Будем надеяться, в землеописательных науках горожане не сильны. Но раз он назвался одним из используемых в Эпинэ имен, и легенда должна быть соответствующей. - Я еще мелким когда был, подрабатывал у дяди в таверне, как раз с лошадьми. А потом, пришлось уйти из дома в поисках лучшей жизни. У нас много не заработаешь, а есть-то хочется. В доказательство своих слов, Робер сунул ложку в рот, прожевывая и используя небольшую паузу что б морально подготовиться к следующей части легенды. - Вот так я несколько лет странствовал. Несколько лет бродил. Даже не знаю где. И вот, пришел сюда… Понравился мне ваш город. Думаю, осесть в нем. Подзаработать деньжат, завести семью…
Бледный Гиацинт: Молодые девушки за столом стыдливо-заинтересованно взглянули на нового конюха после его последних слов, кто-то хихикнул. Папаша Жан согласно покивал, рассказ Рауля, казалось, его вполне устроил. - Сэ, значит. Многие в столицу едут за лучшей долей, - сказал он, - Я и сам сюда когда-то перебрался с юга, давно это было... Это хорошо, что ты с лошадьми умеешь. Хозяин харчевни приобнял жену, потом допил из своей кружки и утер усы. - Доедайте живее, рассиживаться некогда, - сказал он всем сидящим за столом, - В городе праздники, народ гуляет, самое время заработать. Через пару минут работники поднялись из-за стола, чтобы заняться своими привычными делами в харчевне. Судомойки собрали грязную посуду, служанки-подавальщицы стали протирать столы в зале. - Рауль, - вдруг крикнула одна из них, - Вот возьми, оботри лицо и руки, а то совсем чумазый! Как заезжающих во дворе встречать будешь? - она бойко рассмеялась и сунула ему в руки мокрое полотенце.
Робер Эпинэ: То, что зря сморозил про семью, Робер понял лишь заметив, как загорелись глаза у местных служанок. Конечно же, работящий мужчина был лакомой долей для многих девушек-горожанок. Только вот эти девушки нужны были Иноходцу, как добродетельный эсператист Закатной Кошке. Последней, кстати, эсператист нужен был больше. Нет, конечно, он, как и полагается не очень приличному мужчине, затащит в постель парочку девчушек, но... до какого момента нужно притворяться? До того, как его увидит любой, с кем он был знаком? Друзей в Олларии у Робера можно было по пальцам руки посчитать – лишь Штанцлер да кузина, а вот врагов… Разрубленный Змей, да он в каждом человеке готов видеть врага – нервы напряжены до предела. - А что за праздники? – спросил он у девушки, подавшей ему полотенце и небрежно вытирая лицо и руки. Найти, что ли кансильера? Хотя, незамеченным к нему добраться будет посложнее, чем оседлать кладбищенскую лошадь. А про Катарину вообще говорить нечего. Он один… опять один…
Бледный Гиацинт: - Да как же, не знаешь, что ли? - удивилась девица, - Победа Талига! Первый маршал какие-то там земли наши отвоевал, чтобы прочим неповадно было, вот так-то! Взгляд ее при упоминании Первого маршала сделался восторженно-мечтательным, но она быстро перевела его на нового конюха, который, в отличие от первого недосягаемого даже в мечтах журавля в высоком-превысоком небе, вполне мог стать синицей в руке. - Гулянья вечером будут в городе, вот только, папаша Жан не отпустит, - вздохнула она. - Конечно, не отпустит, если всех отпустить, кто работать в харчевне будет? - проворчала рядом пожилая работница, - И ты ступай, вертихвостка, пока хозяева не заметили, нечего тут лясы точить! Девица быстро забрала у Робера полотенце и шмыгнула к своим столам, перед этим еще раз задорно улыбнувшись ему.
Робер Эпинэ: Ага, значит празднования победы в сагранской компании. Робер с трудом удержался, что б не сплюнуть. Красивая победа, яркая. Он мог бы ее оценить, если бы не был там. Не видел последствия селя, устроенного Вороном. Мертвецов с изуродованными камнями телами. Если бы не стоял под прицелом лучшего стрелка Золотых Зелель с этой чертовой ягодой на голове… «Шил-шил-шила, киска крыску задушила…» Робер поежился, вспомнив странный голос сумасшедшей женщины. Прошлое часто преследовало его. Девушка всего этого не знала, да и не стоит ТАКОЕ видеть дамам. Закатные Твари, такое вообще лучше никому не видеть. Пришлось отогнать воспоминания и изобразить на лице радость за победу. Это некий мятежник Робер Эпинэ был там, а не Рауль. Он даже был благодарен старухе служанке, выгнавшей стрелявшую глазами девицу. Настроение было препаршивое, но надо идти работать, а хотелось напиться. Вот только напиться в ближайшее время ему не удастся, но оно и к лучшему. Помянув Леворукого и Разрубленного Змея, Эпинэ вышел из «трапезной» и залетев к себе и нахлобучив шляпу, вышел во двор, ожидая первых посетителей. Остается молить Создателя, что б ни одна знакомая рожа в этот трактир сегодня не заглянула. А лучше, что б вообще они все обходили Цветочный переулок стороной… День прошел без эксцессов. Сначала посетителей было не много, а верхом и вовсе один. Робер принял поводья и повел коня в стойло, где сразу же принялся его чистить. Работа не только давала возможность меньше появляться на глазах у людей, но и отвлекала от мыслей о Рокэ и Сагране. Потом прибыли и другие. Иноходец хоть весь день и был на ногах, не чувствовал себя уставшим. В перерывах между уходом за лошадьми, он таскал воду, Наполнял кормушки, вычищал, убирал, и даже в какой-то момент поймал себя на дикой мысли, что, если не счастлив, то по крайней мере счастливее, чем в Агарисе. Так прошел день, медленно сменившийся вечерними сумерками. А потом и вовсе стемнело. Робер вывел последнего подопечного, вернул радостно пританцовывающего жеребца изрядно подвыпившему хозяину. Помог толстяку влезть на лошадь, за что получил монетку. Поблагодарил «господина, похожего на Карлиона» за щедрость, вернулся в стойло и, упав на стог сена, прикрыл глаза.
Лауренсия: - Ой, ой, ой, спит он, - наверху, под потолком конюшни раздался заливистый хрустальный смех. Там. на балке, свесив вниз ножки, сидела та самая служаночка, которая совсем недавно строила ему глазки. - Не притворяйтесь, эр. Девушка слегка покачала ножкой, обутой в узенькую туфельку, словно дразня спящего внизу Робера, впрочем, из-за пышной юбки, даже из такого положения он не мог увидеть ничего, кроме изящной лодыжки. Как девушка удерживалась на этой балке и не падала, и уж тем более, как она туда попала, оставалось только гадать. Она там просто появилась, возникла, словно видение из тумана. Впрочем, девушка была совершенно земной. Сколько раз она уже приходила так на конюшню, оставалось тоже гадать. - Эр поймает девушку или совсем обессилил за день? - служаночка снова рассмеялась, балансируя на грани падения с высоты и совсем не заботясь о том, что спящий может просто не успеть подхватить ее, если она вдруг сорвется. Вообще, девушка вела себя так, словно всю жизнь только тем и занималась, что сидела на балках и дразнила тех, кто не мог ее оттуда достать. - Или он так удивлен, что потерял дар речи? Там, за столом девушка должна была показаться Роберу не такой бойкой, даже не смотря на то, что девушка активно оказывала ему знаки внимания.
Робер Эпинэ: Услышав голос сверху, Робер лениво приоткрыл глаза, но тут же вскочил. От увиденного наплывающую нежную дрему как рукой сняло. Ведь девушка, балансирующая на грани, могла в любую минуту упасть. Создатель, она сама понимала, куда забралась. А главное, зачем… «Она сказала эр?! Не может быть… Показалось…» В любом случае сначала надо снять глупышку сверху. Упадет – не разобьется, конечно, но точно что-нибудь повредит. Лейэ Астрапэ, почему тут нет лестницы или веревки. А, нет, вон торчит что-то похожее на канат. Маркиз бросился к ящику, за которым он увидел нужную вещь, оперся на ящик, просунул руку между ним и стеной, достал. Почему он был здесь спрятан? Или просто свалился со стены, а все о нем позабили? - Эр поймает девушку или совсем обессилил за день? - засмеялась служанка, а у Иноходца дыхание перехватило от того пируета, который девушка сделала.... только бы не упала! - Подожди секундочку, - брякнул Эпинэ, пропуская мимо ушей очередное «эр» и раскручивая веревку, что б перекинуть через балку. - А ты смелая. Ты не боишься высоты? «Надо заговаривать… только бы не прыгнула» Конец веревки перелетел через деревянную перекладину. И вновь вернулся к Роберу. Отлично, длинны хватило. Быстрым движением он завязал узел, за который его похвалил бы любой моряк и потянул веревку вниз, закрепляя на балке, что б не поехала. Оставалось надеяться, что балка окажется достаточно крепкой и выдержит вес их обоих.
Лауренсия: Служанка оценивающе смотрела на действия новенького. Растерянность, непонимание. паника, страх за нее. Она любила эмоции, особенно сейчас, когда подопечный ломонулся в город, совершенно не представляя что его здесь ждет и будучи вне закона. - Не боюсь, - девушка перестала качать ножкой, засмеялась и, через какое-то мгновение, уже стояла на балке, балансируя разведенными в стороны руками. То, что Робер не заметил небольшой дверки забавляло. Когда-то там была лесенка на второй этаж и настил для сушки сена, но потом построили отдельное здание и настил, за ненадобностью, разобрали, укрепив потолок балкой, а дверь так и осталась. Правда, мужчину внизу, кажется, куда больше интересовали ее перемещения, чем то, как девушка могла туда попасть. - Смелая? Эр считает меня смелой? - служанка сделала несколько осторожных шагов вперед, поближе к канату, покачнулась, едва не срываясь вниз, во всяком случае Роберу должно было так показаться, удержалась на ногах и снова рассмеялась чистым беспечным смехом, невольно наводя на мысль: а нуждается ли она в спасении вообще. - Ну что же? Неужели благородный эр боится? - служанка смеялась, подначивая мужчину. - Разве ему не страшно, что девушка сейчас упадет? - с этими словами служанка еще раз показательно покачнулась, едва удерживая балансировку. Вот только с земли это должно было выглядеть очень естественно.
Робер Эпинэ: Страх за девушку отступил на второй план. Так всегда бывает, когда находишь единственно верное решение и действуешь. Когда остается всего три составляющих твоего действия: ты, путь и цель – эмоциям места нет. Робер посмотрел на служанку, которая теперь стояла на балке с разведенными в стороны руками, балансируя как цирковая акробатка. Может, она и есть акробатка, а он тут со своей паникой…что поделать, защищать женщин – в крови у каждого рыцаря. Наверное, он выглядел посмешищем. Девушка сделала пару шагов и покачнулась, как показалось Иноходцу, теряя равновесие. Глаза расширились от ужаса, а руки сами впились в веревку. Оказавшись наверху, Эпинэ, одну руку перекинул через балку, укрепляясь, что б не съехать, а другую протянул милашке. - Хватайся! И постарайся перелезть ко мне на спину.
Лауренсия: Робер наконец стал действовать более активно, впрочем, упрекнуть его в медлительности астэра не могла. Даже не смотря на то, что он спешил вызволить из беды девушку, постоянно подначивавшую его, хотя он сейчас это вряд ли заметил. Выровнявшись, Лауренсия развела руки в стороны и осторожно сделала еще один шаг к канату, решив, что напугала достаточно. Еще немного и Робер окончательно поседеет. Служаночка чуть склонив голову наблюдала за тем, как молодой человек аккуратно, но очень быстро лезет по канату. Словно сызмальства учился этому ремеслу. На предложение перелезть на спину девушка отреагировала довольно бойко, протянув ладонь Роберу, она сделала еще один шаг, так, чтобы оказаться рядом с ним. Ладонь служаночки оказалась мягкой и немного прохладной, напоминая о росе на траве ранним летним утром или о прохладе камней. - Мой эр такой смелый, - томно прошептала служаночка на ухо Робера, перебравшись тому за спину и обхватив руками так, что теперь с ней можно было спуститься на пол. Теперь восприятие девушки полностью изменилось. Она перестала ощущаться той молоденькой девчонкой, болтающей ногами в воздухе. Голос немного понизился становясь грудным и очень женственным, а руки нежно обвивающие плечи и шею Робера обещали массу наслаждения.
Робер Эпинэ: Во время всего этого небольшого инцидента, Робера не оставляло чувство нереальности всего происходящего. Как бывает во снах: то, что ты делаешь, вроде бы и нужно и необходимо, но стоит проснуться, как понимаешь, что все твои действия были лишены смысла и логичности. Порываясь инстинкту, он бросился спасать служаночку, но так ли она нуждалась в спасении? Она спокойно балансировала на балке, как цирковая акртиса на тонком канате, разве что пируэты не выделывала. И еще постоянно называла его эром. Эта мысль мелькала где-то на грани сознания, пока Инорходец уже не так ловко, как хотелось бы, спускался вместе с девушкой вниз. И Робер почувствовал себя ослом. Интересно, а во снах можно почувствовать себя ослом? Девушка за спиной, казалось, преобразилась. Эпине не мог ее видеть, но слышал голос, когда она, близко-близко склонившись к его уху, прошептала несколько слов. Еще один намек, что это все же сон. От голоса, его интонации перехватило дыхание, а сердце застучало быстрее, воспламеняя кровь. Когда он в последний раз оставался с женщиной? Вскоре они очутились на земле, Иноходец, развернулся, обхватил служаночку (служаночку?) за талию, и улыбнувшись, спросил: - Как тебя зовут, эрэа?
Лауренсия: Служаночка тихонько веселилась за спиной, пока молодой человек спускался по канату вместе с ней и это веселье Робер мог вполне чувствовать, но в то же время от девушки веяло чем-то инстинктивно знакомым, пробуждающим звериную, мужскую сущность право владения. И это право проявлялось в том, как он по хозяйски обнял служанку, хотя и попытался скрыть свою страсть за мягкой улыбкой. Лауренсия ликовала. Способ, которым она добивалась появления этого желания. конечно оказался своеобразным, но ведь просто так залезть на сеновал к Повелителю Молний было скучно, а скука, именно то, чего астера всегда избегала. - Разве благородного эра должно интересовать имя спасенной? - астера лукаво улыбнулась, поймав взгляд Робера. - Но спасение прекрасной дамы не должно оставаться без награды. Мягкий глубокий голос служанки ни как не вязался с ее юной внешностью. Яркие, зеленые глаза слегка потемнели, а тонкие, аристократические пальцы, коснувшиеся плеч "ее рыцаря" ни как не напоминали руки тех, кто привык к тяжелому труду, Возможно, Робер бы даже над этим задумался, но девушка не стала предоставлять ему такую возможность. Обхватив своего спасителя руками, Лауренсия приподнялась на носочки и страстно коснулась губ мужчины поцелуем, не давая возможности тому опомниться или подумать о чем-либо другом.
Робер Эпинэ: Робер успел отметить преобразования, случившиеся с девушкой. Но отметить только краем сознания. На осмысление увиденного ему не хватило времени. Служаночка поднялась на носочки и коснулась губами иего губ. Впрочем, Эпинэ уже не был уверен, что пришедшая к нему девушка является служанкой. Как и не был уверен в реальности всего происходящего. Поцелуй оказался неожиданным, но от этого еще более приятным. От девушки пало травами и еще чем-то неуловимым, но эта смесь нежных ароматов еще сильнее притягивала. Пальцы скользнули наверх, расшнуровывая платье. В сознании мелькнула мысль, что надо бы запереть дверь, но она сразу же была накрыта волной возбуждения, как только Иноходец оторвался отт губ девушки и заглянул в ее глаза.
Лауренсия: А реальность стремительно менялась вокруг иноходца. Казалось бы незыблемые стены постоялого двора вдруг стали какими-то прозрачными и хрупкими словно стекло. - Шшш... - Лауренсия приложила тонкий пальчик к губам Иноходца. - Рано... Что именно "рано" девушка не пояснила. Аромат трав стал сильнее, он уже не просто притягивал, он почти одурманивал. Женские руки обвивали стан мужчины. Соскользнувший с плеча корсаж и рубашка обнажили молочно-белую вздымающуюся грудь. - Рано... - еще раз прошептала девушка, теснее прижимаясь к нему. Она снова приподнялась на носочки и вновь накрыла губы Повелителя поцелуем. Горячим. страстным, обещающим блаженство. И тут же весь мир взорвался искрами золотистого света. Они кружились вокруг огненным потоком, а девушка и не думала прерывать поцелуй. Искры вращались. исполняя свой, дикий танец которому, казалось, не будет конца. Иллюзия? Реальность? Сейчас все должно было перемешаться. - А теперь пора! Повелителя ждут. - Лауренсия откинулась назад, выпуская Робера из объятий, а мгновение спустя, еще до того, как мужчина успел что-то понять, она уже исчезла, оставляя после себя горьковатый запах прелой листвы. - Пора! - эхом прозвучал ее голос, растворяясь в тишине, а окружающая обстановка неуловимо изменилась. Но это станет понятно только тогда, когда Повелителю захочется покинуть конюшню.
Робер Эпинэ: Твои волосы пахнут ветром И горячей дорожной пылью *** Сила древних легенд Как вино бродит в нашей крови. Полнолуние, вереск в цвету И немного любви… «Кто она такая?» - это был первый вопрос, который посетил Робера. Первый и последний. Даже мысли о Мэллит куда-то упорхнули испуганной птичкой. Им не было здесь места. Когда он перестал следить за происходящим? Тогда, когда взглянул в зеленые глаза, делающие их обладательницу похожей на кошку? Или же когда его носа достиг запах трав? Так или иначе, все происходящее с ним казалось Иноходцу сном. Сном приятным и невероятным. А эта девушка казалась неземным созданием, и сейчас она была в его руках, которые уже почти расшнуровали корсаж – закатное изобретение, придуманное специально, чтобы мучить мужчин. Робер на мгновение остановился и заглянул в ее глаза. - Рано? – удивленно спросил Иноходец, перехватывая ручку, что сейчас коснулась его губ. Эпинэ коснулся губами ее запястья и в нос вновь ударил запах трав, следующий за ней точно флер. Было в нем что-то едва уловимое, что притягивало и настораживало. Настораживало и одурманивало. Одурманивало так, что герцог совсем забыл, где они находятся. Для него сейчас была важна только она. Ее глаза манили и одурманивали. Будь они синими, он бы сравнил их с ночным небом, в котором сияют звезды. Но они были зелеными. Зелеными, как у кошки. Его руки нежно касались девичьего стана, а губы покрывали поцелуями белую и нежную кожу. Она льнула к нему и вновь шептала «рано». Что было рано он так и не понял, да и не хотел понимать, ибо их губы вновь слились в горячем поцелуе. Робер не желал отпускать красавицу и хотел сильнее прижать ее к себе, но она выскользнула, сказав то, что не сразу достигло его сознания. Незнакомка исчезла так же внезапно, как и появилась, а Эпинэ стоял посреди конюшни как дурак, хлопая глазами, точно сова, вытащенная из дупла днем. Иноходец осмотрелся. Неужели это все ему приснилось? Все было как и прежде, лишь в воздухе витал горький запах то ли полыни, то ли прелой листвы. - Лэйе Астрапэ, - пробормотал он, поправляя рубаху. Он все еще ощущал вкус ее поцелуя. Робер коснулся пальцами губ. Это не почудилось ему. Такое просто не могло почудиться! Иноходец поднял взгляд и посмотрел туда, где когда-то сидела девушка. Его воображение четко рисовали тонкий стан светлые волосы, а память настойчиво припоминала ее черты. Эпинэ стало душно и он хотел рвануть ворот рубахи, но едва рука коснулась шеи, как мужчина понял, что ворот и так расстегнут. Значит ему точно это не приснилось! «Во имя Астрапа! Ничего не понимаю!» - нахмурив брови подумал он и размашистым шагом направился на улицу. Но и там его ждал сюрприз. Эпизод завершен
полная версия страницы