Форум » Оллария. Дома горожан, площади и улицы » "Разворошенное гнездо", 16 Осенних Молний, 398 к.С. » Ответить
"Разворошенное гнездо", 16 Осенних Молний, 398 к.С.
Бледный Гиацинт: Действующие лица: Иоланта Манрик Рокэ Алва
Ответов - 17
Рокэ Алва: Рокэ был не то чтобы в бешенстве, нет, скорее он был настроен на долгий и весьма неприятный разговор с Манриками. И еще неизвестно, повезет ли им быть настолько убедительными, чтобы это проняло даже Первого маршала. В особняк рыжих фламинго Ворон явился как только получил в свое распоряжение письма, украшенные помимо подписей тессория еще и рисунком гиацинта. Такой намек оставлять без внимания было никак нельзя. Так что Ворон явился в особняк Манриков и, удачно застав там еще и Фридриха, отвлек последнего от бдения у смертного одра деда и, позвав Леонарда и Фридриха в библиотеку, приступил к неприятным разговорам. Слугам было не велено даже подходить к дверям.
Иоланта Манрик: Старый Леопольд болен. И болен серьезно. Было ли Иоланте жалко деда? Она не знала. Ни этого, ни саму "главу фамилии". Вернее, знала, но не так хорошо, чтобы плакать, услышав о болезни. Нет, наверное, совсем не жалко. И от этого девушке становилось немного тоскливо. Как будто она совсем плохая, бесчувственная.. деревянная. Было в детстве что-то такое теплое, радостное. Но оно было столь краткосрочным и так затерлось временем, что вспоминалось с трудом. Нет, не "не жалела", а не верила. Отец говорит, у деда сердечный приступ. И это от волнения. Может, Иоланта, конечно, и начиталась книжек о всевозможных заговорах и приключениях, да вот только никак не верилось, что сильный, хитрый Леопольд мог из-за чего-то настолько "волноваться", что чуть не умер. Сколько бы слухов о их семье не ходило, старший Манрик был вовсе не глуп. И если бы ему угрожала опасность - сбежал, а не свалился на пол. Отравили. Однозначно. Только вот никого это не интересует. Лекарь сказал "приступ", и все успокоились. Особняк графа. В этот пасмурный день он казался особенно страшным. Отец с дядей отправились наверх, посмотреть, закончил ли врач осмотр, а Иоланту оставили в гостиной. Девушка сидела, нервно теребя оборку платья и рассматривая гобелены на стенах. Только вот за ней никто не приходил. А по коридору, между тем, слышались чьи-то шаги. Приехал кто-то еще? Но кто? И зачем? Девушка нахмурилась и еще раз напряженно вслушалась. Нет, тишина. Шаги замолкли где-то наверху и около комнаты прислуги. Иоланта встала и тихонько пошла по коридору. Почему в этом крыле так тихо? Дом как будто вымер, но так только казалось. На встречу девушке попалась служанка, которая поприветствовала юную госпожу книксеном и предложила подать чай в гостиную, потому что "к господам пришла очень важная особа, и теперь они все вместе разговаривают наверху, и слугам не велено им мешать". Иоланта растеряно кивнула и отправилась обратно, но что-то заставило ее остановиться у двери в гостиную и неуверенно взглянуть на лестницу. Девушка испугалась от одной мысли, что она может позволить себе ослушаться отца, дядю и позволить себе... Иоланта еще раз воровато оглянулась, подхватила юбки и, отчаянно краснея, тихо-тихо побежала на второй этаж.
Рокэ Алва: Разговор в библиотеке, хоть и велся исключительно в вежливых фразах и без перехода на повышенные тона, по накалу во много раз превосходил даже перебранку четырех алвасетских торговок рыбой, а уж эти дамы знали толк в спорах. Впрочем, сперва, толку было - чуть. Леонард отпирался от всего, утверждал, что обвинения - клевета, причем, чуть ли не самим Рокэ состряпанная. К счастью, старший брат Леонарда оказался сообразительней, и смог-таки убедить его рассказать все. Ну, почти все. Во-всяком случае, подпись тессория на бумагах уже не оспаривалась, но оба брата утверждали, что во всем виноваты гайифцы, и лично они ничего не знали о делах отца. Больше ничего ценного ни Фридрих ни Леонард сообщить не желали, так что пришлось Рокэ удовольствоваться этим.
Иоланта Манрик: Чуть дрожа от волнения, Иоланта поднялась на второй этаж и снова прислушалась. Голоса доносились из библиотеки. Дядя и отец... А вот третий голос узнать не удалось. Однако он был смутно знаком, значит, девушка его уже где-то слышала. Скорее всего, конечно же, во дворце. Чем ближе к мощным резным дверям библиотеки приближалась Иоланта, тем быстрее билось сердце. Даже удивительно, что гворящие не слышат, как оно стучит. Под конец девушка, казалось, даже перестала дышать, затаила дыхание, прижавшись лицом к двери, и стараясь услышать как можно больше. А вдруг, дед уже умер? А ей даже говорить об этом не хотят, чтобы не расстраивать?.. Но к удивлению Иоланты, по нескольким вырванным фразам было понятно, что речь хоть и шла о тессории, никак не относилась к его здоровью. Их в чем-то обвиняют? Какие-то договоры? Гайифцы? Так это же... Девушка тихо ахнула и тут же отстранилась от двери, закрывая рот руками.
Рокэ Алва: Ворон оставил Леонарда и Фридриха в библиотеке. Пусть теперь выясняют, кто кому что сказал и почему так, а не иначе. А сам герцог Алва решил, что загостился в чужом гнезде. Правда на выходе из библиотеки он наткнулся на еще одного... птенчика. Девица Манрик явно подслушивала у дверей, а значит, раз увлекается подобным, может что-то и знать. - Сударыня, вам не говорили, что подслушивать - нехорошо?
Иоланта Манрик: Дверь резко открылась, и из библиотеки вышел... Вот кого-кого, а герцога Алву Иоланта здесь точно не ожидала увидеть! Она так удивилась, что даже не успела ни позы изменить, ни спрятаться куда-нибудь. Так и стояла, закрыв рот руками. - Сударыня, Вам не говорили, что подслушивать - нехорошо? - на этих словах девушка вздрогнула, покраснела и испуганно покосилась на дверь. Слышали? Или нет? Она еще секунду постояла, прислушиваясь и напряженно соображая, что делать. Громко вызваться проводить, чтобы в библиотеки поверили в то, что она не подслушивала? Нет, нет, нет, глупо выдавать себя. В конце концов, они могли не слышать, да и вообще, здесь просто была служанка, которая протирала пыль! Мало ли, что за сударыня... Иоланта убрала наконец руки от лица и глубоко вздохнула, успокаиваясь. Что-то нехорошее произошло, и, что еще хуже, выплыло наружу. Приход Алвы это подтверждает. Ни дядя, ни отец могут не знать о том, что произошло тогда во дворце. Здесь замешаны гайифцы. Хорошо бы, чтобы это еще знал Ворон. Но вот поверит ли он и согласится ли помогать... Вступать в диспут по поводу обвинений в подслушивании под взглядом всем известного грозного Ворона было выше сил девушки. Ей удалось только слабо пискнуть: - Что Вы, сударь, у меня и в мыслях не было подслушивать. Пойдемте, я провожу Вас, - и направиться совсем не к парадным дверям, а в комнату для гостей, которая, впрочем, находилась по пути к черному входу.
Рокэ Алва: Ворон сделал вид, что поверил, и пошел следом. Как же, не подслушивала она. Чтобы удержать от подобного юную девушку, ну, или юношу такого же возраста, требуется по меньшей мере цепь и кандалы, и лучше укрепленные в каменной кладке, во избежание. Да и провожают гостей обычно до входной двери, а вовсе не до комнаты. Ворон оглянулся и, не скрывая любопытства, поинтересовался. - И как вы это объясните?
Иоланта Манрик: Да, кажется, путей к отступлению не предвидится. Выход остался позади еще две двери назад. Теперь по курсу только небольшая уютная комнатка для гостей. Лагерь окружен. Пора показывать дипломатию и вступать в переговоры. И Алва сразу спрашивает, и не дает времени собраться с мыслями. И сразу он чует какой-то заговор, замысел или подвох. И ведь нужно что-то отвечать. Иоланта сглотнула, сделала пару шагов вдоль стены и машинально поправила челку. Затем остановилась и подняла все же немного смущенный взгляд на Первого Маршала. - Герцог... Мне нужно с Вами поговорить. Скорее всего, Вам будет интересно это услышать, хотя, может, и нет... Но это не должен слышать никто посторонний. Дело касается только меня и Вас. То есть, всего семейства Манриков. То есть... - девушка волновалась и никак не могла внятно объяснить, чего хочет. На ум пришла героиня недавно прочитанного романа. Она примерно так же сумбурно пыталась признаться в чувствах одному графу... Иоланта покраснела и украдкой посмотрела на Алву: не подумал ли чего? Он, конечно, первый красавец во всем королевстве, и ему не раз признавались в любви всякого рода виконтессы, графини и герцогини, она-то ничего такого делать не собиралась. Подгоняемая страхом быть непонятой, девушка собралась и все-таки выдавила: - То, что мне нужно сказать Вам, почти государственная тайна, имеющая очень большое значение. Не хотите присесть?
Рокэ Алва: В принципе, Рокэ прекрасно понимал, для чего именно его привели в эту комнату. Скорее всего юная девица Манрик будет усиленно убеждать Первого маршала в кристальной честности и невинности ее семейства. И в том, что ни один из фламинго и в жизни не помыслил сделать гадость, не то, что королеве, но и отечеству в целом. Впрочем, нельзя было исключать и возможности перекрытия этой истории еще бОльшим скандалом, в котором участвовала бы соблазненная коварным Вороном невинная дева. Но это так, скорее избыточный вариант, уж больно отдает Дидерихом. А между тем, девицу стоило бы и послушать. Обычно такие вот юные и решительные знают массу всяческого интересного. - Только после вас, сударыня. Впрочем, я внимательно вас слушаю.
Иоланта Манрик: Иоланта вздохнула и послушно опустилась в кресло. Что она здесь забыла? Зачем вообще полезла? Надо было рассказать хотя бы отцу или дяде. При чем тут Ворон? А вдруг он использует это против них же? Глупая, глупая, глупая. Надо было просто ждать, пока семья как обычно не решит все за нее. Выдали бы ее за кого-нибудь замуж, родила бы детей, всю жизнь бы книжки читала. Но теперь уже поздно. Девушка обреченно подняла голову и уже было открыла рот, чтобы рассказать то, что видела, как покраснела вспомнив что-то, и вновь сомкнула губы. Был бы здесь дедушка - сгорел бы от стыда за внучку. Так просто вестись на что-то. Так просто раскрывать все карты... Нельзя. Ты же Манрик. Соберись. Хитрость должна быть где-то. Она же наверняка передается по наследству. - Стойте. Прежде чем я начну... Вы можете обещать, что используете эту информацию, чтобы облегчить обвинения, направленные на нашу семью? Мне... Нам нужна Ваша помощь. Вообще, насколько поняла Иоланта, Алву в их семье если не недолюбливали, то по крайней мере побаивались. Чуяли какую-то опасность, исходящую от него. Это никогда не говорилось вслух, но отчетливо чувствовалось в обрывках фраз, перехваченных взглядах. Однако устное обещание - это уже лучше, чем ничего. Только бы не сделать еще хуже.
Рокэ Алва: Девица Манрик все же изволила опуститься в кресло и Рокэ последовал ее примеру. А потом она замялась, пытаясь, видимо, подобрать подходящие слова. Что же, справилась девица пусть и не очень хитро, но, похоже честно. - Смотря что за информацию вы хотите мне передать. Если это бросает тень на вашу семью, или угрожает безопасности страны я вряд ли буду молчать. Но, если вы уверены, что ваша семья не замешана ни в чем особенно ужасном, то я обещаю все тщательно взвесить, проверить и только после этого принять окончательное решение. Такой ответ вас устроит?
Иоланта Манрик: Девушка поджала губы и отвела взгляд. Самой бы ей знать, устроит ли ее этот ответ. Ну, что ж, больше хвататься, кажется, не за что... Иоланта посмотрела на Алву и слегка кивнула. Нервно поправила волосы и все же выдавила: - Понимаете, очень давно... То есть, не очень... - Девушка вздохнула, успокаиваясь и собираясь с мыслями, и продолжила уже более внятно. - Еще до того, как у графа Манрика случился удар, еще до того, как слег король, еще тогда, когда, казалось бы, все было стабильно, я стала свидетельницей одной сцены... Я... я просто... Мне надо было зайти к дедушке, то есть, графу Манрику, но я пришла, видно, слишком рано и застала графа, говорящим с каким-то человеком. И он очень вежливо намекал, что... - Иоланта принялась расправлять платье, подбирая нужные слова, - если тессорий не будет выполнять его условия, то его семье придется несладко. Девушка замолчала и посмотрела на Первого Маршала. Как он отреагирует на это заявление? Стоит ли продолжать и говорить что-то еще?
Рокэ Алва: Рокэ старался внимательно слушать девушку, но та вместо внятных речей говорила с паузами, постоянно запинаясь, и старательно подбирая слова. Впрочем, ее можно было понять, - будь сам рокэ на ее месте и в ее возрасте, то, наверное, тоже мялся и запирался точно так же. А впрочем, наверное, не запирался бы. - Скажите, сударыня, а не могло быть так, что вы либо не правильно истолковали сказанное, либо граф Манрик сам спровоцировал этот разговор, именно для того, чтобы вы пересказали его мне? В таком случае вы даже не знаете насколько это соответствует истине. Вас могли использовать в темную. Что скажете?
Иоланта Манрик: Хм. Алва действительно заинтересовался. А ведь он даже не знает самого главного... Использовать ее? А, может... Иоланта задумчиво покачала головой, пошарила взглядом по комнате и принялась тихонько выстукивать костяшками пальцев какой-то ритм. Несколько минут, и все стихло. - Нет. Определенно нет. Чтобы я потом пересказала это Вам... Невозможно. Вас... Вы... Насколько мне известно, господин тессорий и Вы не состоите в настолько дружеских или доверительных отношениях, чтобы он захотел Вам что-то передать... А если же передать, но не Вам... Он мог бы это сделать. Но это еще раз доказывает, что Леопольд боялся. Боялся и ждал помощи. Но она опоздала... Теперь он лежит еле живой в своей комнате, и торговые сделки волнуют его меньше всего... Впрочем, нет. Для Манрика девочка в семье - это не орудие интриг, а какая-нибудь вещь, которая сама из себя не представляет ничего особенного, но если ее правильно вложить... - девушка, казалось, позабыла о присутствии Алвы и просто рассуждала вслух, вспоминая детали и ища причины и следствия. Речь, по крайней мере, от этого стала только внятнее. - Мм... Нет. Я довольно редко видела господина тессория. Вряд ли бы он доверил такое дело случаю. К тому же, его собеседником был очень влиятельный человек. Не удивлюсь,- Иоланта смущенно глянула на маршала. В конце концов ее то мнения никто не спрашивал. Рассказала, что видела, а дальше не суйся, - если окажется, что за ним стоит целое государство... Это был посол. Посол Гайифы.
Рокэ Алва: Рокэ не перебивал внезапно заговорившуюся девицу. Из разговоров, которые человек ведет сам с собой обычно можно узнать много болевых точек. Впрочем, использовать явную неуверенность девицы Манрик, Ворон не интересовался. Куда как важнее ему было то, что девушка все-же поведала под конец - Посол Гайифы? Уже гораздо интересней. - Алва медленно ухмыльнулся и поднялся на ноги. - Прошу простить, сударыня, я должен идти.
Иоланта Манрик: Алва услышал про посла и резко поднялся из кресла. Иоланта вздрогнула от такой смены событий и испуганно посмотрела на Первого Маршала. Почему он собирается уходить? Он все для себя уже решил или остальное просто не важно? Повинуясь какому-то порыву, девушка так же вскочила из кресла: - Стойте, герцог. Вы... Вы уже уходите? Но Вы поможете мне?.. Посол, он же... Он мог шантажировать дедушку чем угодно! Он мог раскопать про прошлое нашей семьи что-нибудь ужасное, мог подделать каке-нибудь письма, документы, но это все не важно. Главное ведь, что, по кодексу Франциска, человек, совершающий какие-либо действия по принуждению, не виновен... - Иоланта волновалась и говорила прерывисто, запалчиво, всеми силами пытаясь остановить Алву. Почему-то ей казалось, что в это резком уходе есть предзнаменивание чего-то очень нехорошего. Даже вот урок давнившний истории под конец припомнила.
Рокэ Алва: Алва остановился почти в дверях. Точнее его остановила девица Манрик и, едва ли не плача, потребовала гарантий неприкосновенности семейства. Повторять дважды Ворон не любил, но пришлось. - Сударыня, я уже сказал, что, если не будет выявлено злого умысла, то и наказания тоже не будет. Но об этом можно будет говорить только тогда, когда все тщательно проверят. А сейчас, прошу меня простить. - Алва коротко кивнул девушке и покинул дом с тремя танцующими фламинго на воротах. Эпизод завершен
полная версия страницы