Форум » Сны, мистификации, мистерии » "Золотая Орда" » Ответить
"Золотая Орда"
Лионель Савиньяк: Действующие лица и исполнители: Беловолод, русич князь - Лионель Савиньяк [more][/more] Агзама, дочь предводителя монголо-татар - Марианна Капуль-Гизайль [more][/more]
Лионель Савиньяк: Князь накрыл руку Агзамы своей и притянул к себе, поцеловал узкую кисть. - Это очень хорошо, - сказал он, - Тем скорее ты станешь моей женой, любимая. Он смотрел в глаза царевны и не мог ею налюбоваться. Затем Беловолод стал снимать с нее запачканную одежду и отер кровь с ее рук и лица, а потом отнес в свежую расстеленную постель. - Отдохни, любимая, - сказал он, - Твой обряд забрал у тебя много сил.
Марианна: Милада сразу же и уснула, свернувшись калачиком под одеялом. Могло ли ей сейчас прийти в голову, что гонец Северьяна уже достиг границы огромного леса и просторной, опасной Степи. Конь, которому дали передохнуть, тяжело дышал, роняя хлопья пены на сухую траву и опустив низко голову. Всадник снял шапку и вытер лоб рукавом. Опасное дело предстоит ему - неизвестно, как ответит хан на его слова и поверит ли? Раз девушку сейчас никто не искал, значит беглецы сумели запутать след или просто обмануть степняков. Но ведь правду не скроешь и рано-поздно, а хан узнал бы, на ком женится беглый князь. Ох и была бы расправа.... - Надо было у Северьяна больше золота попросить, - проворчал гонец и спрыгнул с коня. За ночь конь отдохнет, а гонец переоденется степняком, чтобы его ненароком не подстрелили дозорные, а потом пройдет к самому хану. Царевна же спала крепким сном. Во сне видела она стаи волков, которые преследуют ее белую кобылицу, почти догоняя и растягиваясь в кольцо. Она рвалась изо всех сил, и Агзама никак не могла ей помочь. Было видно, что кобылица тяжела, трудно бежать с жеребенком. Впереди пропасть, но ей деваться некуда и кобылица взмыла в последнем прыжке в пустоту, когда почти у самых копыт клацнули острые зубы... Агзама проснулась и схватилась за покрывало. - Отец. Он будет знать, но от кого?! Он бросит мое дитя псам! - она заплакала и обняла подушку, рано она радовалась, сны ее никогда не обманывали. Скоро правда откроется и хан потребует назад непутевую дочь вместе с данью, если предложение князя ему не придется по душе...
Лионель Савиньяк: Беловолод обнял любимую, когда она подскочила и закричала во сне. - Ну что ты, зачем слезы, милая? - прижал он ее к себе и погладил по волосам, - Это просто дурной сон, морок. Поверь, с твоим отцом все будет решено, так или иначе. Из-за Агзамы князь был готов развязать даже долготекущую войну с ханством, тем более, что он сам там побывал в плену, и отец возлюбленной навсегда останется его врагом, которого нужно уничтожить. Но пугать любимую такими речами он не стал. Князь только прижал ее к себе и целовал утешительно мокрое от слез лицо татарки.
Марианна: Агзама прижалась к милому, спрятав лицо на его груди. Сейчас такой сильный, он убережет ее, сохранит. Ей теперь нельзя выходить за границы сада, если она хочет остаться живой. Причины тому были две - ее могут похитить подосланные ханом наемыши или же могут убить горожане, если хан ответит отказом. Она живой не дастся, если угроза будет неминуема. И без своего князя тоже жить не будет. Как можно жить, зная, что не посмотришь в эти серые глаза и не запустишь пальцы в светлые волосы, когда он так низко над тобой и покрывает... Агзама обняла лицо Бела и стала быстро, жадно целовать, выпуская страсть. Сейчас покорность и податливость уступили место страсти и желанию выжить любой ценой, поцелуи сыпались вперемешку с укусами, Милада опять становилась татаркой, которая познала вкус любовных утех. - Мой повелитель! - поцелуй, - Мой! - укус, - Мой!
Лионель Савиньяк: Беловолод даже не ожидал такой страсти от любимой, которая только что дрожала в его объятиях после дурного сна. Он крепче прижал к себе Миладу, когда она стала целовать его, а ее укусы распалили его, разбудили страсть и в нем. Князь прижал руки девушки к подушкам за ее головой. - Ты, моя дикая степная кошка, - проговорил он и врезался губами в ее губы, прижимая под одеялом ее бедра к постели своими.
Марианна: И ответом ему был не менее страстный поцелуй, когда Милада без всякого стеснения отвечала ласкам губ и языка. Нетерпение выдавало частое дыхание и страстный шепот на татарском, видимо царевна просила его не медлить и не мучить свою жену. Она выгнулась под ним, чтобы касаться всем телом к его коже, ногами обвила по бокам тело любимого. - Бел!..Бел! - просила она, - Мой зверь! Мой повелитель!
Лионель Савиньяк: Беловолод покрыл поцелуями тело возлюбленной, ее изящную шею, нежную грудь с затвердевшими темными сосками, каждый из которых он жадно ласкал языком и губами. Она призывно сжала его бедра своими коленями, и князь не стал медлить, вошел в свою женщину, томно трепещущую под ним, прижал ее к себе, давая немного привыкнуть, а потом задвигался в нетерпеливом темпе.
Марианна: Эта немилосердная скачка лечила, отвлекала Миладу, давала ей возможность еще и еще раз насладиться, чувствовать своего мужа так близко, его касания, ласки, нетерпение и любовь! Сколько сил было потеряно, когда отдавалась жертва, а сейчас она восполнит все с лихвой от своего повелителя. - Муж, муж мой! Бел! - вскрикивала она, прерываясь на сладостные стоны, когда развязка была совсем близко, - Ахх! - голова запрокинута, губы жадно хватают воздух, он загнал свою кобылицу. Коленки сжались еще плотнее и ступни едва касались мокрой поясницы.
Лионель Савиньяк: Беловолод все наращивал темп, яростно и одновременно нежно, целовал возлюбленную, жадно ловил горячим дыханием ее губы, врывался языком, вбивал бедра в ее нежное лоно, пока она не выгнулась под ним, пока не закричала. Ножки возлюбленной приятно обхватили разгоряченную поясницу князя. Бел уткнулся взмокшим лбом в висок любимой женщины, прижался щекой к черным шелковым волосам, обнял ее.
Марианна: Как утоляется жажда после несколько глотков воды, как восполняются силы после долгожданного отдыха, как лечится сердце от беспричинной тоски, когда сливаются два тела в экстазе любовном... Агзама закричала и прижалась всем телом к нему, своему Белу, избранному среди сородичей и чужих, своему мужчине. Теперь колдовство войдет в силу и она увидит все, что происходит за пределами княжества, а заодно и предотвратит страшное нашествие волков, если сон ее настолько правдив. Сейчас они изможденные и счастливые, в любовном угаре, лежат в постели и не знают, что.... Посла уже вели связанным, на веревке, как зверя в ханский шатер, чтобы тот, презренный пес, поведал великому повелителю Степи, свои вести, которые могут быть крайне важны самому хану. Его швырнули к ногам Повелителя, который сидел на троне, поставив одну ногу на низкий табурет. Посол подполз к этому табуреты и почтительно, не смотря на собственное унижение, поцеловал изогнутый носок ханского сапога. - Что за вести ты принес? - спросил хан, с пренебрежением глядя на распростертого перед ним русича. - О, великий хан и повелитель Степи! Недостоин я, чтобы даже поднять глаза на тебя, настолько низок я и ничтожен! Но могу поведать я тебе одну новость, что взволнует тебя, непревзойденного! - говорил посол это все, судорожно сглатывая, - Видал я в наших землях одну из женщин ваших, юную, красотой Луны не обделенной, с царскою осанкой, горделивым взглядом черных очей. Не из простых она прислужниц или работниц, о мой хан, царская кровь у нее, которую не спрятать ни рогожей, ни лохмотьями. Обряжена она была в княжеские одежды, косы заплетены с жемчугами, появилась она недавно - дня 3 тому назад, - он замолчал, ожидая реакции хана. Тот молчал. Ни один мускул на лице не выдал того, о чем мог думать великий хан, но он понял... Агзама перехитрила его сыскарей. - Где ты видел эту женщину? - спросил он и тут же получил ответ. - В княжеском тереме... - тут надо было быть крайне осторожным, - Она одарена почестями, потому как спасла жизнь князю Беловолоду, чудом вернувшемуся домой. - Что ж... весть твоя мне пригодится. Однако же что ж я тебя, как гостя, не встретил, дорогого? Дайте гостю поесть и попить. С посланца сняли ошейник и развязали руки, перед ним поставили низкий столик, налили кумыса в золоченую миску, поставили мясо с лепешками. Хан только смотрел, как посол начинает есть, пригубил свой кумыс и сам, призадумался. Он побеседует с этим псом наедине. Ах, Агзама. Столько золота за тобой, коней и земли, а ты выбрала чужака.
Лионель Савиньяк: Беловолод долго держал Агзаму в объятиях, даже задремал рядом с ней. А когда проснулся, улыбнулся любимой, поцеловал ее, не желая выпускать из своих рук. - Вот видишь, любовь моя, - сказал он, - рядом со мной ты в безопасности. В полной безопасности. Впереди у нас еще много счастливых дней. Князь не знал, что творилось сейчас у хана, как повел себя на допросе посол, и предположить он не мог о таком скором предательстве.
Марианна: Утро в татарском стане и княжеском храме наступило одновременно, но события слишком разнились. В тереме сладко спала в объятиях князя юная царевна, познавшая счастье неожиданной любви, исполнившая ритуал задабривания духов чужой земли и готовая войти в род светловолосых русичей, оставив степную родню. Они спали, утомленные ласками и едва князь шелохнулся, как тонкая кисть руки тут же обвила его шею и нежный шепот коснулся уха Беловолода. - Милый, не спеши. Муж мой, останься хотя бы до солнца, что тронет нашу постель, - солнечный луч еще был далеко от кровати и медленно полз по дощатому полу, подбираясь к счастливому ложу. Агзама-Милада нежилась рядом с супругом, чувствуя ревность ко всем княжьим делам, что могут оторвать от нее супруга. В татарском стане брехали собаки, ржали лошади и большое кольцо из воинов впустило в себя связанного посла, которого на рассвете разбудили и сразу поставили на ноги, связав за спиной руки. Его привели к трону с высокими ножками, где сидел хан. На его лице по прежнему не было никаких эмоций, он спокойно смотрел, как готовят к казни 4-мя лошадьми несчастного раба. - Посмотри, - спокойно он произнес побелевшему от страха посланцу, - Сейчас этому смерду оторвут ноги и руки. Ты будешь знать, что ожидает тебя, если ты обманул меня и мои люди найдут совсем не ту девушку, которую ищу я, - он подал знак начинать... Позже, когда пустят собак на окровавленный песок грызть останки несчастного, почти потерявшего сознание посла бросили в яму и накрыли ее решеткой. Хан отдал приказ разведке отправляться к княжеским хоромам и найти величественную татарскую девушку, которая могла быть царственной беглянкой.
Лионель Савиньяк: Беловолод открыл глаза и тут же поцеловал Агзаму. Утро было совсем ранним, только наступило. Можно было еще ненадолго остаться в постели, и рядом с любимой женщиной он снова почувствовал прилив сил и желания. Князь обнял любимую, прижался к ее бедру и заглянул в лицо - не слишком ли он утомил ее за эту ночь? Между тем, вести о пропавшем после достигли княжеского терема. Слишком долго он не возвращается, возможно, хан убил его или взял в плен. Бояре волнуются - грядет беда. Зря князь притащил чужеземку, которая теперь живет в его палатах, ох, зря...
Марианна: Еще так рано, сон не спешит уходить. Царевна все еще теплой рукой ото сна проводит по лицу князя и опускает ее под одеяло, что бы дать знать - она опять хочет его. Ножка оказывается на его бедре, рука теперь скользит по груди, а губы тянутся к губам - как сладок его вздох, как красив он в этой полутьме утренней, как далеко все кошмары и как близко желание стать его женой перед всеми, чтобы по полному праву сидеть у его ног, как в шатре или как положено у его прадедов - рядом с ним на высоком троне, чтобы каждый вечер снимать с него одежду и омывать, а потом наслаждаться руками любимого... Северьян прождал два дня, а от посланника ни слуху, ни духу, равно как и о послах самого князя. Ох, недобрый это знак. Нет, Северьян, конечно, понимал, насколько рискует, но это нужно было сделать. Гонец может не вернуться вовсе, а вот брошенный камень в эту степную лужу все же дал рябь. Хан захочет удостовериться, та ли девченка сейчас в княжеском тереме тешит князя и каково может быть унижение, что она променяла все царские почести и наследие Степи на одного из русичей, пусть и княжего помету. Но хан не будет наступать сразу, он обязательно пошлет сыскарей, тут уж дядьке нужно их первым увидеть и договориться. Дескать, что он сам будет с этого иметь? А вот что предпринять? Выкрасть царевну и отдать отцу тайком или же подождать, что скажет хан? Северьян ходил по палате своей из угла в угол, пока к нему не постучался тот самый конюх, который ночью слышал, как брехали собаки в сторону леса, а собаки на татарву натасканные, значит, почуяли гостей. - Мне нужно самому, первому увидеть их. Сделай так, чтобы мы встретились, но не здесь. В лесу. Я сам проведу их в городище и покажу девчонку. Ступай в лес и договорись, придешь с ответом. Конюх ушел, а Северьян открыл заветный ларец, вытащил из него мешочки с монетами и открыл двойное дно, достал волчий клык на бечевке, надел на шею и спрятал на груди. Стал ожидать вестей...
Лионель Савиньяк: Тонкая рука возлюбленной опустилась вниз, даря тепло и возбуждение. Еще совсем сонная, татарская царевна хорошо понимала, что нужно ее будущему мужу, и готова была это дать. Беловолод приник к губам Агзамы в страстном поцелуе, прижал ладонью мягкие ягодицы, провел пальцами по нежным складкам между ног, чтобы заставить их сочиться влагой желания. Его нетерпеливое утреннее возбуждение ей несложно было почувствовать. О Северьяне, Владе и гонцах князь, конечно, не забывал ни на минуту. Агзама предупредила его, что дядюшка не самый добрый и надежный человек, и Беловолод и самэто чувствовал. Северьян был хитер и изворотлив. Появление в княжестве татарской царевны он явно не одобрил, но Беловолод был слишком самонадеян в своей власти, чтобы тревожиться о том, что дядя может чем-то ему помешать. В брате своем, Владе, и в его поддержке, он был уверен, как в себе самом. О том, что уже происходит во владениях татарского хана князь не мог знать, но дружина его всегда была наготове, как к защите княжества, так и к войне. Никому отдавать Агзаму он не собирался.
Марианна: И царевна была счастлива порадовать мужа утренней любовью, пока его не отвлекут от нее, а ей столько нужно набрать сил! И кто бы дал ей столько мужества и счастья, как не Беловод, теперь ее повелитель. Поддавшись, все еще теплая и мягкая от ночного сна, Агзама опять обвила ногами его поясницу, а руками - его шею. - Иди ко мне, мой белоголовый хан, - и опять поцелуй за поцелуем в его губы, чтобы впитать до капельки его запах и вкус. Желание было не меньшим, чем его. Милада, словно заманивала его, тянула и не отпускала из волшебных объятий, завораживала и возбуждала, запустив пальцы в волосы на светлом затылке и поглаживала крепкую поясницу мягкими ступнями, покоряясь его желаниям. Северьян вглядывался в предрассветную дымку. Как же плохо он спал. Хоть и задумка была неплохой, а вот кто их, татар, знает, что они вытворят? Гонца-то можно и заменить, но вот потерянного времени не воротишь. Легкий стук в двери и перед дядей княжеским опять появился конюх, который прошамкал, что у стены появился татарский лазутчик, который был переодет в одежду простолюдина, но в сам город еще не попал. - Что ж, это меняет дело, - Северьян сейчас же оделся и покинул хоромы, выехав за стены города. В леске, покинув дорогу он стал звать татарского служку, посулив, что тому ничего не будет и что он сможет тому помочь попасть в город. Татарин показался не сразу, видимо и сам разглядывал бородатого старика, прикидывая, насколько тот может быть опасен или подозрителен. Потом вышел из-за кустарника. Северьян сразу же и спросил, не по приказу ли хана тот здесь ошивается и кого ищет? - Я посылал гонца и сам жду вестей от хана. - Хан желает знать, что за женщина появилась у князя, что вернулся из плена. Я должен ее увидеть и опознать. Если ты соврал в своем послании, твой гонец погибнет мучительной смертью, а тебя самого ослепят и оставят в степи. В словах хана можешь не сомневаться и от моего возвращения зависит жизнь твоя и твоего гонца. - Да знаю я, какие вы скорые на расправу, собаки, - проворчал Северьян и швырнул татарину свой кафтан, - Будешь торговцем, дам тебе цацек и лент, жемчуга. Проведу в палаты, как купца. Посмотришь на будущую княгиню, а там сам решай, - при этом хитро усмехнувшись в бороду. Татарин кивнул и принял кафтан. В городище они прошли и схоронились в палатах Северьяна. Дядя готовил будущего купца к смотринам.
Лионель Савиньяк: Нетерпение было велико, но Беловолод осторожно и медленно вошел между ножек возлюбленной, в ее влажное и горячее лоно. Дальше уже не было возможности сдерживаться. Она обхватила его поясницу ногами, нежные ладони заскользили по спине и шее, все это только подстегивало. - Милада, любушка моя, - проговорил-выдохнул князь в темные разметавшиеся волосы, уткнулся в висок любимой, горячо задышал, сильное тело задвигалось. Ничто сейчас не могло нарушить этих утренних ласк.
Марианна: - Ненасытный мой охотник... - шептала Милада, - Мой победитель, хозяин мой! - сладко было принимать и отдаваться, знать, что только с ним сейчас вся сладость и нега утра, и все его мужское нетерпение вместе с твоим желанием сливается в одну реку. - Ты мой пленник...привяжу тебя косами..к себе! - вскрикивала она, принимая его поглубже, подушка с одеялом сползали на половицы, а кровать скрипела, сюда же вплетались вскрики и стон царевны, тяжелое дыхание князя. - Аххх! - поясница Бела окрасилась красным, Агзама впилась ногтями ему в кожу и оставила полосы, - Хан мой! Под дверью хихикая задержались девушки-служанки, приложив ухо к створкам. - До чего хорош князь! Счастливая чужеземка. И я б покричала, коли такой кочет меня топтать надумал - смеялись они, прикрывая покрасневшие щеки ладонями. - А-ну кыш отсюда, бесстыжие! - клюкой погнала любопытную стайку ключница, - Вот я вам юбки задеру да всыплю, чтоб за княжей четой подглядывать! Те гурьбой и высыпали по коридору во двор, не прекращая хохотать.
Лионель Савиньяк: Беловолод прижимал к себе разгоряченную возлюбленную, обнимал крепкими руками, глубоко вошел в нее, когда ее ноготки страстно оцарапали его поясницу. - Люблю тебя, - выдохнул он, и выдох смешался с рычанием, с которым он излился в лоно Агзамы. Тяжело дыша он лег на бок на подушки и прижал к себе свою нежную восхитительную женщину. Ее голову он уложил к себе на плечо, поцеловал в висок и проговорил: - Я хочу как можно скорее назвать тебя своей супругой, Миладушка. Но для этого я должен скоро уйти из наших палат и заняться делами княжества.
Марианна: Милада-Агзама устало улыбнулась ему и кивнула. - Мужчина не мужчина, если он все время в женском обществе. Иди, мой повелитель. У меня тоже могут быть свои дела, как у женщины, что должна будет стать хозяйкой, - однако вылезать из такой теплой постели очень не хотелось и Агзама свернулась калачиком на перине, глядя на Беловолода. Истома наполнила низ живота, скоро она почувствует биение еще одного сердца, ее маленького жеребенка.
Лионель Савиньяк: Беловолод еще раз поцеловал любимую в теплые губы долгим тягучим поцелуем, а потом оделся и покинул уютное гнездышко. Как только он оставил Миладу, закрыл за собой дверь, его брови нахмурились. Хороших вестей князь не ждал, он готов был развязать войну с ханом, и, когда вошел в другую часть терема, велел созвать военачальников и брата. Без Влада он тоже решать ничего не хотел, но был уверен, что брат его поддержит даже если бояре буду против его решения. Жалкие трусы не раздумывая отдали бы хану не только Агзаму, но и своих жен, только бы татарин не покушался больше на княжество, не нападал, не требовал дань. Но ведь требовать он будет все равно. И чем больше уступать, тем большую дань он захочет. Так что рано или поздно пришлось бы приструнить эту степную собаку, так чего же выжидать, если можно это сделать сейчас.
Марианна: Влад только сейчас въехал во двор, как его позвали в палаты. Князь изволил собрать Совет. Бояре уже собираются и ничего хорошего из этого не выйдет. Влад беспокоился, что гонца до сих пор нет. Но зато увидел довольную рожу княжеского дядьки Северьяна и насторожился. Этот лис что-то уже надумал или сделал. Влад, не переодеваясь, как был в пыльных одеждах прошел в палаты. Сейчас Беловолод крайне горяч, может ненароком вызвать негодование, что взять с влюбленного? Северьян сел на лавку и погладил бороду, поглядывая на хмурого княжеского брата. Ишь, тявкать еще надумает, на старших-то... Ну ничего, голубчик. Как не твоего строптивого братца, так тебя охомутаем. Кому-то из вас двоих женатому быть на древлянке к первому снегу! Палаты стали наполняться и гомон возрос. Влад понял, что не обошлось без подстрекательства бояр. Того гляди кинуться все в княжеский терем, надо было не допустить смуты... Где же гонец к хану?! - Князь идет! - все встали, глядя на резные двери. Стража выпрямилась и Влад первый поклонился брату, подошел и встал справа от резного трона. Остальные по очереди преклонили головы, не исключая и Северьяна, тот норовил поклониться ниже всех. - Здрав будь, княже! Все рады видеть, что ты жив-здоров и готов принять правление городищем и всем хозяйством. Однако же дела сейчас не так гладко идут и надо обсудить твое недавнее решение. Тут воцарилась пауза и Влад выступил вперед. - Пока нет вестей с границ, никто не может оспорить решение Влада да и есть ли здесь зачинщики беспорядков?! - тут же воинственно начал он, пусть лучше сначала ответят ему на наглость, чем начнут дергать брата.
Лионель Савиньяк: Беловолод прошел через палату и сел на резной деревянный трон. - Здравы будете и вы, - сказал он всем собравшимся, а потом поглядел на Северьяна и на Влада, которые начали говорить. Князь оценил то, что брат решил взять сразу на себя "огонь" недовольных, но все-таки прятаться за его спину он не собирался. - Погоди, Влад, - сказал он, - лучше прояснить все прямо сейчас, прямо и открыто. Говори, дядя Северьян, что хотел, обсудим, коль собрались.
Марианна: Северьян погладил бороду и тяжело приподнялся. Тяжесть эта была скорее для виду, что человек он степенный, шума и поспешности не любит, знает цену своему слову. - Княже наш пресветлый! Чудом спасенный из плена и возвращенный на трон! Все мы радеем за тебя, надежу, и возводим хвалу богам, что смилостивились перед нами! - поднял он руки вверх, благодаря на расписном потолке намалеванных божеств, - Все мы знаем, что не напрасны были жертвы, принесенные Перуну и Ладе! И не только мы молились за тебя, Беловолод, ясный сокол, а еще есть благодарный народ, который решил сделать одну жертву ради тебя же!... - тут он сделал паузу и многозначительно поглядел вокруг себя, - Соседи решили пожертвовать нашему княжему дому, и тебе именно, если ты спасешься, жертву славную и неповторимую! Не животину и не злато! Не леса и не реку! Девицу тебе посылает народ кривичей! Самую лучшую и ладную, красавицу писанную, никем не тронутую! Сия жертва дана через кривичей самими Перуном и Ладой, дабы вернулся ты в родные края, Беловолод! Восхвалим же волю богов! Жертва должна быть принята, иначе горе ждет наши земли! - громогласно закончил он речь свою, довольный тем, какое впечатление произвел на остальных. Влад от удивления рот приоткрыл, застыв на месте, как истукан! Ай да дядя! Кто же пойдет против богов?! Все оторопело поглядели на князя и бояре по очереди стали выкрикивать "Слава! Слава!" приподымаясь с мест. Было ясно, что Северьян своей речью умело подтолкнул знать и совет к желанной для него женитьбе и не подкопаешься! Воля богов, раз вернулся князь!
Лионель Савиньяк: Беловолод лишь покачал головой - хитро все придумал Северьян. Не по нраву ему татарская царевна в княжьих палатах, вот и договорился с кривичами. Небось, посулил им что-то за это, чтобы девку подобрали получше - не придерешься. Но князь был настроен решительно. Он обладал здесь властью и не собирался идти на поводу у хитрого старика. - Помощь соседей нам не помешает, - ответил он, - Я сам к ним съезжу и сумею обо всем договориться. Но жену себе я выберу сам. На княжеский трон сядет не слепая жертва, а достойная называться княгиней. Князь посмотрел на брата, вот теперь ему была нужна поддержка. Неужто они не сумеют удержать взбаламученный дядей двор в узде.
Марианна: Влад быстро кивнул и опять выступил вперед, глядючи, как сдвинул брови дядя Северьян, но тут же поклонился своему племяннику на троне. - Где это видано, чтобы вместо князя выбирали жену ему же самому?! Это могут сделать только боги, а кривичи если и хотят предложить девок, то сначала пусть подберут невест для нашего двора, а князь сам выберет себе жену! Зароптал Совет, люди начали выкрикивать свои предположения в пользу Северьяна и в пользу князя. Дескать, старших ослушаться - мертвых предков гневить, а если князь сам себе хозяин, то и жену ему подсовывать, что в игры играть! - Он сам ее посмотрит! А пока вопрос о женитьбе лучше не подымать! - еще раз выкрикнул Влад. - А как же та девица, что сейчас в тереме твоем живет и постель согревает? - встрял Северьян, хитро прижмурив глаз, - Татарка есть законная добыча, но чужая нам! Законов не знает, росла в переносном шалаше из шкур, дикарка! Разве ровня она девице из своих же, русичей?! Пусть пооботрется здесь, научится рукоделию, не дичится людей. Что прячешь ее от всех?
Лионель Савиньяк: - Представлю, - сказал, как отрезал князь, - Девица эта - татарская царевна, не побоялась отца и родни и помогла мне спастись из плена, спасла от неминуемой гибели! А теперь она перейдет в нашу веру, возьмет себе русское имя - Милада. И вот обряд я сделаю открытым, чтобы никто не сомневался, что нет в моем тереме иноверцев и предателей, ни среди девок, ни среди мужчин. Беловолод сжал руку в кулак. - Однако, я совет созывал не для того, чтобы в мою постель сообща заглядывать, - резко сказал он, - А для того, чтобы обсудить, как лучше выступить против хана. Ты, дядя, теперь посиди, - сказал он Северьяну, - Пусть воеводы скажут.
Марианна: - Иноверка, да еще и без родительского благословения... ох, беда будет с этой татаркой, - бормотал Северьян, садясь на свое место, а заодно этим бормотанием разогревая подозрения рядом сидящих бояр. - И то правда! Князь, она ведь бежала с тобой, а значит хан сюда нагрянет ее искать! Ты наши души загубишь за одну единственную?! Опять начался ропот, перерастающий в рев. Влад вытащил кинжал и с размаху воткнул его в столешницу, за столом воцарилась тишина. - Тот, кто боится, может бежать к кривичам. Татары придут рано или поздно, но к ним отправлен наш гонец, мы ждем его со дня на день с ответом от хана. Ежели кто боится взять свое и готов бежать подобно шелудливому псу, то пусть не теряет времени, пока светлый день на дворе и видно куда бежать! А кто пойдет супротив слова княжьего, может вызвать на поединок меня, как его правую руку! - Погоди, Влад, не драться мы сюда пришли, - встал один из воевод, разгладив усы, - Оно, конечно, правильно. Хан всяко сюда придет. Однако с какой целью послал ты гонца туда, князь?
Лионель Савиньяк: - Послание хану отправил, - ответил Беловолод, - Что не крал я его дочь, а по своей воле она со мной пошла. Что люб я ей, потому и помогла мне. Правду написал. Коль хан после этого проклянет ее и пойдет на нас войной снова, так я велю, чтобы мы были готовы первыми ударить! - высказал князь воеводе, - Все здесь меня слышат! Ну а может и примет хан весть о выборе дочери, смирится... Скоро гонцы ответную весть принесут, тогда и узнаем, - ответил он.
Марианна: Совет наполнился опять гомоном, все обсуждали поступок князя и не обошлось опять без без Северьяна, который подскочил на месте. - Князь! Надежа! Да разумно ли было уведомлять этого нечестивца?! Он же и сном-духом не ведовал, что пленный русич отберет у него самое дорогое! Да и позволит ли он свершиться тому, чтобы отдать вот так дочь, когда она без благословения пошла за рабом?! - Он отомстит! - поддержал его еще один, вроде из воевод и встал рядом, - Отправит войско, чтобы наказать и нас и свою девчонку! - Откуда вам знать, воронье?! - встрял Влад, - Гонец был честным поступком! - Ты гонца на смерть отправил! Его небось на куски порвали! - Тихо!!! В хоромы влетел один из стражников и опустился на колено перед троном Беловолода. - Княже! Гонец! Гонец вернулся! Моментально воцарилась тишина и Северьян нервно дернул подбородком, от чего его борода встала торчком. за столом зашептались. - Живой?... Влад молча вышел вслед за стражником, оставляя всех в тягостном ожидании. - Ну вот и все.. - проронил Северьян, грузно садясь на лавку.
полная версия страницы